…Дон и Шиберман стояли лицом к лицу с небольшим уступом, одновременно переговариваясь и следя за фронтом и тылом. Было, что-то в их работе, поведении и общих действиях, что вызывало у меня легкую зависть. Какая-то собранная деловитость. Знание сокровенное. В далеком «щенячьем» возрасте я проходил практику на конвейере одного из заводов. Вот и там также рабочие переговаривались, травили анекдоты, сетовали на семейные неурядицы, а их руки порхали над собираемыми деталями, в последнюю секунду уходя из-под удара пресса. Казалось, что их конечности жили своей жизнью. Опыт короче!
— Привал бы устроить, — сказал Валера. — Да уж больно место гадкое. Пойди-знай, что тут еще нас ждет.
— Так какие проблемы, — сказал Дон. — Располагайтесь тыловым охранением. Только подальше от воды, а то там мины еще могут оставаться, а мы с товарищем вперед прогуляемся.
— А можно я с вами? — Вскочил Петька.
— Нет!!! — В один голос рявкнули спецы..
…Глядя поверх прицельной планки автомата, я жевал галету из пайка и переговаривался с Хамстером.
— Думаешь, мина — дело рук гнома на мотоцикле?
— Вряд ли. Это либо разведчик-шпион, либо посыльный какой. Он бы сам на этой мине подорвался, если б его байк не по рельсам бежал. Я больше склоняюсь, что шпион. Подъехал к станции, разнюхал что да как — и обратно. А от мины его случай спас.
— И куда он потом делся? На Беляево завал. Забыл?
— Ну мало ли каких здесь ходов отрыли? Мы тоже не с Беляево пришли.
— Надо будет намекнуть Дону по возвращении аккуратно обследовать тоннель на предмет неизвестных ответвлений.
— А тот он сам не сообразит! — Фыркнул Хам (во, и сам не заметил, как альтернативное погоняло присвоил!). — А вообще, я считаю, что это неправильно.
— Что именно?
— Оставлять за спиной неизвестного противника.
— Что ж теперь, бросать все и гоняться за ним?
— А что бросать? Мы идем, чтобы обнаружить базу уже уничтоженного противника. Конечно там могут быть неплохие «ништяки», но кто их возьмет? Подождали бы пару дней.
— Это если мы всех уничтожили… К тому же, про базу могли знать другие группы.
— Ну ты прав, наверное. Просто не люблю когда за спиной не пойми кто шарится.
Со стороны Теплого стана замигал морзянкой фонарь.
— Чего это? — Озадачился Валерий.
— Дон пишет. Как-де-ла, о-ко-ло, ма-ма, но-мер, есть, до-ми-ки, о-ко-ло, но-мер.
«Ко мне Дон».
— Иди ты! — Восхитился Хам. — А я и не знал, что ты морзянку знаешь.
— Я «срочку» в учебке на радиста учился. Это потом в пехоту попал.
— Ну пойдем потихоньку. Петька, чтоб не лез вперед!
Встретил нас на путях Шиберман. Помог подняться.
— Гляди, какая штука получается, — озабоченно сказал он. — На платформе пусто: одна палатка стоит — вон, оранжевая. У входа мужик лежит в меховом комбинезоне и не живой. Костер еще теплый и банка из-под тушёнки. А в палатке что? А в палатке мы имеем целый склад добра. Продукты, оружие, боеприпасы и много личных вещей-имуществ граждан. И я таки полагаю, добытых разбойным путем. Кстати, мин ПМН — и кто бы сомневался, именно первой модели! — десятка два…
— Еще одна банда?
— Я попробую сказать — один злодей. Но крайне опасный. Был конечно, потому, что с тремя огнестрельными дырками на лице быть дальше нельзя никак. Я нашел гильзы двадцать пятого калибра (это будет 6,35 мм) и думаю, что они и дырки на морде у неживого трупа как-то связаны.
— Шибер, а ты не мог бы говорить без еврейской витиеватости?
— Конечно да, но мне это помогает снимать стресс, ибо водки мне никто не предлагает. А стресс — очень опасная вещь!
— Тут мы с тобой согласимся. А кто его?..
— Опять попробую сказать, что этот маленький поц, который улепетывал отсюда на электровенике. Какой-нибудь мальчик-мститель, пересмотревший анимэ.
— Девочка, — сказал появляясь из палатки Дон. В руках он держал архаичный пулемет ДТ.
— Почему девочка?
У Шибермана аж ПНВ на лоб полез от удивления!
