сжались сильнее.
Ева снова почувствовала присутствие Игоря – он подошел к ним, встав рядом. Еве еще раз вспомнился костер и старая бездвижная фотография из дневника отца, которую она постоянно носила с собой. И в ее душе родилось неясное волнение: вокруг собрались самые дорогие для нее люди, самые близкие, которых уже не было в живых. И к ней мгновенно пришла ясность.
Она подняла голову и задумчиво свела брови вместе.
«Теперь я смогу остаться с вами?» – спросила она с легким испугом и с большой надеждой.
Но мама отрицательно покачала головой.
«Она должна проснуться», – донесся предупреждающий голос издалека.
Это был отец.
Он шел по пустырю, приближаясь, высокий, с яркими глазами, горящими теплотой.
«Прости, моя зайка», – с серьезностью в голосе сказала мама.
«Но я не хочу уходить», – возразила Ева, отстранившись.
Ее начинали душить подступающие слезы. Она сделала шаг назад и подумала о том, какой может стать ее жизнь здесь, с теми, кого она лишилась. С теми, к кому она теперь стремилась. С теми, с кем рассталась совсем недавно. И даже с теми, с кем рассталась целую жизнь назад с момента их смерти. И подумала о том, что ее ждет там, в холодном белом лесу, и ощутила словно боль предательства.
«Тебе нужно уходить», – произнес Игорь, опустив руку на ее спину.
«Ты справишься, – сказал папа. – Все будет хорошо».
Вдруг она ощутила, как что-то коснулось ее ступней. Неожиданно спокойная рябь воды обернулась волнами и настигла ее ног…
Ева Гордон очнулась, когда кто-то схватил ее за ноги и потащил на улицу. Она почувствовала прилив свежего воздуха и то, как им наполнились легкие – действительность вспыхнула перед ее глазами. Ева увидела яркий белый свет, и сквозь него: колючие щеки, черные волосы и карий горящий взгляд. Ей на секунду показалось, что перед ней стоит ее отец – она до сих пор слышала его голос. Но затем завеса сна спала, прояснила ее зрение, и, она поняла, что это Марк Кассель.
Снежная буря
Ева слышала выстрел, и видела серое тело преввира, возникшее из пустоты, повалившееся у ее ног. Видела то, как Марк быстрым движением поднял со снега ее пальто и поспешно набросил поверх тонкой майки, в которой она осталась. Чувствовала, как схватил за ноющее запястье и потащил за собой.
Они переступили через бездвижного человека с рыжими волосами.
Забывая о слабости, Ева неслась за Марком, захлебываясь от сбивчивого дыхания и не понимая, вернулся ли он взаправду или все это просто спасительный сон, который ей до сих пор мерещился.
Ее глаза скользили по деревьям и по белому снегу, окрашенному теперь в красный – по телам преввиров и людей, лежащих поодаль. В ушах эхом гудели хлопки выстрелов. Все сливалось для нее воедино – в мутное красно-белое пятно, и, даже если бы она попыталась понять, когда разыгралась эта битва между преввирами и людьми, то не смогла бы, потому что отголоски пережитого потрясения путали ее зрение, мысли и сознание.
Спустя мгновение Марк Кассель остановился и сильным рывком прижал Еву к широкому стволу сосны. В затылке возникла легкая боль. Не обращая внимания на Еву, Марк выглянул из-за дерева, прицелившись в сторону места, из которого они сбежали, и протяжно смотрел вперед. Но кругом было тихо. Никто не двинулся за ними вслед.
Через минуту Марк опустил пистолет и перевел пристальный взгляд на Еву Гордон.
– Ну ты и проблема, – сказал он, стиснув зубы.
– Прости… – протянула она.
Ева молча смотрела сквозь Марка и не могла пошевелиться.
– Они тебя не тронули, – произнес он.
Ева не чувствовала ног. Сквозь бьющую в лицо метель, она видела призрачное рыжее лицо, вместо его лица. А затем ощутила, как несуществующие ледяные руки сдавили ее шею. Она вновь увидела, как красный шарф медленно падает на снег…
– Я не знаю. Я слишком часто теряла сознание.
– Я объясняю: они тебя не тронули. Ты одета.
Отойдя от нее на несколько шагов, он видел, что ее пальто было расстегнуто нараспашку. И хоть где-то там, далеко, и остались ее шарф и свитер, она все еще была полуодета.
К глазам Евы подступили слезы, и через секунду она закрыла лицо ладонями и, вспоминая хруст рвущихся пуговиц, рухнула коленями на снег. Она зажмурилась и попыталась выкинуть из памяти бьющееся стекло, звон решетки и низкий усиливающийся в мыслях смех. Земля под ней кружилась, и Ева мало задумывалась о том, смотрит ли на нее сейчас Марк.
И он смотрел. Ева открыла распаленные глаза и увидела сначала свои багровые руки, утопленные в снегу, а затем его, опустившегося рядом на корточки. Запах табака, которым пропахла его одежда, бил ей в нос – на Еву, к собственному удивлению, он подействовал отрезвляюще.
– Не могу перестать дрожать, – шепнула она.
– Минут через тридцать пройдет.
Она смотрела вперед, растирая мокрые, обожжённые холодом пальцы, и видела за роем снежных хлопьев, за этой непроходимой пеленой, черную тень. Впереди, за спиной Марка, появилось очертание человеческой фигуры. Марк увидел, что ее взгляд изменился и тоже посмотрел туда.
Прогремел выстрел. Ева вскрикнула, и Марк грубо тронул ее за холодную ладонь.
Впереди виднелся длинный забор, в котором зиял просвет. Часть забора, два серых металлических листа, были повалены в снег. В просвете, за стеной снежных хлопьев, стоял старик. Ева разглядела ружье в его руках и зажмурилась – старик был готов сделать повторный выстрел.
Направив ствол на Марка, старик захрипел:
– Ты сломал мой забор, Кассель. Я убью тебя, за то, что ты его сломал!
Марк ухмыльнулся. Старик перезарядил ружье. Через считанные секунды Марк фыркнул.
Сквозь парализовавший ее страх, в голову Евы не пробрались спасительные мысли – о знакомом Марка, который жил на ферме. Ева даже не догадалась, что они добрались до той самой фермы. Она знала одно: человек не совсем был рад их видеть.
Марк помог Еве встать, спрятал пистолет за пояс и не останавливаясь, вел вперед, не оставляя ей шанса упираться.
– Я починю твой забор, Конрад, – сказал он, почти не разжимая челюсть.
– Еще ты выпустил моих зверей, – продолжал старик. Ружье все так же было направлено вперед. – Ты наглая свинья, Кассель. Я пристрелю тебя прямо сейчас!
Подойдя к поваленным металлическим листам, Марк остановился. Он вздохнул, словно скучая.
– Значит, поставишь на место мой забор, наглая ты свинья? – спросил старик у Марка.
– Я починю твой забор, – ответил Марк. – Впусти нас в дом, Конрад. Здесь может быть не безопасно.
Старик
