Этот подонок, о котором я все время говорю, ничем не отличался от других, и именно крики Энди о Джулиане стали для меня тревожным звонком, если он вообще был нужен. Мне было больно признать, что смотреть на Джулиана с Энди было больнее всего. Он заменил меня. Я больше не был тем мужчиной, о котором он просил, и его лицо перестало озаряться каждый раз, когда я входил в комнату. Возможно, он был просто ребенком и совершенно не знал, что его действия могут так глубоко ранить, но, тем не менее, моя ненависть к Джулиану выросла до совершенно другого уровня.
Я был рада видеть его спину, и убедиться, что мы с Энди восстановили наши отношения, было моим главным приоритетом. Чего я не ожидал, чего не ожидает ни один родитель, так это жить в этом гребаном кошмаре.
Энди похитили.
Полиция — это кучка гребаных идиотов, которые выплевывают свою чушь, чтобы подать заявление. Я в ярости, кричу на этих бесполезных ублюдков за то, что они не помогли нам быстрее найти моего племянника. Адриана безутешна, ее тело обмякло, когда Джулиан прижал ее к себе. Его слабые попытки успокоить ее оказываются бесплодными, так как у нее начинается гипервентиляция и рвота по всему полу.
Шарлотта бросается к ней, только что прибывшая, и они оба оказывают ей помощь.
Это все его гребаная вина.
Я не могу рассуждать.
Я не могу мыслить здраво.
Мой Энди пропал.
Шарлотта в панике и слезах стоит в окружении бумажных полотенец и ведра. Она передает мокрое полотенце Джулиану, и тот, взяв его, осторожно вытирает ей лицо. Адриана бледная, призрачно-белая, ее глаза тусклые и лишены каких-либо эмоций.
Шарлотта встает и подходит ко мне, отводя в сторону для получения дополнительной информации.
— Мы не знаем, кто этот человек, — бормочу я.
— Мы можем посмотреть видео еще раз? Может быть, я могу его знать?
Я киваю, все что угодно, лишь бы узнать, кто этот гребаный ничтожество, похитивший Энди. Мы возвращаемся в офис и перематываем запись.
Джулиан входит в комнату и молча смотрит: — Я видел его раньше.
Я резко поворачиваюсь лицом к Джулиану. Говори, ублюдок! Я смотрю на него, ожидая ответа.
— В ту ночь, когда Мэри Джин гостила в этом доме, она пошла на встречу с подругой. Это был тот самый мужчина, который ждал ее в машине на соседней улице, — озабоченно говорит он.
— Откуда вы знаете? Это может быть кто угодно? — в отчаянии спрашивает Шарлотта.
— Поставь запись на паузу… там, — приказывает он. Я останавливаю запись, — У него родинка. Она овальной формы возле его усов. Я узнаю ее.
Я вызываю Адриану, расспрашиваю ее о Мэри Джин.
— Она никогда не упоминала о нем, но я помню, что в ту ночь я перевела ей пять тысяч долларов, — ее голос дребезжит, Шарлотта поддерживает ее физически, держа за руки. Я прошу Шарлотту вывести ее обратно на улицу.
Оставшись в комнате наедине с Джулианом, я размышляю вслух, не ожидая ответа от этого никчемного сопляка: — Они не могли уйти далеко. За этим стоит Мэри Джин, и она недостаточно умна, чтобы замести следы.
Его голос звучит следующим образом: — Ладно, допустим, они улетели. В аэропорту Лос-Анджелеса они будут на учете.
— Или они поехали на машине… но в какую сторону? Черт! — я ударяю кулаком по столу, от толчка кофейная чашка падает, расплескивая свое содержимое по клавиатуре.
Этот ублюдок игнорирует меня, достает свой сотовый и звонит. Он начинает говорить с кем-то, но я понятия не имею с кем. Через несколько секунд он кладет трубку, и его лицо больше не выглядит спокойным.
— Я должен найти Энди, — говорит он мне.
— Куда ты, блядь, собрался?
— Я не собираюсь сидеть и ждать, пока копы сделают что-нибудь. Я собираюсь найти Энди, — он проходит мимо меня, и я выхожу за ним в коридор. Он опускается на пол и закрывает лицо Адрианы: — Я не вернусь без него. Я обещаю тебе.
Она едва может пошевелить головой, и он целует ее в губы, заверяя ее. Я отворачиваюсь. Что, черт возьми, здесь происходит? Я оттаскиваю Шарлотту в сторону и обещаю, что позвоню ей, как только пойму, какого черта мы делаем. Она понимает, быстро вскакивает и обнимает меня, прежде чем я выбегаю из здания вслед за ним.