— Потому, что следы кроссовок женские. SalomonToundra. Размер маленький. Шаг короткий. А отпечаток ладони на закопчённой банке с «тушняком» и вовсе цыплячий… Элементарно, Ватсон!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мир перевернулся. По метро на мотоцикле из электробритвы ездит школьница и валит серийных мокрушников?
— Ну как-то так.
— Найду, познакомлюсь и подружусь! — Сказал Петька. — А вырасту — поженимся!
— И, мой Бог, что это будет за пара! — Простонал Шиберман. — А еще у них могут случиться дети. Одна надежда — что при такой интенсивности боевых задач я не доживу для посмотреть на эти чудеса…
— Ты еще нас переживешь, — ответил Дон. — Кто умеет с этим механизмом обращаться? Он не особо емкий магазином, зато не тяжелый и патроны винтовочные от «мосинки» вполне нормально потребляет.
— Я возьму, — вызвался Хам. — Дело нехитрое.
Он занялся освоением пулемета и рассовыванием по карманам рюкзака пачек с патронами. Я помог ему набить четыре диска и, с разрешения Дона, мы дали на пробу несколько очередей. Работает вроде. Петька, по своему обыкновению, путался под ногами, Дон провел сеанс связи с беляевцами, а хитрый Шиберман колдовал у самогонного аппарата.
Через час, закончив свои дела и немного отдохнув, группа вошла в тоннель перегона Теплый стан-Ясенево.
В начале тоннеля опять наткнулись на водную преграду. Дон, зло сплюнув, повернул обратно в надежде пройти вторым тоннелем, но там была все та же картина. Тогда, обругав нехорошими словами маньяка-пиротехника и всех изобретателей минных постановок, Дон велел нам занять оборону, а сам, заняв коленно-локтевую позицию, буквально наощупь принялся вытаскивать смертоносные пластиковые цилиндры: ощупывал в холодной мутной воде мины, набрасывал петлю шпагата и стаскивал, опасаясь установки на неизвлекаемость. Затем они с Шиберманом еще раз прошли весь маршрут (около сотни шагов) и только после этого одобрили дальнейшее движение.
До Ясенево дошли вообще без проблем, хотя и со всеми мыслимыми предосторожностями. Уже на самом подходе к станции встретили пост охраны — настороженных мужиков, вооруженных помповиками и охотничьими полуавтоматами. Спокойно пообщались, рассказали им, кто мы такие и с какой целью тут гуляем. «Сторожа», почесав затылки, отправили гонца за начальством. Дон, замерзший от торчания в воде, повелел разжечь костер и уселся сушиться и греться.
Прибежал гонец от начальства и сказал следовать за ним, предварительно сдав все оружие — на что был нами сразу же послан нестройным хором, но очень единодушно. Он, соответственно, озадачился и спросил, чем мотивированно такое к нему отношение.
— Видите ли, уважаемый, — Шиберман был любезен и непреклонен. — У нас на руках оружия несколько больше, чем у всего вашего поста. Причем, все много дальнобойнее и точнее, чем ваши карамультуки. Будь у нас злые намерения, мы могли бы вас с дистанции метров в триста перебить, а затем поставили б обратно с огромным трудом снятые мины и ушли бы поверхностью. Мы же пришли с миром и не стоит огорчать нас недоверием. О качестве же охраны вашей станции я могу судить хотя бы по тому факту, что встретив в темноте этого мрачного подземелья незнакомых и тяжеловооруженных людей, вы даже не вызвали подкрепления. Оставьте попытки нас обезоружить и мы с вами отлично поладим!..
Он еще долго мог бы уговаривать этих хмурых мужиков, но тут в сопровождении двух милиционеров появился начальник. Милиционеры (пардон, полицейские!), разглядев автоматы, пулемет и прочую атрибутику, заметно поскучнели и стали старательно проявлять равнодушие. Начальник, оценив обстановку, тоже не стал настаивать на разоружении, но совершил фатальную ошибку — пустился в препирательство с Шиберманом, пытаясь завалить того аргументами в свою пользу. Шибер гаденько хихикнул и вступил в диалог. Ни одно судебное заседание не было свидетелем такой пламенной юридической речи! Шиберман громил оппонента. Он сыпал терминами и аргументами, диспозиции статей сменялись санкциями, а исторические факты — судебными прецедентами. Милиционер (пардон, полицейский!), попробовавший прийти на выручку начальнику, внезапно выяснил, что не знает ни одного нормативно-правового акта на том допустимом уровне, который приличествует сотруднику органов и правоведу, и был публично унижен и похоронен под стеной из конституции, федеральных законов и подзаконных актов.
