— Надежда Игоревна, — вмешалась в её монолог Дуня. — Вам нужно поспать. Завтра мы начнём процедуру возвращения в Полис и вам понадобятся все имеющиеся у вас силы чтобы выдержать это путешествие.
— Я понимаю… — почти прошептала женщина закрывая свои потускневшие глаза.
Глава 12
— Мирон Львович! Но я… Но как же… — опешив от услышанного проблеял чиновник Княжеского Стола, чья блестящая лысина и пухлые чуть обвисшие щёки, тут же покрылись липким холодным потом. — Они же меня… убьют!
— Вот, убьют, тогда и будем разбираться, — даже без тени сочувствия ответил Половский, холодно глядя на посетителя через линзы своих маленьких очков. — Наш Князь очень не любит, когда кто-то творит самосуд над его людьми.
— Но… но… но вы же сами! Вы же сами санкционировали мне помочь Уткиным! — почти заверещал толстяк вскакивая со своего места, в то время как его рыхлое, бледное лицо пошло красными пятнами. — Я выполнил и…
Слушая нытьё этого толстяка, Действительный Статский Советник с трудом сдерживал гримасу отвращения, которая так и норовила выползти на его обычно бесстрастное аристократическое лицо. Сказать по правде, Мирона — всегда удивляли эти «маленькие» люди, рвущие жилы и идущих по головам, только чтобы занять более менее высокий пост в бюрократическом аппарате Княжеского Стола.
Вот например орущий сейчас перед ним толстопуз, некий Василий Спиридонович Тешаков, всего полтора года назад, был обычным исполнительным служащим нормальной комплекции. Свою карьеру, они с ним можно сказать начали делать параллельно и этого некогда исполнительного честного человека, он знал довольно хорошо.
Впрочем, таковым Тешаков был до своего повышения. Но стоило ему только оказаться в Министерстве Чародейства и более того, быть назначенным в «Отдел распределения и фиксации миссий», то есть — поближе к деньгам, как он стал расти телесами не по дням, а по часам. Так что, за какой-то год, отъел ряху поперёк себя шире, да ещё и практически облысел.
У Мирона, даже сложилась своеобразная теория о том, что все чиновники, независимо от пола, делились на два вида: сухощавые, умные и хитрые, которые если и воровали, а так же брали взятки, то придраться к ним было очень и очень тяжело. А так же такие вот деятели от власти, которые получив пусть маленькое, но рыбное местечко начинали жрать в три горла, словно бы наоборот стремясь всем показать, что он может красть из казны и мздоимствовать, совершенно не опасаясь за свою шею.
Нет, конечно Половский знал, что есть в Княжеском Аппарате и нормальные, честные чиновники, даже не зависимо от комплекции, которые честно выполняют свой долг. Вот только на фоне «сухопарых» и «толстозадых», они как-то терялись. Ибо были не такими громкими и наглыми, а зачастую ещё и не столь стремящимися к публичности личностями. Что, впрочем, для целей Мирона было только на руку.
— Сел! — рявкнул наконец Действительный Статский Советник, когда после очередного крика, на его лицо попала влажная капля слюны извергаемой изо рта толстяка.
Чиновник, мгновенно побелел словно мел, затрясся и едва дыша, схватившись за сердце, рухнул на резко подкосившихся ногах прямо на стул. Половский, закатив глаза и тяжело вздохнув, потянулся к серебряной кнопке, под которой был нарисован красный ромбик, которая была вмонтирована в его стол.
Уже через мгновение в кабинет ворвался дежурный гвардейский чаровник, который после быстрого осмотра задыхающегося посетителя, наложил на него простенькие успокаивающие чары, а так же заставил выпить небольшую пилюлю розового цвета. Потребовалось ещё несколько минут, дабы Тешаков окончательно пришёл в себя и только после этого, когда ушёл чаровник, Мирон Львович наконец-таки заговорил.
— Василий Спиридонтович, вы готовы меня выслушать или нам лучше перенести этот разговор?
— Г-готов, — не очень уверенно ответил посетитель.
— Василий Спиридонтович, — вновь продолжил Половский. — Я прекрасно понимаю ваше состояние и то нервное напряжение, которое на вас свалилось. Но и вы, поймите меня правильно. Я, когда мы с вами разговаривали, всего лишь просил вас помочь уважаемым людям. Не томить их в общей очереди, выслушать их просьбу… я прав?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пы-правы — ответил склонив голову чинуша.
