Хлястики мы берегли. За хлястиками мы следили бдительнее, чем за фуражками: пришёл в столовую, отстегни хлястик, положи его в фуражку, а фуражку — с собой. Так продолжалось чуть ли не год, пока не сняли хлястика у самого начальника политотдела корпуса. Тогда вдруг в лётной столовой появился в гардеробе стол, заваленный хлястиками, — скорее всего специально был дан заказ в мастерскую — и эпопея с хлястиками на этом закончилась.
С фуражками же было сложнее. Фуражки никто не воровал. В фуражки рисовали котов.
Стеклографами.
Цветными.
Замечательных котов, которые, в общем-то, никому бы и не мешали, если бы не ярко выраженное ихнее котовье достоинство, расположенное у хвоста и имеющее почему-то ярко-красный цвет.
Может, потому, что считалось, будто кот только тем и занят, что вылизывает своё хозяйство, когда ему делать нечего.
Когда фуражка на голове — никому не видно, что там внутри нарисовано, когда же офицер фуражку снимет, а, паче чаяния, — в дамском обществе — тут уж ему будет конфуз превеликий, ибо фуражку (так уж повелось) клали, как правило, нутром вверх.
Как бы там ни было, а фуражки стерегли с двух сторон: и хозяин и охотник. Да, именно охотник, потому что за фуражками была настоящая охота. Фуражка без кота — это было ЧП (чрезвычайное происшествие). В некоторых фуражках было по несколько котов нарисовано.
Наверно, из-за того, что рисовать было больше негде.
А инициатором этого художества был Валька. У него всегда был наготове комплект стеклографов, и даже если попадала ему в руки разрисованная в пух и прах фуражка какого-либо раззявы, он таки находил место чтобы нарисовать там ещё одного кота или уж, на худой конец, — свой коронный рисунок «Клавка моет ноги», после которого бедному парню — хоть фуражку выбрасывай.
Что характерно — фуражка у самого Вальки была ангельски чиста.
Он с гордостью заявлял всегда и всем, что в гарнизоне нет кота у трёх человек: командира корпуса, начальника политотдела и у него.
Шло очередное совещание офицеров гарнизона. Зал клуба был заполнен.
В президиуме сидел командир корпуса — Александр Иванович.
Вёл совещание начальник политотдела.
Разговор шёл о порядке в гарнизоне. Вопрос для нас весьма скучный.
Было душно, все сидели разомлевшие, Валька пристроился где-то в задних рядах и откровенно кунял головой, спал, по-видимому, с устатку. Вдруг кто-то толкнул его и он проснулся. Глазами, как у мороженого судака, непонимающе обвёл зал и собрался, было, продолжить своё занятие, но его снова толкнули. Он открыл глаза и увидел у себя на коленях… девственно чистую фуражку! Сон как рукой сняло! Котов в фуражке не было только у трёх человек.
И вдруг — чистая фуражка. Валька закрутился: «чья фуражка?» Кто-то сказал, что вроде у начальника политотдела фуражку увели. Валька на всякий случай потрогал под сиденьем своего стула, — его фуражка лежала зажатой между сиденьем и перекладиной на месте. Значит, действительно увели у НАЧПО фуражку! Ну, теперь он ему забабахает такого кота! Работа закипела.
Кот вышел на славу: жирный, холёный, красочный. Совещание уже подходило к концу, когда картина была готова. Валька стал возбуждённо совать фуражку соседу:
— На! Скорее передай, пусть положат на место, пока не хватился!
— Кого?
— Фуражку, говорю, пусть положат на место!
— Куда?
— Ты что? Совсем уже охренел? Фуражку начальнику политотдела, пока не хватился!
— Зачем она ему? Это же твоя фуражка.
— Как моя?! — Валька непонимающе уставился на соседа. Потом протянул руку под сиденье, — фуражка была на месте.
Он достал её.
Фуражка была чужая, вся разрисованная котами. Такого Валька не ожидал: пока он спал, кто-то подменил ему фуражку, а теперь он сам себе нарисовал кота! Такого кота! Сам себе!!! Не помня себя, Валька вскочил с места, на весь зал загремел трёхэтажный мат, и чужая фуражка птицей взвилась над головами сонной аудитории. Все сразу проснулись, всё внимание обратилось на Вальку. В наступившей тишине прозвучал голос комкора: «Капитан Покрышкин, выйдите из зала! После совещания — зайдите ко мне в кабинет!» Порывисто, прихватив свою, собственноручно испорченную фуражку, капитан пошёл на выход. Когда он вышел, комкор спросил, что случилось. Когда кто-то с готовностью громко и чётко отрапортовал, что капитан Покрышкин по ошибке нарисовал кота в собственную фуражку, — зал взорвался гомерическим хохотом и долго не мог успокоиться.
Этот случай вскоре стал анекдотом и разнёсся по аэродромам округа.
* * *
ВЛК — это врачебно-лётная комиссия. Вообще-то я не сказал бы, что это приятное мероприятие. Но без ВЛК пилот не имеет права летать.
На каждого пилота заводится толстая медицинская книжка типографского формата на специальных бланках, прошнурованная, пронумерованная и скреплённая сургучной печатью. В ней записывается и скрепляется печатями буквально всё: когда родился, чем болел — не болел, женился, разженился, в каких условиях живёшь, когда какой зубик лечил-пломбировал, какой укольчик сделал и когда, болел в детстве или не болел, куришь или нет, употребляешь или нет, — в общем точнее и полнее кондуита я ещё не встречал. За день, отведённый на ВЛК, положено пройти всех специалистов.
Естественно, каждый старается пройти ВЛК как можно скорее, чтобы смотаться в город: в этот день никаких занятий больше не планируется.
Первой о ВЛК узнаёт лётная столовая. Вполне естественно, что к завтраку на закуску пилотам в этот день подают печёночный паштет. Пилоты аккуратно накладывают поданную закуску в предварительно захваченные с собой в столовую спичечные коробки с подписанной карандашом фамилией автора (дабы было, что сдать на анализ в лабораторию — кому охота возиться в собственном дерьме?). Лаборатория добросовестно анализирует содержимое коробка и пишет бумажку: «Л-т Механиков. Яйца глист не обнаружены» и ставит печать. Эта бумажка вместе с результатом анализа мочи (это уже проще сдать) подклеивается в медицинскую книжку и с этого начинается беготня по кабинетам специалистов.
Самая большая очередь в кабинет невропатолога. Он крутит крепко.
Пройти его — это считай половина ВЛК. Следом за ним — хирург. Не менее важен и сложен для пилота отоларинголог, который может и в барокамеру засунуть в случае чего. Да и терапевт со своей кардиограммой… В общем — все хороши. Вполне естественно, что завихрения больше всего у кабинета невропатолога: пилоты на бегу занимают очередь, тут же бегут в неожиданно освободившийся кабинет стоматолога, попутно заглядывают в рентгенкабинет — в общем жизнь бурлит. Каждому хочется побыстрей удрать от этих больничных запахов на волю. Парни все здоровые, так и норовят разыграть друг друга. Своих шутников знаешь, и на розыгрыш не поддашься, однако к «варягу» попасть…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
