— В таком случае я был совсем бесчувственным, иначе бы понял, что расстраиваю тебя. — Он огорченно сжал кулаки и хлопнул ими о скрипучий песок. «Лучше знать, чем пребывать в неведении, хотя иногда трудно задавать вопросы из страха получить нежелательный ответ». — Значит, ты уехала из-за того, что я критиковал тебя?
— Это только одна из причин, но самая маленькая, — ответила она, тщательно подбирая слова. — Я убедилась, что никогда не стану той женой, которая тебе нужна, а то, что я пыталась переделать себя, только сильнее угнетало.
— Но я не хотел, чтобы ты менялась! — произнес Росс, и в голосе его прозвучали горечь и самоосуждение. — Ты мне нравилась такая, какая есть, а получается, что из-за своей дурости я оттолкнул тебя.
Она на миг коснулась его руки.
— Не казнись, все гораздо сложнее. Я потерялась… была в жутком смятении. И не важно, сделал ты что-то или нет, вряд ли результат был бы другим.
Росс, не в силах больше сдерживаться, потянулся к жене и очень нежно провел по щеке Джулиет.
— Значит, наш брак был обречен с самого начала? — тихо спросил он.
В какой-то миг он почувствовал теплую влагу, оросившую ее гладкую, как лепесток цветка, щеку. Джулиет тотчас встала и отстранилась.
— Нет смысла говорить о давно ушедшем прошлом. Только расстраиваться, ничего ведь не изменить, — срывающимся голосом произнесла она. — Очень юная Джулиет Камерон была совершенно не готова к тому, чтобы стать женой или английской леди. Жаль, что она этого не понимала, поскольку брак с английским лордом в окружающих вызвал нежелатель-ное разочарование. — Она помедлила немного, а потом чуть ли не шепотом добавила:
— Я получила хороший урок. И весьма сожалею, что поняла все слишком поздно и мне не удалось уберечь тебя от страданий из-за моих грехов.
Росс медленно выпрямился.
— И потому ты похоронила себя там, где являешься изгоем до такой степени, что никто не счел бы тебя такой, как все. А как же внутренняя проблема, что ты не принадлежишь этой земле?
Своим молчанием, последовавшим за его вопросом, Джулиет устранила этот краткий миг родства душ с почти осязаемой силой: она открыла ему ровно столько, сколько хотела, по крайней мере сегодня. И она непринужденно рассмеялась, холодно и отстраненно, как сделала бы любая светская женщина в собственной гостиной.
— Хуже всего в тебе, Росс, то, что ты всегда прав. Это твое качество может просто свести с ума!
«Если бы у нее в руках был веер, она могла бы им ударить. И наверняка бы при этом сломала проклятую безделушку пополам. — Росс мрачно встал. — Но если я всегда прав, то она бы никогда не бросила меня».
— Пора немного отдохнуть. Мне надо набраться сил. Не позориться же перед этим буйным наездником Дил Ассой.
Джулиет снова натянула покрывало на лицо и вытащила пустынный цветок из складки ткани у самого уха. Бросив его в песок, она сказала:
— Только помни о своем решении и не пытайся выиграть. За время этого путешествия треволнений и без того хватает.
С этим Росс уж никак не мог не согласиться.
Глава 12
Все путники каравана, за исключением нескольких человек, оставленных охранять грузы и животных; направились в лагерь Дил Ассы, который находился неподалеку от города, в двух милях вверх по реке. Благодушно настроенные люди скакали по пустынной местности, и, взглянув на них, Росс затем посмотрел на Джулиет. Ее верблюд легко трусил рядом с Джульеттой Росса.
— Ты была права насчет популярности бозкаши. У всех праздничное настроение.
— Туркмены обожают наблюдать, как животные раздирают друг друга в клочья, — сухо отозвалась она. — Для них это прекрасное развлечение. Собаки дерутся с собаками, петухи с петухами, перепела с перепелами. И даже упрямых верблюдов умудряются втравить в драку, когда они идут караваном. Неужели это ничего тебе не говорит о бозкаши?
— Только то, что я буду рад вернуться в караван-сарай, когда все закончится. И хорошо бы возвратиться не с переломанными конечностями.
Они должны были подъехать к разбросанным юртам, представлявшим собой круглые палатки из войлока. Эти юрты весьма напоминали ульи с черной крышей. Повсюду гудели толпы ребятишек, «новое поколение грабителей». Большинство обитателей юрт носили яркие одежды, предпочтение явно отдавалось красному цвету. К удивлению Росса, женщины-кочевницы паранджи не носили, что для исламского мира — большая редкость. На голове туркменок возвышались замысловатые прически с красными или белыми шарфами, которые, свисая по спине, доходили до талии.
Едва Росс подъехал к лагерю, как все замерли и разом уставились на него. Поскольку все уже знали, что он ференги, Росс решил надеть европейскую одежду, в которой чувствовал себя удобнее, и его белая рубашка и гладкие лосины являли собой разительный контраст с развевающимися цветастыми одеждами туркменов. Единственной данью азиатской моде был белый тюрбан: Карлайл хотел уберечься от палящего солнца.
Росс слез с верблюда, и тотчас сквозь толпу к нему пробился Дил Асса. На туркмене была шапка, по краям отделанная волчьим мехом. Значит, он был «чопендозом», то есть распорядителем в игре бозкаши.
— А, мой приятель-ференги!.. — лицемерно произнес Дил Асса. — Я в восторге оттого, что вы не передумали. Вот кнут для бозкаши. Я отведу вас к вашей лошади. — Вручив Россу тяжелый, словно налитый свинцом, кнут, туркмен повернулся и повел его к окраине лагеря.
Поскольку игровая площадка находилась в некотором отдалении, все прибывшие из каравана так и скакали верхом. Джулиет же спешилась и передала Мураду поводья обоих верблюдов. Потом, как и подобает хорошему слуге, двинулась вслед за Россом, прикрывая его со спины. Впрочем, Росс пока не чувствовал опасности: если Дил Асса вопреки предписанию калифа и убьет ференги, то скорее всего не станет делать этого, прежде чем Росс не опростоволосится в игре.
Дил Асса повел Росса туда, где стояла дюжина оседланных, привязанных к кольям лошадей.
— Вот. — Туркмен указал на старую гнедую кобылу. — Прекрасная, крепкая лошадь, в самый раз для ференги, который никогда не играл в бозкаши.
Росс обошел лошадь кругом, внимательно рассматривая ее и все время покачивая головой.
— Вы не уважаете возраст этой бедной кобылы, Дил Асса? Она умрет от напряжения еще до наступления полудня. — Он погладил ее острый крестец. — Я буду глубоко сожалеть, если стану причиной кончины сей почтенной дамы.
Дил Асса бросил на него свирепый взгляд.
— Я выбрал кобылу потому, что подумал, что даже ференги, который сидит в седле, как мешок с зерном, сможет справиться с нею. Но если вы считаете, что совладаете с настоящим конем для бозкаши, выбирайте из других моих лошадей.