— Но я не просил вас, совершать должностной подлог, а так же участвовать в организации убийства наследницы их клана! — жёстко закончил мужчина, и чуть навалившись на стол продолжил уже совсем другим, доверительным тоном. — После того, что вы мне рассказали, я ещё не вызвал для вас гвардейский патруль, только из-за уважения к беззаветной службе Князю и Полисы, которой вы посвятили свои лучшие годы! А потому, вот что я вам предлагаю, сейчас езжайте домой, выспитесь, отдохните и подумайте, а завтра со свежей головой, сами явитесь к Генерал-Лейтенанту Малахову, в отдел собственной безопасности Стола с повинной.
Он замолчал, давая мужчине напротив подумать над его словами и видя, что Тешаков колеблется, добавил.
— Одна ошибка, ещё не повод хоронить человека, со столь выдающимся послужным списком как у вас, — произнёс он как можно более мягко. — Особенно, если вы сами расскаиваетесь в совершённом поступке. Я же, постараюсь сделать так, чтобы Князь отнёсся к вашей проблеме с пониманием… Не думаю, что наказание будет строгим. Выплатите штраф. Ну может быть потеряете должность, но это же лучше, нежели распрощаться с жизнью от рук тех же людей, которым вы доверяли, а они, словно черви искусители, соблазнили вас и заставили предать Князя и Полис?
— Да! Да… Мирон Львович! Вы как никогда правы! — толстяк ожил буквально на глазах и в его взгляде появилась некая отчаянная решимость. — Я ещё в газету с утра обращусь. Да! И всё расскажу! И про то, что вы меня на пусть истинный вернули — тоже расскажу! Пусть все знают…
— Про меня — не стоит! — всё так же мягко заверил его Мирон. — И простые люди и следователи могут просто не понять мою роль в вашем искуплении. Нам же с вами не нужна лишняя огласка.
— Вы правы! Вы Как всегда правы Мирон Львович, — тут же закивал толстяк, с трудом вставая с кресла для посетителей и тут же чуть было не упал, в последний момент схватившись за стол но при этом бормоча. — Я не в одну газету обращусь. Не только в Полисные «Ведомости». Но и в «Московскую Паравду»… Да! Точно… Они ещё поплатятся за то, что сделали со мною…
— Не торопитесь, Василий Спиридонович, — играя заботливого хозяина воскликнул Половский, нажимая на ещё одну кнопку. — Сейчас придёт слежка и проводит вас до вашего паровика.
— Да, да… Спасибо…
Стоило только посетителю с сопровождении служащего Кремля покинуть кабинет, а двери за ним закрыться, как панель в стене по правую руку от Действительного Статского Советника с тихим щелчком чуть отъехала в сторону. Открывая узкую, тёмную щель, в которой на мгновение отразив случайный солнечный луч, сверкнул человеческий глаз.
— Сопроводите идиота до дома, — жёстко произнёс Половский не оборачиваясь. — И проследите, чтобы сегодня и ночью с ним ничего не произошло. А завтра когда он уедет, организуйте нападение на его семью… с летальным исходом. Так, чтобы это выглядело как месть чародеев водников. А там — знаете что делать.
— Будет сделано… — прошелестел бесцветный голос и щель с тихим хлопком затвориласью
— Остаётся только надеяться, что этот идиот действительно не ляпнет в интервью какую-нибудь благодарность в мою сторону, — вздохнув пробормотал Мирон Львович, откинувшись на спинку кресла.
Это было конечно не так уж и критично, потому как Уткины давно уже были пустырём на политической панораме Полиса. Но вода камень точит и если не заботиться о нивелировании вот таких вот крошечных утечек. То скоро уже в крупных кланах могут задуматься. Так ли лоялен к ним некий Действительный Статский Советник. Ибо пагубно считать всех вокруг себя идиотами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Что же до Тишакова… то, если в интервью не напортачит, то много разболтать так и так не сумеет. Обеляющие себя и своих покровителей признательные, а так же конечно доносы, эта братия умеет писать чуть ли не со вступления в должность. А быть может быть и вообще будущие чиновники впитывают подобные знания с молоком матери.
