— Я к тебе сам пришел, — сказал Гоша. — Просил, как человека.
— Что верно, то верно, — согласился Володя. — Вас я не приглашал. Но в следующий раз — почему бы и нет? Мне обещали выделить кабинет в областном УВД. Я вас приглашу туда для официального допроса.
— Человек ты или нет? — помотал головой Гоша. — Я к тебе со всей душой. Со всем, что наболело. Ведь только после ее гибели я осознал, что любил ее. Понимаешь?
— Однако вами сейчас руководит совсем другое чувство, — заметил Володя. — Месть.
— А что же, прощать такое? А если другой, кто неповинен, погибнет из-за нее? Мне ведь только свистни! Завтра же десяток приведут с добровольной сознанкой по всей форме... Ну тех, кому большие сроки грозят по их делам, а то и вышка... Но не хочу я этого. Я хочу в глаза посмотреть настоящему убийце. Иначе мне жизни не будет, поймешь ты это когда-нибудь или нет? А ты ко мне с Ивлевым и его замом пристал. Был бы я виноват, разве просил бы тебя?
— А почему вы меня просите? Разве мало вам других оперов и следователей в той же Москве? Обратились бы к генпрокурору или министру МВД, если к своим нет доверия.
— А ты мне понравился, — сощурился Гоша. — Сам полез в нашу малину, предполагая, что копать надо здесь, среди нас. Верно говорю? И ведь не испугался. Потому и проникся я к тебе.
Володя снова подошел к окну и посмотрел на улицу. Там возле «кадиллака» по-прежнему высилась громада Тимура.
— Хочешь, сдам его тебе? — вполголоса спросил Гоша.
— Кого? — не понял Володя.
— Ты ж его подозреваешь, — усмехнулся Гоша. — Разве я не вижу... Да я и сам его, если честно, подозреваю.
— Как же так? — сказал Володя. — Я что-то не врублюсь... Вы же говорили, будто он не способен предать. Вот только что говорили. И сами готовы его сдать?
— Именно так, — подтвердил Гоша. — Я и не отказываюсь. Он не предаст. Он за меня кого хочешь пришьет... И просить не надо.
Володя нахмурил лоб, стараясь понять Гошу.
— Разговор у нас без протокола и не записывается на магнитофон, верно? — спросил Гоша. — Вот я тебе все сказал как на духу. Больше из меня ничего не вытянешь. Любое другое слово — предательство. А я этого не хочу.
— Бросьте! — махнул рукой Володя. — Вы его уже сдали.
— Ничуть. Если не сделаешь, как прошу, найду Тимуру любых свидетелей, самое железное алиби обеспечат... И ни черта ты не докажешь!
Он поднялся с кресла и подошел к Фрязину вплотную. Потом взял его за грудки и прижал к стене.
— И живым отсюда не уйдешь, понял? И на себе, сукин крот, почувствуешь то, что почувствовали Ивлев и Бригаднов в последнюю минуту.
— Убери руки! — Володя резко, снизу ударил Гошу коленом в пах.
Тот скорчился от боли, потом сел на кровать.
— Ты ж мне так яйца отобьешь... — простонал он. — А они мне еще пригодятся...
Посидел, раскачиваясь от боли, потом поднялся.
— Откуда ты такой взялся? — спросил, глядя на Фрязина.
— Вам бы лучше уйти отсюда, — посоветовал Володя.
— Я же тебя могу одним пальцем... Могу! Но ты мне нужен. Пока.
Гоша подошел к окну, приоткрыл форточку и крикнул вниз:
— Тимур! А ну поднимись сюда! Триста седьмой номер! Тебя желают видеть. — Отошел от окна. — У него сорок шестой размер ноги, — зачем-то сообщил он Володе.
Володя спокойно смотрел на него.
— Ты же сам хотел его видеть? — сказал Гоша. — Вот я и позвал. А что такого? Ты же следователь или опер, в этом я не разбираюсь. Тебе надо раскрывать преступления. Помоги мне раскрыть мое дело, я помогу тебе раскрыть твоих два... Пальто когда тебе доставить?
— Желательно побыстрее. А то не в чем явиться в управление.
Гоша достал из кармана шубы нераспечатанную бутылку коньяка и сел, ссутулившись, на кровать. Спросил:
— Будешь, нет? — и, запрокинув голову, влил в себя, по обыкновению, полбутылки.
В дверь постучали.
