Эпизод 18
Распря
“Если же вам придется крест целовать, то проверив сердце свое, целуйте только на том, что можете выполнить, а целовав, соблюдайте свое слово, ибо нарушив клятву, погубите душу свою.”
(Из Поучения Владимира Мономаха)1385 год, ноябрь
Натянутые отношения между Олегом Рязанским и Дмитрием московским зашли так далеко, что кому-то из ближнего боярского окружения пришло в голову обратиться за помощью к игумену Троицкого монастыря Сергию Радонежскому с просьбой помирить князей:
– Усмири их, владыко, они снова поссорились, как петухи собачатся! Посодействуй, внуши князю московскому пусть первым пойдет на сближение, ноги, чай, не отвалятся.
– На все есть причина, – последовал тихий ответ, – даже лютая вьюга с легкого ветерка начинается.
– Истинно так, владыко… Не кошка, а тигра злючая промежь их пробежала… Из-за версты коломенской. Один другому пяди уступить не желает! Вопреки договорной грамоте от 1382 года о соблюдении порубежья, Олег Рязанский ни с того, ни с сего 25 марта 1385 года подошел с ратью к Коломне, захватил ее, устранил коломенского наместника, ну, и… В ответ Дмитрий московский послал на Олега свое войско. Сошлись обе рати на поле бранном под Перевицком и побили рязанцы москвичей. Побить-то побили, а Коломна по договору все равно за Москвой осталась числиться – бумага с печатями оказалась весомее булатных мечей, дракой-то прав не всегда будешь…
– Почему князь рязанский порушил договор?
– Что-то подтолкнуло его на этот шаг, чем-то обидел его князь московский, словом ли, делом… Поначалу-то, Коломна рязанской была, пограничным пунктом с землей суздальской, а московские Даниловичи улучили момент и примкнули к себе Коломну, задолго до появления на свет Олега Рязанского… Слезно просим тебя, помири их, владыко!
Так, уж, повелось, кто почует надобность в Сергии Радонежском – спешит к нему за помощью. Хоть зверь с капканом, хоть человек с арканом. Вот и сейчас, проникся старец сочувствием и отправился в путь. В Рязань. К миротворению. Как в 1356 году – в Ростов Великий, как в 1365 – в Нижний Новгород. И всякий раз получалось, что приходилось идти в холодное время года, и только пешим ходом, ибо по установлению Василия Великого, самого главного регламентатора монашеской жизни, лошадь исключалась из средств передвижения.
Уже неделю в дороге Сергий Радонежский, а конца-краю пути не видно. От Троицкого монастыря до Москвы 70 полноценных дорожных верст, а от Москвы до Рязани еще почти двести. Да плюс коломенская верста, из-за которой сыр-бор разгорелся.
Вопрос: если пеший в час проходит 3–4 километра, то за сколько дней преодолел этот путь семидесятилетний старец? Пусть и в сопровождении двух иноков для подстраховки на всякий случай, ибо Сергий Радонежский – личность неординарная. О его благих деяниях, просветительстве, возведении храмов, особом рвении в исполнении монашеского долга было известно далеко за пределами Руси: и в Иерусалиме, и в Константинополе, и в Греции на горе Афонской.
В молодости, по зову сердца, ушел он в лес и поселился там. В одиночестве. Подружился с медведем, делился с ним скудной пищей. Прошел год. Земля слухом переполнилась и потянулись к нему другие пустынники. Келейки поставили. Срубили церковку. Повели жизнь по заведенному распорядку: время сна, время молитв, время труда общежительного… В обители человек добровольно отстраняется от мирской жизни, соблюдая обет нищеты, целомудрия, послушания. Усмиряя искушения постами и молитвами, таская на себе вериги железные, живя во хладе и голоде. Но они же были и просветителями, и летописцами, и искусными изографами…
В размышлениях и кратких беседах неторопливо текло путевое время… Отойдя от Коломны верст на пятнадцать, один из сопроводителей отца Сергия, с излишней ретивостью о попечительстве, предложил:
– Сельцо, отче, с церковкой недавно срубленной слева от дороги прогладывает… Не остановиться ли на ночь загодя, дорога столбовая направо в лес завернула и волки завыли?
В ответ назидательное:
– Волков бояться – в лес не ходить, а во-вторых, если волки воют вблизи жилья, значит погода идет к морозцу… – и пошел дальше безбоязненно, ибо все повадки звериные знал – не один год в лесу прожил.
