один год под наблюдением МАГАТЭ – межправительственной организации, которая по его завершении подтвердила: ни одной из шести южноафриканских бомб более не существует.
Зато седьмая, никогда не существовавшая, существовала по-прежнему. И более того, уже приготовилась вступить в игру.
Началось с того, что юной злюке в конце концов надоело, что полиция никак ее не задерживает. Чем они там вообще у себя занимаются? Она превышает скорость, пересекает двойную сплошную и гудит клаксоном на старушек, переходящих улицу по зебре. Но год шел за годом, и хоть бы один постовой проявил к ней интерес. В стране тысячи ментов, которым давно пора провалиться к чертовой матери, а Селестине не выпало ни единого шанса им об этом сообщить.
Надежда когда-нибудь все-таки спеть Non, je ne regrette rien все еще грела ей душу и не позволяла бросить работу: должно же наконец случиться хоть что-то прежде, чем тебя засосет трясина истеблишмента! Хольгер-2 на днях вообще предложил ей получить настоящие права на управление грузовиком. Но это же будет полный облом!
Вконец расстроенная, она кинулась в Бромму к Хольгеру-1 и сказала, что им пора отметиться.
– Отметиться? – не понял Хольгер.
– Заварить кашу.
– И что ты предлагаешь?
Четких идей у юной злюки не было. Но она отправилась в ближайший магазин и купила номер буржуазной говногазетенки «Дагенс нюхетер», которая только и знает, что облизывать режим. Срань господня!
И стала ее листать. Листала-листала, нашла там много всякого, что подогрело ее злость выше обычного градуса, но маленькая заметка на странице семнадцать взбесила ее по-настоящему.
– Вот! – заявила она. – Вот этого мы точно не потерпим!
В заметке сообщалось, что назавтра сравнительно недавно созданная партия «Шведские демократы» намерена провести митинг на площади Сергеля в Стокгольме. На выборах в риксдаг всего три года назад они получили 0,09 процента голосов, что, на взгляд юной злюки, было адски много. Партия, объяснила она своему бойфренду, состоит из латентных расистов, возглавляет ее бывший нацист, и все они повернуты на королевском семействе!
На митинг «Шведских демократов», по мнению юной злюки, необходимо было ответить контрмитингом!
Последний тезис – насчет отношения к королю и королеве – воспламенил и Хольгера-1. Было бы славно спустя столько лет повлиять наконец на общественное мнение в духе папы Ингмара!
– Завтра у меня, кстати, выходной, – сказал он. – Поехали домой в Гнесту и подготовимся.
Номбеко застала Хольгера-1 и юную злюку за написанием плакатов. Они гласили: «„Шведские демократы“, вон из Швеции!», «Долой королевское семейство!», «Короля – на Луну!» и «„Шведские демократы“ – придурки!».
Номбеко, кое-что читавшая про эту партию, понимающе кивнула. Нацистское прошлое еще не помешало карьере ни одного политика. Таковое имелось чуть не у каждого южноафриканского премьер-министра второй половины XX века. Да, на последних выборах «Шведские демократы» набрали лишь десятые доли процента, но их риторика строится на запугивании, а у страха, на взгляд Номбеко, перспективы есть и были всегда.
Поэтому лозунг «„Шведские демократы“ – придурки!» Номбеко не поддержала. Если нацист избегает называться нацистом, он не так глуп.
В ответ юная злюка произнесла целую речь насчет того, что Номбеко и сама, видимо, нацистка.
Покинув плакатчиков, Номбеко поспешила к номеру второму – предупредить, что возможны проблемы, поскольку его бедовый братец со своей подружкой намыливаются в Стокгольм устраивать беспорядки.
– Нет мира под оливами, – вздохнул Хольгер-2, еще не ведая масштабов предстоящего бедствия.
• • •
Главным оратором на митинге «Шведских демократов» был сам лидер партии. Он стоял на самодельном помосте с микрофоном в руке и говорил о шведских ценностях и об угрозах таковым. В частности, требовал остановить иммиграцию и вернуть смертную казнь, которую в Швеции не практиковали аж с 1910 года.
Вокруг стояло человек пятьдесят сочувствующих и аплодирующих. А сразу позади них – разгневанная девица со своим бойфрендом и свернутыми до поры плакатами. Оба планировали ворваться со своим контрмитингом сразу, как только партийный лидер закончит говорить, – иначе их никто не расслышит.
Но во время его выступления Селестина, помимо бешенства, ощутила еще и позыв по-маленькому. Она шепнула Хольгеру на ухо, что отлучится в Культурхюсет, это рядом, и сию же минуту вернется.
– И уж тут они получат по полной программе, – сказала она и чмокнула своего Хольгера в щеку.
На беду, почти сразу после этого партийный лидер исчерпал свою повестку. Публика начала потихоньку рассасываться. Хольгер-1 понял, что действовать придется в одиночку, разорвал упаковочную бумагу и развернул первый плакат: «„Шведские демократы“ – придурки!» Лучше было бы «Короля – на Луну!», подумал он, но и этот сойдет. Тем более что Селестине этот нравился больше остальных.
Не прошло и пары секунд, как плакат заметили два молодых шведских демократа. И он их не обрадовал.
Оба резво, несмотря на получаемое пособие по инвалидности, подбежали к Хольгеру, вырвали плакат у него из рук и попытались порвать в клочья. Это им не удалось, и тогда один из них вцепился в плакат зубами, в некотором роде подтверждая его актуальность.
Когда и с этим не вышло, его товарищ принялся колотить Хольгера плакатом по голове, покуда тот не разломился пополам. Затем оба повалили беднягу на землю, наскочили на него в своих черных берцах и продолжали прыгать, пока не устали. Сильно истоптанный Хольгер не мог подняться, зато сумел-таки простонать своим мучителям: Vive la République! – и те возбудились снова. Не то чтобы они разобрали, что именно он сказал, но рассудили: раз вякает, значит, желает добавки.
Покончив с экзекуцией номер два, они решили, что негоже оставлять тело жертвы на виду, схватили Хольгера за волосы и за руку и проволокли по всей площади до вестибюля метро. Там они швырнули его на пол возле контролера и напоследок устроили экзекуцию номер три, пнув Хольгера еще пару раз и потребовав, чтобы он, который уже и не шевелился, немедленно уполз в метро и больше не вздумал высовывать рыла на поверхность земли.
– Vive la République! – прошептал истоптанный, но доблестный Хольгер в лицо мучителям, на что те ответили: «Понаехали, гады!» – и удалились.
Подняться Хольгеру помог репортер Шведского телевидения, который вместе со своей операторшей как раз записывал сюжет о маргинальной правоэкстремистской партии, поймавшей в паруса ветер времени.
Репортер спросил жертву нападения, кто он и какую организацию представляет. Растерзанный и растерянный Хольгер сказал, что он Хольгер Квист из Блаккеберга и представляет всех граждан этой страны, стенающих под игом монархии.
– Так вы республиканец? – спросил репортер.
– Vive la République! – произнес Хольгер в третий раз за четыре минуты.
Юная злюка, сделав свои дела, вышла
