Не ожидавшая такой торжественной встречи, Эвридика сразу же почувствовала себя повелительницей над всеми окружающими её людьми. Отец распорядился её судьбой гениально. Она уже не сомневалась, что в жизни ей повезло больше, чем сестрам. Теперь Эвридика была спокойна. Довольная улыбка мелькнула, на её губах.
Под приветственные крики толпы, желающей Птолемею и его жене счастья, они вошли в украшенные гирляндами цветов носилки, и двенадцать рослых рабов понесли их во дворец.
Стража, выставленная вдоль дороги, была данью уважения к заслугам Птолемея.
Во дворце всюду царило большое оживление.
В связи с возвращением Птолемея с молодой женой, его дворец был богато украшен. Бесчисленные гирлянды из прекраснейших цветов обвивали колонны. Яркие ковры подчеркивали великолепную роспись стен.
Залы были заполнены телохранителями и важными сановниками, жрецами и рабами в праздничных одеждах.
Филокл вместе с египетскими вельможами решили поразить новую хозяйку дворца роскошным пиром и необычным представлением.
Пространство между стенами и колоннами было заполнено редкими растениями и цветочными кустами, за которыми скрывались музыканты, встречающие гостей торжественными мелодиями.
Посреди зала стояли красивые столы с изысканными блюдами, прекрасно подобранными корзинами с фруктами и сладостями, изящными вазами с цветами.
В самом центре зала возвышалось золотое украшение, похожее на алтарь. Оно было обвито венками, а из вершины его поднимался приятный дым дорогих благовоний.
Птолемей с Эвридикой разместились за столом в центре зала. Вслед за ними свои места заняли гости.
Эвридика с любопытством рассматривала знатных египтянок. Над пробором у многих дам был прикреплен цветок лотоса, стебель которого спускался на затылок. Одежда их была из тонкой, почти прозрачной ткани.
– Тебе понравился дворец? – поинтересовался Птолемей.
– Он просто великолепный, – не задумываясь ответила Эвридика. – Наши дома в Македонии невелики и напоминают скорее крепости.
– Дворец будет гораздо больше. Отстроена только незначительная часть его.
Главным распорядителем пиршества был избран знаменитый актер Демокар, специально приглашенный из Афин. С безукоризненным изяществом он исполнял шутливую роль царя пира.
Богато одетые мальчики-рабы наполнили вином серебряные кубки.
Египетские девочки-подростки в обтягивающих юные тела прозрачных одеждах разнесли пирующим пряные лакомства.
Царь пира предложил осушить кубки за счастье супругов и поклялся осушить в течение часа за здоровье Эвридики столько кубков вина, сколько букв в её имени.
Весь зал дружно поддержал Демокара.
Танцовщицы и акробатки, жонглеры и фокусники развлекали гостей.
Больше всего Эвридику поразил египетский чародей, вокруг груди и рук которого обвивалось несколько живых разноцветных змей.
Глаза Эвридики светились от восторга.
– Они ядовитые? – спросила она у Птолемея.
– Их укус считается смертельным…
– Как они красивы!.. Я никогда не видела таких.
Отряхнув змей на пол, чародей исполнил вокруг них быстрый танец, во время которого по его знаку змеи поползли к нему и живыми кольцами снова обвились вокруг его ног, туловища, шеи.
Чародей довел всех пирующих до крайнего изумления, вынув из пяти страусовых яиц столько же живых новорожденных обезьянок, а затем маленьких страусят.
Эвридике казалось, что она попала в страну чудес, что из всех чудес Египта ей показывают самые невероятные.
Даже танцовщицы были необыкновенными, – к кончикам их длинных черных кос были привязаны разноцветные стеклянные шарики. При быстрых движениях танца косы причудливо, словно змеи, извивались, образуя красивые и замысловатые линии и фигуры.
Осушив очередной кубок, царь пира торжественно провозгласил.
– Последняя буква. Эвридика твое имя окончено. Рукоплещите прекрасной избраннице славного Птолемея.
Все гости дружно захлопали в ладони, приветствия Эвридике неслись со всех концов зала.
– Счастья тебе, Эвридика!
– Одари Птолемея своей любовью!
– Пусть Афродита будет благосклонна к вам.
Демокар попросил тишины и снова обратился к светящейся от счастья и тщеславного торжества Эвридике.
– Тебе, прекрасная Эвридика, сегодня награда принадлежит по праву. Сейчас юная Тахот увенчает твое чело венком царицы пира.
Подбежавшая к Эвридике юная египтянка грациозным движением возложила на её голову искусно сплетенный венок из нежных роз.