На следующий день история с попечительством повторилась:
– Отче, пора бы стать на ночлег… Смущает необъяснимое множество мышиных следов на снегу и по неясной причине все следы идут в одном направлении, в нашем… Не к добру, знать…
– Причина лежит на поверхности… Кроты под землей ходы копают, шебуршат, возятся, а мыши вблизи своих нор шума на дух не переносят, бегут наружу, спасаются. Посему, потихонечку, да с Божией помощью, до темноты, одолеем еще одну поприщу, – и засеменил по снежку белому, свежевыпавшему.
Мирской люд измерял расстояния верстами: древними, допотопными, межевыми, мономаховыми, дорожными, немеряными, коломенскими… А лица духовного звания – поприщами. Что есть поприща? Пытаясь объяснить пастве расстояние между Землею и Небом, Кирилл Белозерский (1337 г. – 1427 г.), архимандрит Симонова монастыря на берегу Северского озера на Вологодчине, записал, что человеку для преодоления такого пути, пришлось бы потратить пятьсот лет, делая в день по двадцать поприщ! Вам все понятно?[21]
С измерением расстояний шагами тоже не все в порядке, шаг – понятие растяжимое. В период княжения сына Дмитрия Ивановича, на Руси свирепствовала, унесшая множество человеческих жизней, моровая язва, после чего по свидетельству летописей, как и после Ноева Потопа, век человеческий резко сократился. Народ стал слабее, тщедушнее и длина шага, естественно, уменьшилась, а при хорошей жизни длина шага увеличивается, но что следует считать хорошей жизнью?
В Переяславль-Рязанский, стольный град князя рязанского, московский князь отправился заблаговременно, но как и следовало ожидать, Сергий Радонежский добрался раньше, намного опередив конного. Как так? Или не в коня корм? Или лешак поспособствовал намотать конскую гриву на встреченную оглоблю? Почему княжий конь на ровном месте умудрился потерять подкову, а опосля пришлось подковывать и хозяина – каблук у князя московского оторвался! Либо от трения о стремя золоченое, либо при встрече с тверским князем на версте коломенской.
Князья долго здоровались, кони расшаркивались, а разговор не клеился. Кто они друг другу? Друзьями еще не успели стать после многолетних раздоров по поводу Великого Владимирского Княжения, когда каждый на себя одеяло власти перетаскивал. Но уже и не враги заклятые после заключения договора о мире и дружбе на веки веков, “до тех пор, пока солнце сияет и весь мир стоит!”
Встрече нынешней князь московский рад и не рад, попытался объяснить встреченному, что спешит по делам важным, столь государственным, что задерживаться, ну, никак нельзя. Но тверской князь с тверским упрямством преграждал дорогу конем, подкрепляя новостью о судьбе бочоночков с медовухой, похищенных лет десять назад из погреба князя московского:
– Один из бочоночков, булькающий, я приобрел, чтобы тебя обрадовать! А со вторым, брякающим, не стал связываться, порченый он, в его брюхе посторонние предметы ворочаются…
Однако, князя московского, похоже, заинтересовал именно брякающий бочоночек. Чуть не клещем вцепился в собеседника для выяснения где, когда и у кого тверской князь видел бочонок брякающий?
– Вчера на ярмарке у Олега Рязанского.
– А поконкретнее?
– Купец некий продавал. На бочоночек, мною купленным, многие покупщики зарились, еще бы, на его днище клеймо княжье – лестное приобретение!
– А судьба брякающего?
– Не нашлось на него охочего, звуки внутриутробные смущали. А тебе, Дмитрий Иваныч, зачем бракованный?
– Для учетности. Из двадцати двух похищенных почти двадцать найдены благодаря стараниям моего сыскаря с третьим увеличительным глазом. Так что, благодарствую за булькающий.
На том и расстались.
* * *
Тем временем отец Сергий уже пересекал торговую площадь стольного града Олега Ивановича. Со всех сторон доносились изощренные прибаутки рязанских ярмарочных зазывальщиков:
– Тверячи да москвичи, да темнота вологодская, налетай на калачи – духовиты, горячи, а уж мы, на печи, своего не упустим!
На что приезжие ответствовали соответственно:
– Тряхани мошной, рязань косопузая, коль углядела хрюкалку, так бери!
А в ответ:
– У нас в Рязани и коза в сарафане, а ваши хрюшки голяком позорятся!
Кто чем промышляет, тот тем и торгует. Бондари – бочками, кадушками, обручками… Рыбники – рыбой: соленой, копченой, ветряной, вяленой, пластовой, впрок щипаной, в порошок истертой… Из Гусь-Хрустального привезли стекло цветное, небьющееся, хотя кто-то и возразит, что в те времена Гусь-река пусть и была, но Хрустального и в помине не было! А откуда в таком случае появлялись бусы стеклянные для девиц-красавиц и стекла увеличительные у дознавателей и звездочетов?
