— Они еще хуже. Девушки Ашера — пустоголовые дурочки. По крайней мере, у Виолы и Марлы есть две мозговые клетки.
Я киваю. Я могу уважать интеллект. Я просто думаю, что более милые люди заслуживают его больше, хотя насколько мы с Мэделин можем быть милыми, если говорим о других людях за их спинами?
— Так плохо? — Я имею в виду девочек Ашера.
— Что бы ты ни представляла, все еще хуже.
Я думаю о Николь.
— Я вроде как встречалась с одной. Я никогда с ней не разговаривала, но видела ее издалека.
— Как ее зовут?
— Николь.
— О. — Она гримасничает. — Она задержалась здесь дольше, чем хотелось бы.
Я смеюсь, потому что Ашер планировал, чтобы она была его фальшивой невестой, но вместо нее у него есть я. И теперь это выглядит так, будто все обернулось в положительную сторону. Если честно, Мэделин мне на самом деле нравится. Сейчас я даже не пытаюсь ее одурить. Поначалу, конечно, но сейчас мне просто нравится общаться с женщиной, которую я уважаю.
Мэделин бросает на меня нерешительный взгляд.
— Просто говори все, что хочешь сказать. — Я игриво закатываю глаза и подталкиваю ее плечом. — Я не так легко пугаюсь.
— Просто спроси Ашера. Он был мафиози, а я живу с ним.
— Просто любопытно, и ты можешь не отвечать, если не хочешь, потому что это действительно навязчивый вопрос, но почему вы, ребята, так скоро женитесь?
Я внутренне застонала. Я с ужасом ждала этого вопроса. Я бросаю взгляд на Ашера. Он разговаривает с Тимом, но когда я ловлю его взгляд, он посылает мне милую улыбку. Она кажется такой… настоящей.
Это не по-настоящему.
Это не по-настоящему.
Это не по-настоящему.
Но я очень хочу, чтобы это было так.
Может быть, это потому, что у меня никогда не было привилегии быть в настоящих отношениях, а может быть, потому, что мне нравится человек, которого я узнала. Но если забыть о его прежних связях с мафией, все в нем просто идеально. Не поймите меня неправильно. Я знаю, что у него есть недостатки, и он не идеальный парень, но для меня он идеален.
Я помню, что сказала Эйми давным-давно.
Мне нужен парень, с которым я могу спокойно поговорить. Тот, с кем я буду чувствовать себя защищенной, желанной и красивой.
Самое смешное, что я сказала эти слова, думая, что Ашер совсем не такой. Теперь я знаю это лучше. В моей жизни нет никого, с кем мне было бы комфортнее разговаривать, чем с Ашером, и после нашего разговора я начинаю думать, что он чувствует то же самое. И хотя у меня есть Ксавьер и другие охранники, я чувствую себя в безопасности, когда со мной Ашер. Даже когда он отправляет Ксавьера и моего ночного охранника домой, и мы остаемся вдвоем, я чувствую себя в безопасности. Когда он сказал мне, что я прекрасно выгляжу, я искренне это почувствовала.
Но хочет ли он меня?
Я не уверена.
Его слишком сложно понять.
Хотя три из четырех — не так уж плохо.
Не так ли?
— Ах, — говорит Мэделин, бросая на меня знающий взгляд, когда я, наконец, поворачиваюсь к ней.
Я слишком долго смотрела на Ашера, но что еще более удивительно, так это то, что он смотрел на меня в ответ, с горячим взглядом в глазах. Взгляд, который заставляет меня думать, что он соответствует четырем из четырех моих критериев.
— А? — спрашиваю я, пытаясь прийти в себя, но все еще отвлекаясь.
— Ты любишь его.
Мои глаза расширяются, и я чуть не роняю фужер с шампанским, который держу в руках. Я быстро заставляю себя прийти в себя, надеясь, что моя реакция не покажется странной.
— Да, люблю. Очень, очень люблю, — лгу я.
Честно говоря, еще слишком рано любить его.
Я только сейчас поняла, что считаю его не только другом, но и тем, кто мне нравится в романтическом плане, а теперь она обвиняет меня в любви к Ашеру?
Я точно знаю, что это неправда.
Но… это может случиться в будущем.
