Я киваю, но ничего не говорю. Нет смысла повторять, что это не его вина, а трагическая случайность. Уж конечно, он слышал всяческие вариации на эту тему.
– Мы прожили вместе еще год. Ходили к психологу. Обсуждали возможность завести другого ребенка. Но Джесси была слишком зла и срывалась на мне. Я отпустил ее, чтобы она встретила кого-нибудь еще и начала все заново.
– У нее это получилось?
– Не знаю.
Выглядит Дэниел очень печальным. Меня вдруг потянуло утешить его. Игнорируя тревожные сигналы, говорящие, что это очень и очень плохая мысль, я придвигаюсь к нему и обнимаю, опуская голову ему на грудь. Поначалу он никак не отвечает. Его сердце громко бьется, а дыхание учащается, но руки по-прежнему лежат неподвижно. Наконец он тоже обнимает меня и понемногу успокаивается.
– Ты все еще любишь ее?
– Уже неважно.
Дэниел крепко обнимает меня, проскальзывая ладонью под блузку и касаясь моей спины. Он слегка массирует кожу круговыми движениями. Потрясающее чувство. Мой мозг посылает панические сигналы, но прикосновение Дэниела быстро развеивает все тревоги. Я убеждаю себя, что нынешняя ситуация лишена какого-либо сексуального подтекста, по крайней мере для меня. Через некоторое время я отвожу голову от его груди.
– Побудь со мной еще немного, – просит он.
Внезапно я ощущаю неимоверную усталость, которая грузом наваливается на плечи. Я будто сгибаюсь под тяжестью слов Дэниела, не могу даже представить, каково говорить о таком. В комнате вдруг становится холоднее.
– Хорошо, – шепчу я.
Дэниел выключает лампу на столике возле дивана. Теперь комнату освещает лишь огонь в камине. Дэниел перекладывает меня к себе на колени и гладит по волосам.
– Я напоминаю тебе ее? – спрашиваю я.
– Лишь самое хорошее, – говорит Дэниел. Он замечает, что я дрожу, и набрасывает на меня плед. – Так лучше?
– Да.
– Он знает обо мне? – спрашивает Дэниел.
– Нет, – отвечаю я, проваливаясь в сон.
* * *
Пробуждаюсь я в темноте и даю глазам пару секунд приспособиться. Я по-прежнему лежу у Дэниела на коленях, его рука – на моих плечах. Меня захлестывает чувство вины. Возможно, моя связь с Крисом ослабела в последнее время, но уснуть в доме другого мужчины, несмотря ни на какие обстоятельства, непростительно. Я сажусь и смотрю на часы. Сейчас почти три часа ночи. Полностью пробудившись, я думаю лишь о том, что пора уходить.
– Клер? – зашевелившись, зовет меня Дэниел.
– Все в порядке. Я еду домой. Не вставай.
Но он все же поднимается. От догорающих в камине углей идет слабый свет. Дэниел включает светильник, чтобы я могла найти обувь, телефон и сумочку. Помогает мне надеть пальто. Я не знаю, что сказать, поэтому лишь крепко обнимаю его. Он отвечает тем же. Наконец я отстраняюсь:
– Мне пора.
Дэниел обувается и выходит проводить меня до машины. Снегопад уже закончился, и зимнее небо прояснилось. На улице мороз.
– Будь осторожна, – говорит Дэниел. – Внимательней на дороге. Сейчас должно быть скользко.
В его голосе появляется новая нотка, но я не могу ее расшифровать. Что это? Меланхолия? Тоска? Сожаление? А может, он всего лишь устал.
– Напиши мне, что добралась домой в целости и сохранности.
– Хорошо.
Уезжаю я в смятении, испытывая чувство вины и опустошенности.
Глава 42
Клер
Вечером 23 декабря Крис возвращается домой, и на меня накатывает новая волна угрызений совести, особенно при виде того, как сильно муж устал. Пока я спала на коленях у Дэниела, Крис, наверное, всю ночь работал в каком-нибудь отеле «Холидей инн экспресс».
Муж ставит на пол чемодан, Джордан и Джош тут же бросаются к отцу. Крис обнимает детей, крепко прижимая к себе. По выражению его лица и тому, как он целует Джордан в щеку и треплет Джоша по волосам, видно, что он сильно по ним соскучился.
– Как думаете, в какой список вас занес Санта – послушных или непослушных детей? – спрашивает Крис.
– Послушных! – кричат дети.
– Возможно, один раз я была непослушной, – признается Джордан.
– Всего лишь раз? – поддразнивает Крис. – Надо спросить у мамы.
Крис смотрит на меня и широко улыбается.
– Может, и два раза, – отвечаю я.
Хорошее настроение Криса быстро передается всем. Он долго ждал этого отпуска, и я боялась, как бы он не позвонил и не сказал, что начальник передумал давать ему выходные. Это очень огорчило бы детей.
– Съешь что-нибудь? – спрашиваю я.
– Перекусил в аэропорту. – Крис качает головой. – Надеюсь, в ближайшее время мне это больше не грозит.
– Пока ты дома, я приготовлю твои любимые блюда, – обещаю я.
– Здорово, – кивает он.
– Переодевайтесь в пижамы, – говорю я детям. – Санта хочет, чтобы вы вовремя легли спать.
Конечно же, Джош и Джордан нехотя оставляют Криса, однако слушаются меня, поскольку боятся расстроить Санту.
– Меня повысили, – говорит Крис.
По его улыбке видно, как он счастлив.
– Крис, это чудесно! – Я тоже улыбаюсь. – Я знала, что так и будет.
Дети очень обрадуются. И в доме наконец воцарится гармония.
– Значит, тебе не придется ездить в командировки?
– В конце концов они прекратятся. – Крис прислоняется к столешнице и скрещивает руки на груди. – Клер, не стану приукрашивать. Предложение отличное, но у меня будет еще больше работы, чем прежде, если такое вообще возможно. На меня лягут двойные обязанности, пока не найдут замену. Не знаю, как скоро я перейду в главный офис. Надеюсь, это не затянется.
Очень жаль, что повышение не влечет за собой отмену командировок.
– Хорошо, – отвечаю я. – Мы справимся.
– Думаю, пока не стоит говорить детям.
– Конечно.
Я не упоминаю, что никогда не делюсь с ними новостями, пока не уверена в чем-то на сто процентов. Этот урок я хорошо выучила.
Джордан снова влетает в комнату.
– Папочка, ты посмотришь со мной «Фрости»? Пожалуйста!
– Только сначала переоденусь, хорошо?
Через несколько минут муж спускается на первый этаж в серых спортивных штанах и старой футболке с символикой Канзасского университета. Мы с Джошем делаем попкорн, а потом присоединяемся к Крису и Джордан.
– Здорово, – говорит Джош. – Наконец-то мы все вместе.
Мы с Крисом переглядываемся и улыбаемся. Я пытаюсь не расплакаться при мысли о том, какая я счастливая.
* * *
