— Не так уж это и важно быть принцессой.
— Вот я и говорю, что ты не такая, как все. Не всякий решился бы рассказать правду.
— Значит, ты признаешь, что каждый раз отталкивал меня, потому что я принцесса?
— А разве я мог надеяться? Если бы я поддался своим чувствам, принес бы нам обоим только горе и разочарование.
— Значит, ты меня больше не оттолкнешь?
Я почти утонула в его глазах и в той нежности, с которой он посмотрел на меня.
Он крепко сжал меня в своих объятиях, что я чувствовала, как гулко бьется его сердце.
— Теперь ни за что и никогда!
— Я тебе не верю! — надула я губы.
Не могла ничего поделать, мне все казалось, что он в любой момент передумает и вновь оттолкнет от себя.
— И что мне сделать, чтобы доказать свои слова? Хочешь, чтобы сразился и убил принца Таркуса?
Он произнес это в шутливой форме, но я почувствовала, что он вполне это может сделать, и рассмеялась.
— Это уже совсем не обязательно.
— Но я не стану мириться с тем, что вокруг тебя вьются роем женихи, так и знай. Ни дракон, ни принцы всех держав — никто не посмеет увести тебя!
Я же, как дурочка счастливая, только улыбалась до ушей. Он все же ревновал меня — и это было, как бальзам, на мое израненное сердце.
— А что насчет правила о поцелуях?
— Оно еще в силе, — строго произнес Хармс, — и действует в отношении всех, кроме… меня.
И тут Хармс сам поцеловал меня и так, что у меня захватило дух.
Я и не знала, что он так умеет… умеет выбивать почву из-под ног.
Я судорожно вцепилась в его плечи, а потом обхватила его за шею и с трепетом ответила на ласки.
Глава 18
Я поняла, что все изменилось, когда вернулась в замок.
Слухи распространились мгновенно, и слуги не знали, как реагировать на опальную принцессу. Король не оставил никаких приказов, он отдалился, присматривая за здоровьем королевы.
Я несколько раз порывалась войти в покои прекрасной Мириэль, но меня туда просто не пустили. Слава только плечами поводил. И Кайла, моя единственная подруга, не захотела со мной разговаривать, и я понимала, что она чувствовала.
Ну, раз так, никто не желает меня видеть, то мне не стоит оставаться в замке!
Я понятия не имела, как буду дальше жить и на что, одно радовало, что король оплатил за учебу вперед. А что касается Славы…
Ничего, придумаю. И Хармс обещал, что не оставит меня, вот к нему и отправлюсь. Заодно проверю его слова на прочность. А не захочет видеть, так в город подамся. Сейчас в академии открытые двери во время каникул, Славку могу в своих апартаментах пристроить на время.
И я решилась.
Собрала свои вещи и приказала братишке взять только необходимое, не хотела быть чем-то обязанной — и мы дружной командой нагрянули ранним утром в жилище Хармса. Слава на Буцике, я — своим ходом, вернее, на своих черных крыльях.
Горгул не ожидал нашего появления.
— Ты сказал, что возьмешь на себя ответственность, поэтому мы здесь. — И добавила совсем уж потерянно: — Нам просто некуда идти!
Я, конечно, утрировала, запасной выход я для себя нашла, но Хармсу об этом знать не обязательно.
Славка мне подыграл, изобразив из себя бедную сироту, что Хармс только открыл рот, как тут же его закрыл. Смирился.
— Разве ты не рад, что мы сможем быть вместе?
— Дело не в этом… Ты… незамужняя девушка, ты не можешь так просто жить в доме холостяка. И ты все еще остаешься принцессой.
— А жить со Златой в одной комнате в общежитии тебе ничего не мешало?
Щеки Динарка стали лиловыми.
— Это совсем другое… Ситуация отличалась от нашей. Ее все считали парнем.
— А я не вижу никакой разницы. К тому же мы не одни с тобой, а как же Слава, Буцик, Горыня? Вон нас сколько!
Хармсу пришлось согласиться, да и не мог он выставить меня за порог своего дома. А я уже присматривала, где буду спать, но дело осложнялось тем, что в пещере находилась только одна кровать.