Если я открою ему свое сердце.
Мэделин улыбается мне и говорит:
— Пойдем. Пойдем туда и дадим ему немного слабины. Твой жених пялится на тебя с тех пор, как ты заговорила со мной.
Мои глаза расширяются. Я не могу удержаться и спрашиваю:
— Пялился?
Мэделин смеется.
— Не делай вид, что ты удивлена. Вы оба — настоящие. Вы двое даже не можете оторвать друг от друга глаз. Я вам так завидую. Мы с Оуэном так давно не общались.
Или мы просто талантливые актеры, думаю я, пока Ашер убедительно целует меня в губы, когда мы подходим к нему. Я прислоняюсь головой к его плечу, сосредоточившись на том, что говорят люди вокруг нас.
Рене, Оуэн и Мартин говорят по-французски. Я бросаю взгляд на Ашера. Я не знала, что он говорит по-французски, но когда я услышала, что они говорят на нем, я точно поняла, что он не говорит на этом языке.
Потому что если бы он знал, что они говорят о нем, он бы разозлился.
Рене и Мартин поливают Ашера дерьмом прямо у него на глазах, и хотя Оуэн выглядит неловко, он не защищает и не отрицает ничего из того, что они говорят.
Меня это бесит до чертиков, когда я перебиваю:
— Chacun voit midi à sa porte.
Это французская пословица, которая дословно переводится как "Каждый видит полдень у своего порога". Она означает, что каждому кажется, будто его мнение — это объективная истина, но на самом деле оно затуманено его личными интересами.
По сути, я хочу сказать, что слова Рене сказаны из корыстных побуждений.
Я только что воткнула метафорический нож в выпирающее нутро Рене и собираюсь его вывернуть.
— Je me demande ce que vous vlez gagner en parlant mal de l'amour de ma vie.
Интересно, что вы хотите получить, говоря плохо о любви всей моей жизни?
На мгновение воцаряется тишина, прежде чем Рене реагирует. Он делает агрессивный шаг вперед, его кулаки сжимаются в ярости, но Мартин хватает его за руку, и Рене останавливается. Однако яростный взгляд остается. Мэделин беспокойно переглядывается между Рене, Мартином и мной, а затем переводит взгляд на мужа. Обе брови Оуэна приподняты.
Я чувствую, как от Ашера исходит напряжение. Я ободряюще сжимаю его руку и прижимаю к ней извиняющийся поцелуй. Он хочет знать, что я сказала, но я не могу рассказать ему об этом при всех. Это только привлечет внимание к его неспособности говорить по-французски, что Рене может и дальше использовать во вред Ашеру.
Проходит еще несколько секунд напряженной тишины, прежде чем Оуэн разражается громким смехом. На его лице появляется восхищенная улыбка.
— Она говорит по-французски! — говорит он так, словно это самая замечательная вещь на свете.
И это начинает казаться именно так.
Они говорили об Ашере прямо у него на глазах, выставляя его в дурацком свете. Возможно, они делали это и раньше. И теперь им придется дважды подумать, прежде чем делать это снова.
Глаза Рене подозрительно сузились. Теперь он заметно успокоился.
— Да… Где ты научилась говорить по-французски?
— Последние два года я провела волонтером за границей, в основном в франкоговорящих странах Африки. Я кое-что переняла.
— Кое-что или язык, — произносит он многозначительно.
Мне нравится думать, что это заставляет его выглядеть идиотом.
И поскольку я никогда не могу удержаться, я говорю:
— Ребята, если вы не против, мы с Ашером должны уйти. Может, он и слишком вежлив, чтобы что-то сказать, но мне неловко находиться рядом с людьми, которые обсуждают моего жениха, тем более делают это так нагло и отвратительно. — Я поворачиваюсь к Мэделин и обнимаю ее. — Было очень приятно познакомиться с тобой. — И я искренне говорю это. Затем я поворачиваюсь к Оуэну и говорю: — Предвкушение может быть более ценным, чем знание. — Я устремляю взгляд на живот Мэделин. — Но ни предвкушение, ни знание не ценнее любви. — Мои слова достаточно ясны, чтобы донести мою мысль, но достаточно загадочны, чтобы остальные любопытные уши не поняли, о чем я говорю.
