– Точно, да, – кивнул Джан. – И ножи бросает лучше многих, если не лучше всех. Хоть и бестолочь!
– Вот! Это признак колдуна, владеющего гиориторнией! Нет, не то, что бестолочь, – ухмыльнулся Серг, – а то, что точно стреляет и метает ножи. Он подправляет их магией. Все владеющие этим видом магии очень точно стреляют и метают снаряды – они неосознанно направляют стрелу или нож своим колдовством, и те попадают точно в то место, какое требуется поразить.
– Здорово! Это здорово! – задохнулся от восторга Лурк. – И почему никто до сих пор мне этого не открыл? Почему мне никто не сказал, что я колдун?!
– Ну… это только предположение. – Серг постарался охладить разгоряченного парня. – Может, все и не так, но, если вдуматься, получается…
– Все получается! Точно! Я лучший стрелок! Я колдун! Все девки теперь мои! Я выше всех! Круче всех! Славься Лурк, великий колдун!
– Великий болван! – завистливо-ревниво вздохнул Джан. – Давай-ка, сооруди чего-нибудь пожрать. Глядя на твои прыжки, я есть захотел. Давай, давай! Колдун хренов… ты самый младший, так что поработай, рабов тут нет.
Вопреки обыкновению, Лурк промолчал и быстро соорудил на одном из закрытых боксов «праздничный» стол: свежие, только сегодня испеченные лепешки, куски копченого мяса, какие-то белесые ростки по типу спаржи и пророщенные семена, похожие на клубок червей. Видя, что Сергей подозрительно щупает этих «червей», Лурк покровительственно усмехнулся, подмигнул и пододвинул растения ближе к «девушке»:
– Ешь, ешь! Это пророщенные семена шурда, очень полезная штука! Если их не есть, то начинают зубы шататься и кровь идет! А еще мамка говорит, что у девушек от них сиськи растут, а у мужчин ингам!
– Что-то на тебя это не сильно подействовало! – хохотнул Джан, довольно подмигивая Серг. – И чего ты к ней пристал? Нормальные у нее сиськи! Тебе только коровье вымя подавай, любитель старушек! Не слушай его, Серг! А шурд ешь, да, он вкусный. Мамка его пряностями посыпает и солью, вкусно получается. Ешь, ешь, нам еще долго тут, надо сил набираться.
– Обратно той же дорогой? – задумался Сергей, в очередной раз оглядывая зал, залитый желтым светом.
– Нет, не той. Обратно дороги нет. Только наверх!
– Как наверх?! – перестал жевать Сергей. – Ты же сказал, что выхода наверх нет!
– Нет, не сказал, – усмехнулся Джан. – Сказано было – входа нет! А выход есть. Он не открывается снаружи, а изнутри – пожалуйста. Снаружи сюда попасть нельзя – кроме как через ту дырку. Понятно?
– Понятно. Надеюсь, этот выход большой. – Сергей задумчиво покивал и снова посмотрел на Лурка: – Вы пробовали поднять бокс?
– Что такое «бокс»? А! Ясно. Пробовали. Но… не получается. Они к полу приделаны. Мы хотели их чем-нибудь поддеть – побоялись. А вдруг сломаем? Нет уж, не надо! Сама занимайся! А мы поможем, ежели чё! Ты худенькая, хрупенькая – переломишься еще… потом замуж не возьмут.
– Лурк, мать твою за ногу, я сколько раз говорила – я не люблю мужчин! Я мужчина в женском теле! Мне нравятся только женщины – в постели! Мужчины только друзья и напарники! Потому заткнись, пока я не натянула тебе штаны на голову, рассердил, негодный!
Сергей выпалил всю фразу, замолчал и сердито отвернулся от парня, сконфуженно засопевшего в две дырочки курносого носа.
– Хе-хе… Он умеет достать! – порадовался Джан. – Видишь, Серг, как мне трудно приходится? Всю жизнь с ним мучаюсь! Сладу никакого нет! Сколько его мамка лупила, сколько я ему наподдавал – бесполезно! Так и помрет упрямым кургом!
– Я еще на ваших похоронах обожрусь и обделаюсь, – пробормотал расстроенный Лурк и, сорвавшись с места, унесся в дальний угол, крикнув напоследок: – Сами разбирайтесь, раз такие умные! А я посплю!
– Обиделся? – усмехнулся Сергей. – Вот есть такие люди, которым хоть сколько ни говори, бесполезно. Упрямые.
– Есть такое дело, – серьезно кивнул Джан. – Да забудь. Скоро прибежит, нос будет везде совать. Первый раз, что ли? Ну и чего ты насчет этих ящиков? Есть чё дельное или так, интерес один? Можешь оживить энти штуки? Ведь правда, что крылья тут рождались? Что это инкубатор? У нас из яиц кур растят, инкубаторы строят, колдовством греют, вот я и подумал: может, тут есть какая-нибудь штука, что яйца делает? Ну… такая курица большая… крылья, как яйца, несет. А из яиц уже крылья? Извини, я неученый, не знаю, как сказать… ну ты поняла, да?