— Блядь, скажи мне, что ты делаешь! — кричу я ему.
— У меня есть кое-кто, кто может помочь.
— Ну, я иду с тобой, — требую я.
— Отвали, Эдвардс. Ты не хочешь быть вовлеченным в мое дерьмо.
— Если твое дерьмо поможет нам найти моего племянника, то можешь не сомневаться, я буду в этом участвовать, — прорычал я, — Мы берем мою машину.
Машина мчится с рекордной скоростью, но мне плевать, я следую его указаниям и еду в захудалую часть города. На улицах стоят полуразрушенные дома, а группы подростков слоняются без дела, наблюдая за нашей осторожной ездой. Я подъезжаю к дому из коричневого кирпича и выключаю двигатель. Свет на крыльце горит, но все окна темные. Сквозь занавески проглядывает тень. В такие моменты я жалею, что не ношу с собой пистолет. Вдалеке раздается звук заглохшей машины.
Джулиан сначала выглядит неохотно, но быстро выходит из машины. Он прислоняется спиной к моему окну, приказывая мне оставаться в машине.
Я нетерпеливо жду, давая ему еще несколько минут, прежде чем пойти за ним.
Он выходит с закрытой курткой, нервно проверяет окружающую обстановку, затем запрыгивает обратно в машину, с выражением полного ужаса в глазах. Приличными манерами было бы спросить его, все ли с ним в порядке, но к черту это дерьмо, где мой племянник?
— Леди и мужчина в сопровождении маленького мальчика заселились в мотель 6 примерно в трех часах езды на север.
— Как, блядь, ты это выяснил?
— Просто веди машину. Сейчас же.
Я завожу двигатель и выезжаю задним ходом с подъездной дорожки, шины визжат, когда я жму ногой на тормоз и втыкаю передачу. Он дает мне указания, и я вбиваю их в свой GPS.
— А теперь, блядь, скажи мне, как ты это узнал? — кричу я на него.
Он не говорит мне. Он бросает мне на колени пакет с белым веществом. Я опускаю голову, чтобы посмотреть.
Это то, о чем я думаю? Черт, это пакет с кокаином.
— Почему это дерьмо в моей машине?
— Потому что у моего дилера есть связи, и чтобы их использовать, я должен был купить это.
Он скрипит зубами, и костяшки его пальцев бледно-белые. Он когда-то был наркоманом. Первая рациональная мысль — мне нужно избавиться от этого дерьма. Я уже был там раньше, поддавался белой кислоте, чтобы унять боль. Эту зависимость трудно преодолеть, и, слава Богу, у меня хватило ума отступить, когда я понял, что вступил на скользкий путь. Мне слишком хорошо знаком этот «кайф», и ради того, чтобы найти моего племянника, Джулиан не может находиться рядом с этой дрянью.
Мы едем по открытому шоссе, не говоря друг другу ни слова. Через час езды я останавливаюсь на обочине в темном и пустынном месте.
— Почему ты остановился? — сердито спрашивает он.
— Мы сейчас выбрасываем это дерьмо. Ты не можешь находиться рядом с ним.
Я выхожу из машины, иду на улицу в нескольких футах от места нашей стоянки и рассыпаю порошок среди деревьев. Готово. Никаких гребаных соблазнов, когда мы ищем Энди. Я отъезжаю, и через несколько минут он начинает говорить.
— Я бы не стал его употреблять, — бормочет он.
— Так говорят все наркоманы.
— Да, но я, блядь, серьезно. Эта штука смертельно опасна. Если бы не твое возвращение в жизнь Чарли, я бы, блядь, больше к ней не притронулся.
Моя кровь поднялась, паря, как кипяток. Наглость этого гребаного идиота: — Ты собираешься обвинить в этом меня?
— Ты не представляешь, как тяжело смотреть, как кто-то умирает у тебя на глазах. Смотреть, как их тело сгорает, а ты ни черта не можешь сделать, чтобы остановить это, — он закрывает глаза и делает глубокий вдох. Я понятия не имею и никогда не захочу узнать, каково это. Я не могу придумать ничего более ужасающего.
— Да, но кокаин — это не выход.
— Ты думаешь, все дело в Чарли… Это не так. Это гребаный кокаин заставлял меня делать вещи. Пока ты не окажешься под воздействием, ты даже не представляешь, насколько это может разрушить твою жизнь и любое рациональное мышление.