Хармс понял направление моих мыслей и сказал:
— Я займусь второй кроватью, вырубить ее из дерева не составит труда, а ты…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А я пока займусь вещами и завтраком.
Хармс тряхнул головой.
— Но принцесса не может…
— Я больше не принцесса, так что забудь, я обычная девушка, которая пытается выжить в новом для нее мире, а уж разобрать вещи или приготовить еду мне точно по силам.
Хармс не стал спорить, пытаясь свыкнуться с мыслью, что теперь о спокойствии он может забыть. Зато больше всех радовался Буцик. Он тут же направился к вирене в ее лабиринт — и отговаривать его было бесполезно.
Я лишь вздохнула. Коняка — ходячий труп. Он уже полумертвый, вирена не сможет причинить ему больший вред. А вот заблудиться в том лабиринте как раз-таки легко.
Через несколько часов Буцик вернулся здоровый и счастливый до безумия. Горыня проводила его, напоследок погладив коняку хвостом, отчего у того радости были полные копыта.
Славка лишь посмеивался с влюбленности питомца. Я же за это время приготовила не только завтрак, но и обед, благо мои кулинарные способности никуда не делись. И работа упростилась, благодаря знаниям и умениям бытовой магии. Развести огонь, набрать воду, нашинковать овощи — все оказалось делом нескольких минут.
Когда Хармс вернулся с готовой кроватью, его уже все с нетерпением ждали, чтобы уничтожить мой чудо-супчик.
Он обвел Славу, Буцика и меня взглядом и поставил свою ношу у стены, а я в который раз любовалась его развитой мускулатурой. Одной левой держать так широкую кровать, мало кто может.
— Надо коню придумать стойло, но, боюсь, в пещере… — Хармс замялся.
— Ты не бойся, Буцефал у нас конь воспитанный, к туалету приучен, гадить там, где спит, не станет, если ты об этом, — перебила я его.
Тут коняка не стал молчать. Возмутился, зафыркал огнем, стал насуплено зыркать из-под лба, мол, обижаешь, как можно про меня такое даже подумать. Мы не абы кто, а конь благородных кровей!
— Ну, конечно, ты же у меня умница, — успокоила я животное, похлопав по лощеному боку.
И тут у меня мелькнула идея.
И я обратилась к Буцику:
— А как ты смотришь на то, чтобы временно разделить жилище с виреной? Как я поняла, места там хватит вам обоим.
Вижу, моя идея пришлась Буцику по душе, расплылся в улыбке мечтательно, показывая свои клыки. Главное, чтобы трехглавой кокетке понравилось, иначе вылетит он из обиталища вирены быстрее пули.
Пока с одной проблемой справились, Буцика никто не выгонял, но к вечеру возникла новая. Хармс предложил мне лечь со Славкой, а я, глупенькая, уже размечталась, когда увидела двуспальную кровать, дождаться ночи не могла.
— Я с ним постель делить не стану, — упрямилась я. — Ты хоть знаешь, какой он вертлявый?! Он же мне спать не даст! И все одеяло на себя перетянет!
— Придется потерпеть, — ответил Хармс, и я поняла, что спорить бесполезно.
Он еще и пещеру поделил куском ткани пополам, а потом потушил магические огни — и все погрузилась в темноту.
Из небольшого отверстия виднелся кусочек звездного неба и проникал рассеянный свет луны, а я, лежа на спине, смотрела вверх и думала о том, что произошло со мной за все это время. Столько всего необъяснимого, что не укладывалось в голове.
Я старалась не думать о том, что ждет меня дальше, я верила, что тот, кто вершит судьбами, не оставит меня.
А Славка бессовестно задрых и, как я и предполагала, начал брыкаться и бормотать во сне. Он всегда спал беспокойно. Ворочался, разбрасывал руки в стороны. После того, как он закинул на меня ногу, я не выдержала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
О, нет! Уж лучше я на полу устроюсь!
Я тихо спустилась вниз на шкуру, но быстро поняла, что не лучше.
Жестко, холодно и совсем неудобно.
Я вздохнула и почувствовала шевеление горгула. Он встал, молча поднял меня с пола, как пушинку, и отнес в свою кровать. Накрыл теплым одеялом.
