кто-то из выпущенной Марком из амбара стаи. Стоял день, но этой стае было не до сна сегодня.
Из окна лился серый свет. Ева закрыла глаза, и на миг ей показалось, что она чувствует от него тепло, словно как от солнца. Серый свет, которого я могла бы больше не увидеть, подумала она. Или было бы хуже, если бы после того, что могло произойти, я бы его увидела?
Где-то там, в дальней комнате, спал Марк Кассель, которому она сегодня была очень обязана. Она прокручивала в голове его поступок – и как она могла подумать, что он оставил ее навсегда? Легко могла. Но он поступил по-другому. Она размышляла об этом, но, так или иначе, просто хотела поскорее обо всем забыть.
Подремав, Марк немного восстановил силы, потраченные за этот тяжелый день, и теперь они с Конрадом собирались отправиться в лес; снегопад прекращался и Марк не хотел, чтобы кто-то наткнулся на их автомобиль раньше, если будет случайно проезжать в этой глуши.
Ева не пошла с ними. Она осталась в доме, поднялась на крышу по запасному выходу, плотно закрыла за собой люк, и, сжимая в руке пистолет, внимательно следила за тем, как силуэты Марка и Конрада исчезают за белоснежными деревьями.
Пока она ждала их, пока автомобиль не въехал в ворота, распахнутые Конрадом, Ева не думала о том, смогут ли Рори с Артуром наткнуться на эту ферму и откроет ли Конрад для них ворота, или какой дорогой они вообще поедут, когда упрутся в военный лагерь – она о них напрочь забыла.
Все вещи в машине оказались на месте. Из потерь были разбитые окна, пробитое колесо и вырванные решетки, которые следовало починить в ближайшее время. Конрад сообщил, что после нападения преввиров никто не ушел живым. Ева не хотела представлять, что именно они там нашли, и как выглядели те тела, но Конрад сказал, что преввиры были очень голодными, ведь он почти не кормил их. И обратиться мертвецам не получится.
После того, как Марк перенес необходимые вещи в дом, он, не медля, отправился чинить забор, ведь открытая дыра все еще угрожала их жизням. Ева недолго пробыла в доме и достаточно согревшись, через несколько минут вышла к нему, набросив пальто – даже не потому, что ей было не по себе оставаться с Конрадом в доме. Просто если она будет рядом с Марком, то с ней точно не случится никакой беды. Сегодня. Теперь это казалось естественным как дыхание и понятным.
Когда она шла, она задумывалась над вопросом: когда Марк Кассель перестал быть чужим? Еще в Городе Гор? И перестал ли? Нет, конечно. Но казалось, что с начала поездки, когда они остались без ее друзей, что-то произошло. Неужели он и правда мог стать ее союзником? Или же он спас Еву только потому, что Артур Дюваль должен был оказать ему услугу? Потому что они заключили сделку? Возможно, да. Скорее всего, это правда. Но после сегодняшнего дня она чувствовала какую-то связь между ними, незримую нить зарождающейся дружбы. Которая возможно, ей мерещилась. Из-за пережитых тяжелых эмоций. Так или иначе, любой из этих вариантов устраивал Еву – ведь она осталась цела и невредима.
На улице снегопад уже успел прекратиться, однако, все еще беспощадно выл ветер, и, несмотря на это медвежья шуба Марка лежала на бетонном столбе, протянутом вдоль забора, а сам Марк в одном только черном свитере с закатанными рукавами поднимал металлический лист и крепил его к широким балкам.
Под сапогами Евы хрустел снег. Остановившись у столба, на котором лежала шуба, Ева присела на бетон и, поразмыслив, осторожно запустила ладони под медвежий ворот. Недолго она в молчании понаблюдала за Марком, ввинчивающим в железо болты, потом со смятением посмотрела в лес. И ощутила обнадеживающую безопасность. Это было самое лучшее чувство за сегодня. За последние несколько дней.
Этот день уходил, близился к закату – забирая все, что он с собой принес. Ева надеялась, что он заберет и ее воспоминания.
Звонко стучащий молоток через несколько мгновений замер – воцарилась безмятежная тишина. Марк Кассель слышал, как подошла Ева. Он, наконец, повернулся и направился к ней. Приблизившись, он взял свою шубу и порылся в карманах – достал сигареты и закурил. Вернув шубу Еве и отойдя в сторону, он прислонился спиной к забору. Его темный силуэт растворялся в сумерках.
– Марк, спасибо, – тихо произнесла она.
Марк сделал паузу в полминуты. Она не слышала даже его дыхания.
– Не надо, Гордон, – ответил он. – Начнешь воображать, что можешь на меня рассчитывать.
– Но разве это не правда? – она подняла на него вопросительный взгляд.
Сигарета Марка зажглась яркой точкой на несколько секунд в сгущающейся тени.
– Забыла, как меня зовут?
Ева покачала головой и нахмурила брови.
–Ты не такой плохой, каким стараешься казаться.
Он выдохнул сигаретный дым.
– Я хуже, – с серьезностью заявил он.
Марк Кассель обдал ее стальным взглядом и Еву от неведомой темноты, что разлилась в них, бросило в дрожь. Марк был непоколебим. И Ева поняла, что он не врет.
Она вдруг подумала о том, что до сих пор не знает, зачем на самом деле Марк едет с ними в Аркад, подумала о том, что репутация Марка сложилась не случайно. Но так же подумала о том, что ни разу за весь путь он не показал, что для Евы опасен. Почти ни разу – кроме того случая, когда приставал к ней в баре. Однако, это уже не имело никакого значения, потому что на другой чаше весов теперь покоилось вспыхнувшее начальное доверие к нему.
– Можно задать тебе один вопрос? – произнесла она, нарушая непроизвольную паузу и меняя тему.
– Попробуй.
– Откуда ты знаешь Конрада?
Марк неторопливо докурил и выбросил тлеющий окурок в снег.
– Он мой родной дядя.
Ева удивилась, но постаралась не подать виду. И неясно пожала плечами. Марк отвел от нее взгляд и медленно пошел за инструментами.
– Я не думала, что у тебя есть кто-то, кроме Реджи.
– Никого, кроме нее и Конрада.
– Значит, Конраду известно мое лицо?
– Он понятия не имеет, кто ты такая. Сперва он решил, что ты – Реджи.
Марк снова взялся за молоток и отвернулся к забору. Воцарилось молчание. Ева ощутила что начинает замерзать. У нее не было выбора, кроме как пойти в дом, к Конраду. Но прежде, чем уйти, она почему-то помедлила и недолго посмотрела на распахнутый настежь амбар. Из него тянуло гнилью.
Ко времени, когда она