— Входи, Тимур, открыто! — крикнул Гоша. Он всегда пьянел сразу, но потом, сколько ни пил, пьянее уже не становился. — На вот, он отказывается, допивай! За их здоровье.
Тимур пытливо перебежал взглядом с хозяина на Володю, стараясь понять, зачем позвали. Потом послушно налил себе в стакан, стоявший на столе, и выпил. Вытер губы ладонью, приготовился слушать.
— Вот он хотел тебя видеть... — указал на Володю Гоша. — К нему все вопросы.
— Садитесь, — сказал Володя. Тимур сел, сложив огромные руки с корявыми, поросшими черными волосами пальцами на животе.
— За что сидели? — спросил Фрязин.
Тимур поерзал на стуле, посмотрел на хозяина. Гоша молча смотрел в сторону.
— Когда? — спросил Тимур.
— Что — когда? — не понял Володя.
— Ты бы по-другому спросил, — усмехнулся Гоша, глядя на своего телохранителя. — А какое, мол, твое собачье дело, сыщик говеный?
Володя невольно посмотрел на руки Тимура. Такие запросто свернут шею быку. Неужто зверь прибежал на ловца?
Гоша что-то почувствовал, словно уловил мысль Фрязина.
— Он сидел несколько раз, — сказал Гоша. — Вы какой раз имеете в виду?
Тимур спокойно глядел куда-то в угол. Держится довольно нагло и уверенно.
— Тогда расскажите про все случаи, — сказал Володя.
— Ты меня в чем-то новеньком подозреваешь, да? — спросил Тимур.
— Подозреваю, — кивнул Володя. — В новеньком.
— Убил кого или стащил чего, интересуешься, да? — сощурил глаза Тимур.
Володя вдруг ощутил страх. Тимур смотрел на него с насмешливым прищуром. Он никого и ничего не боялся. Ни этого мента, ни тюрьмы, ни вышки. Он уже давно все для себя решил. Будет жить, как живет, и делать все, что потребует хозяин. Хозяина он любит. За хозяина пойдет на все. Даже если надо будет удавить этого щуплого мента, он удавит его двумя пальцами, как курчонка.
— Первый раз посадили за что? — продолжал Володя.
Тимур искоса глянул на Гошу. Отвечать, да? Тот пожал плечами.
— За соседа посадили, — сказал Тимур. — Стащил нашего барана. Я его немножко поколотил.
Ничего себе — немножко, подумал Володя. Но что-то в этом есть — за барана. Какая-то зацепка. Как баранам перерезают глотки? Предварительно свернув назад шею. Он вспомнил разорванные шейные позвонки Бригаднова, кажется, бывшего борца... Или это был Ивлев?
— Вы занимались спортом? — спросил Володя.
— Какой спорт? Борьба разве спорт? — дернул плечом Тимур. — Балуюсь немножко в спортзале. Кроссы бегаю.
— Это у него хобби, — подсказал Гоша.
Тимур впервые посмотрел на него с неприязнью — пристально и испытующе. Похоже, хотел понять — не сговорились ли эти двое за его спиной? И тут же как бы вобрал в себя, притушил свой подозрительный взгляд.
— Он возвращает тебе твою шубу, — сказал Гоша для разрядки. — Мала ему показалась...
— Мала? — удивился Тимур, потом засмеялся вместе с хозяином.
— Почистили, все в норме, — сказал Гоша, когда они отсмеялись.
— А что он будет носить? — спросил Тимур.
— Придется пальто покупать, такое же, какое мы выбросили, — сказал Гоша. — И шапку. Не берет он, видишь, хорошей одежды. Неподкупный.
— А где я ему возьму такое пальто? — спросил Тимур. — В Тюмени таких не продают. Может, дубленку?
Они говорили о Володе, будто того и не было рядом.
— Ты хочешь, чтобы я тебе сегодня пальто купил? — спросил Тимур, обращаясь к Володе:
— Это решайте сами. — Володе неприятен был этот разговор.
Но Тимур не унимался:
— Говори, как есть, откровенно. Я не про пальто, про другое... Ты что меня по новой посадить хочешь?
12
Солонин вернулся довольно скоро. И не один. Он шел рядом с Деларой. Она была в сверкающем вечернем платье и дрожала от холода.
За это время я и, думаю, наш пленник тоже ничего не услышали. Все произошло бесшумно. А ведь ее охраняли. И наверняка крутые ребята.