– Поняла… – медленно ответил Сергей и с уважением посмотрел на парня. Несмотря на свою неученость, Джан практичным умом ухватил главное – должен был быть какой-то зародыш, из которого получаются полноценные крылья. Этот бокс – ванна, где в питательном растворе развиваются, растут организмы, названные крыльями. Из «яиц» растут. И где те яйца? Единственный способ узнать – попробовать как-то войти в систему управления базой. Если это возможно, конечно. А чтобы войти, нужно подсоединиться к системе, через… а вот через что подсоединиться – это уже другой вопрос!
– Ты меня не слышишь? – в голову прорвался голос Джана, и Сергей с удивлением обнаружил, что ушел в себя так, что не слышал ничего из того, что звучало вокруг.
– Извини, задумалась! – хмыкнул Сергей. – Размышляла.
– Ничего себе задумалась! Я тебя спрашиваю – ты не отвечаешь! И так раз тридцать! Я уж думал, тебя паралич разбил! Хотел уж по башке тебя стукнуть, чтобы ты очнулась!
– Ты умеешь обращаться с девушками! – послышался голос издалека. – За то они тебя и любят! Ха-ха!
– Теперь все в порядке? – Джан демонстративно проигнорировал выпад брата и протянул Серг фляжку, в которой плескалась жидкость. – На-ка, выпей! Тут медовая бражка, подкрепи силы! Только смотри – крепкая, аж в нос шибает! И в ноги бьет!
– Нет уж, не надо, – благодарно улыбнулся Сергей и со вздохом встал с места. – Пойдем вон туда, к тем креслам. Вы пробовали там сидеть? Ну… в креслах этих?
– Сидели, само собой! – безнадежно махнул рукой Джан, шагая следом за Серг. – Даже спали! Толку-то? Не случилось ничего. Камень как камень. Ничего интересного. Жестко, холодно и глупо.
– Что глупого? – рассеянно спросил Сергей, подходя к центральному креслу, стоящему между четырьмя другими.
– На камне спать глупо! Тепло вытягивает! – пожал плечами Джан. – Мамка говорит, что у тех, кто на камнях сидит, детей не бывает! Потому нужно всегда подкладывать под себя тряпки. Или деревяшки. Чуешь, какие холодные? Вот! Осторожнее! Отморозишь себе нутро…
– Нутро, говоришь? – Сергей погладил рукой внутренность кресла, задержался на квадратном выступе там, где должна была лежать спина, и решительно потянул с себя ставший уже привычным куколь крыльев. Он сам не заметил, как тот уже пристроился на спине – и когда успел надеть-то? Сродни наркомании. Без крыльев становилось как-то не по себе, как пассажиру, который долго ехал в мчащемся по рельсам поезде и, когда тот остановился возле станции, ощутил эдакое тянущее чувство, зуд, желание мчаться дальше, не останавливаясь ни на секунду.
Тонкие нити выскользнули из тела, возникло знакомое чувство пустоты, потери, но Сергей преодолел депрессию усилием воли, констатируя, что с каждым разом разлука со своим симбионтом дается все труднее. И это плохо…
– Ты чего задумала? – нахмурился Джан. – Не вздумай ложиться туда голой спиной! А если болесть какую зацепишь? Тут старье всякое, гнилушки, потом лихорадка затрясет! Или еще чего похуже! Ну ты поглянь, чё делает! Лурк, твоя любовь хочет плюхнуться в энто кресло голой спиной!
– А мне чё! Она меня все равно не любит, пусть хоть голым задом плюхается, ежели дура! Эй, Серг, не дури! Червяк под кожу залезет – потом резать придется! А то еще через задницу вылезет, тогда узнаешь!
– Опять про задницу! Я говорю – у него это больное место! Не надо было его по заднице пороть, лучше бы по башке били! Теперь вся его жизнь в энтом месте! – Джан укоризненно покачал головой, обернулся к Серг и тяжело вздохнул: – Давай я хоть бражкой кресло протру? Мамка говорит, что, если раны промывать вином или бражкой, лихорадки не будет. Протрем?
– Не жалко бражки-то? – улыбнулся Сергей, протягивая руку за пузатой флягой.
– Жалко, само собой! – не смутился Джан. – Но куда деваться? Потом тащи тебя, больную! Надорвешься, на хрен! Ведь я вас, баб, знаю. Ты такая, как мамка, упрямая – ни за что не отступишь!
Сергей криво усмехнулся и тонкой струйкой налил из фляжки на прямоугольник кресла. Растер рукой, чувствуя, как загорелась ладонь – бражка была довольно крепка, парень не соврал. Запахло медом, и Джан невольно повел носом, шумно вздохнув:
– Лучшая бражка, что была! Хорошо – Лурк не успел выжрать! Нюх у поганца – исключительный. Он по следу может идти, как охотничий дунг. Только время от времени пинок в зад нужно давать, а то заснет на ходу.