Глаза Эвридики светились тщеславным торжеством. Она будет безраздельно господствовать в этом великолепном дворце и превратит его в обитель богов. Здесь отныне будут царить веселье и наслаждения жизнью. В честолюбивой душе Эвридики, не познавшей радости любви, бушевала радость победы над всеми присутствующими в зале. Этот пир был посвящен только ей!..
Эвридика любила только одну себя и, не колеблясь, принесла бы в жертву своему эгоизму решительно все, даже самые священные чувства. Ей было только жаль, что любимый брат Кассандр не видит ее триумфа.
В сопровождении нескольких факелоносцев в зал вошла греческая певица Агнесса. Она недавно приехала из Афин и зарабатывала в Александрии деньги свом пением в домах богачей. Она быстро завоевала любовь жителей города.
Птолемей увидал её впервые. Это был сюрприз Филокла специально для своего друга, истинного ценителя красоты и покровителя талантов. С неподражаемой грацией юная певица коснулась струи арфы и запела песню о любви. Птолемей невольно приподнялся на ложе. Агнесса поразительно напоминала юную Таиду, – тот же точеный профиль, те же губы, глаза, совершенные линии фигуры. И, главное, талант!.. Она приковала к себе взгляд Птолемея. Он был не в состоянии оторвать от нее глаз. Один её вид освежал душу. «Очаровательная невинность,» – подумал Птолемей.
В сознании Птолемея, заметившего восторженный взгляд Менелая, устремленный на певицу, мелькнула мысль: «Неужели мне опять придется делить прекрасную женщину со своим братом?»
– Я слышал, что многие домогаются ее любви, но она всех отвергает, – услышал Птолемей чей-то разговор из зала.
Птолемей не сводил глаз с певицы. Он отчетливо вспомнил первые встречи с Таидой. В Таиде было больше гордости, царственности, умения постоять за себя, в Агнессе – нежность, робость и незащищенность. Он не заметил, как под густыми ресницами Эвридики в её темных глазах засверкали злые искры.
– Птолемей, – прошептала Эвридика, томно заглядывая в его глаза и тесно прижавшись к нему, – я люблю, люблю, люблю тебя. Я так счастлива, что мы вместе.
Прелестная Агнесса закончила пение.
Вежливо высвободившись из объятий жены, Птолемей поднялся с ложа.
– Извини меня, Эвридика, я ненадолго покину тебя. Мне нужно сказать Агнессе пару слов.
– Афинской певичке? – возмутилась Эвридика. – Ты?.. У тебя много слуг. Пусть они скажут ей всё, что ты хочешь сообщить ей.
– В данном случае я сам хочу поговорить с ней.
Заметив гневный взгляд жены, Птолемей успокоил её.
– Я хочу прогуляться с тобой по Нилу. Агнесса будет развлекать нас. Надеюсь, что ты будешь довольна.
Выражение лица Эвридики смягчилось.
Птолемей подошел к Агнессе, нежно заглянул ей в глаза. Он смотрел на неё взором, полным сердечной признательности. Она вернула ему самые дорогие воспоминания молодости, которые до сих пор волновали его. Он думал, что Таида навсегда исчезла из его памяти. Перед ним стояла почти точная копия Таиды. «Будет ли она достойна оригинала?» – подумал Птолемей, не в состоянии оторвать взгляда от синих глаз.
– Я приглашаю тебя завтра на прогулку по Нилу, – наконец выговорил он.
– Не знаю, – робко ответила Агнесса. – Я обещала Менелаю завтра прогуляться с ним по Нилу. Я дала ему слово.
– Очень хорошо. Менелай отправится с нами. Ты божественная певица и в этом твое счастье. Я хочу, чтобы ты украшала своим пением только мои пиры. Я сам буду выбирать песни из твоей сокровищницы. Неужели это не соответствует твоим юным мечтам?
– Я думала…
– Не думай ни о чем плохом, а только пой. Твоя красота и твой голос должны дарить радость людям.
Она всё еще колебалась.
Птолемей улыбнулся ей.
– Ты – олицетворение чистоты, прекрасная Агнесса. Обещаю тебе, что Менелай не рассердится, если ты своим пением будешь украшать пиры, на которых он всегда будет твоим слушателем.
– Пение мое ремесло, которое обеспечивает мое существование.
– Ну, обещай же мне именем Аполлона, покровителя прекрасных муз, что ты не отвергнешь предложения самого верного и благодарного из твоих почитателей.
Он протянул ей руку.
– Хорошо, я буду завтра петь на вашем корабле, – согласилась Агнесса.
– А теперь взгляни мне в глаза. Улыбнись же, прекрасная аФинянка! Или ты всё ещё думаешь только о Менелае?
– Да, – чистосердечно призналась она.
