В конце коридора Фрейд толкнул дверь и обнаружил лабиринт из наклонно расположенных зеркал, развешенных по стенам петляющих туннелей. Он тут же заметил бесчисленные отражения какой-то фигуры — не своей, а высокого рыжего молодого человека.
Когда Фрейд шагнул вперед, чтобы рассмотреть парня, тот исчез.
Фрейд ускорил шаг и очутился перед разветвлением коридора. Он выбрал путь налево — ведь Юдифь левша.
Миновав около полудюжины поворотов в лабиринте, он услышал чье-то прерывистое дыхание.
Красная молния пронеслась перед его глазами. Платье. Фрейд бросился за ним, натолкнулся на зеркало, обернулся и увидел отражение парня; тот схватил его за пояс, развернул спиной к себе и приставил к горлу нож.
— Я держу его, — произнес он со злорадством. — Что с ним сделать?
Фрейд стал искать глазами того, к кому он обращался. Однако видел в отражениях лишь всклокоченные волосы, темный и суровый взгляд. Больше ничего. Юдифь мелькнула и исчезла.
— Его можно убить, — произнес низкий и хриплый женский голос. Голос альтер эго Грейс.
— Вам незачем это делать, — сказал Фрейд.
— И почему же это, доктор?
— Я пришел, чтобы помочь вам. Вас преследуют сыщики. Вы должны покинуть парк.
Юдифь неожиданно появилась в зеркале, висящем прямо перед Фрейдом.
— И где же они? — спросила она, уперев руки в бедра.
Ее жесты казались театральными. Бесчисленные отражения помогли ей вновь почувствовать себя актрисой. Захватчицей.
— Здесь, в этом лабиринте. Поверьте мне.
Фрейд попытался обернуться, чтобы увидеть ее, но почувствовал, что лезвие ножа стало сильнее давить на его горло.
— Ну, так я покончу с ним? — нетерпеливо спросил рыжий.
Фрейд вздрогнул, увидев появившуюся перед ним Юдифь — настоящую, осязаемую, распространяющую одной ей присущий запах. Это была точно она, а не одно из отражений.
— Сыщики… — задумчиво сказала она. — Что они хотят?
— Они хотят помешать вам, чтобы вы не рассказали правду об отце и преступлениях, которые он совершил.
— С ними я разговаривать не буду.
Она сделала шаг назад и раздвоилась в зеркалах.
— Разговаривать надо с Грейс, — сказал Фрейд. — Ей необходима правда. Она хочет понять, что с ней произошло…
— Она не знает, чем рискует, — возразила Юдифь. — Она не знает, как сильно будет страдать.
— Вы думаете сейчас, томясь внутри вас, она не страдает?
Юдифь исчезла. Фрейд видел теперь лишь собственный профиль.
— Я должен вам открыть нечто очень важное, что изменит все, — сказал он. — Пожалуйста, пойдемте со мной.
— Пускай в ход нож, — велела Юдифь рыжему сообщнику.
«Жажда насилия», — подумал Фрейд, еще не видя, как стоящий позади него молодой человек заносит руку, чтобы ударить его. Резко согнув локоть, Фрейд ударил рыжего парня в солнечное сплетение. У того перехватило дыхание, он схватился за живот.
Фрейд сделал шаг вперед, заметил Юдифь и бросился к ней. Он думал, что уже поймал ее, но ударился о холодную поверхность нового зеркала.
— Заканчивай с ним! — крикнула Юдифь сообщнику.
Фрейд безуспешно искал ее глазами. Рыжий парень вновь занес огромный кулак, и психоаналитик приготовился к худшему.
— Так, приятель, ну-ка прекращай свои номера!
Человек в котелке — Фрейд узнал сыщика с парома — целился из пистолета в одно из отражений рыжего молодого человека.
Тот впал в бешенство и бросился с ножом на детектива. Прозвучали два выстрела. Два зеркала разлетелись вдребезги — пули попали в отражения. Рыжий сбил сыщика с ног.
Фрейд искал глазами Юдифь. На секунду ему показалось, что ее ранили. Присев на корточки, Юдифь пристально рассматривала себя в валявшихся на полу осколках зеркала. Раздробленное изображение, казалось, внушало ей ужас.
Фрейд подумал, что она сейчас переживает ощущения, противоположные тем, когда ребенок осознает истинные пропорции своего тела. В кусочках зеркала Юдифь видела человека, потерявшего форму, чувствовала, что находится во власти своей невыносимой судьбы.
Двое мужчин продолжали драться, катаясь по полу. Фрейд кинулся к Юдифь:
— Пойдемте со мной! — Он решительно поднял ее на ноги. Своим неподвижным взглядом Юдифь напоминала сломанную куклу. — Идемте!
Наконец она взяла Фрейда за руку. И они побежали, лихорадочно ища выход.
На улице они смешались с толпой посетителей.
— В той стороне должен быть выход из парка! — крикнул Фрейд.
Юдифь посмотрела в указанном направлении и не сдвинулась с места. У решетки стояли два сыщика. Через секунду их взгляды обязательно привлечет красное платье. Фрейд потянул девушку в противоположном направлении.
Она подчинилась. Агрессия, выплеснувшаяся наружу в лабиринте, ослабила ее волю. Нужно было воспользоваться этим и немедленно возобновить лечение. Быть может, он никогда больше не увидит ее в таком податливом состоянии.
Психоанализ надо провести прямо здесь, в парке. Но где?
Фрейд заметил справа большое колесо и сказал:
— Пойдемте.
Он увлек ее к кассе. Девушка покорно последовала за ним. Они зашли в кабинку в тот момент, когда колесо остановилось, и уселись на желтые кожаные сиденья.
Гигантский мотор заурчал. Кабинка, легко подрагивая, стала медленно подниматься вверх. Юдифь смотрела на небо — казалось, это ее успокаивало.
Искусственное и шумное волшебство «Дримленда» оставалось внизу и становилось все менее и менее навязчивым.
Момент настал.
— А теперь послушайте меня! — произнес Фрейд настойчивым тоном.
— Ну и что же вы мне откроете? — холодно спросила Юдифь.
— Все очень просто. Если Грейс по-прежнему не будет знать, что с ней произошло, она умрет.
Юдифь фальшиво рассмеялась, но это не остановило Фрейда.
— Травма, которая раздробила ваше сознание, продолжает подтачивать ее изнутри. Вы считаете себя ее ангелом-хранителем, выступаете в роли обезболивающего средства каждый раз, когда страдания становятся нестерпимыми. Но внутри своего подсознательного раненый ребенок продолжает мучиться. Все сильнее и сильнее. Вскоре она уже не вынесет этого груза и попытается покончить жизнь самоубийством. Вашу жизнь…
Юдифь вцепилась в поручни.
Колесо остановилось, чтобы принять новых пассажиров и продолжить движение. Они неторопливо удалялись от запахов, шума и рокотания мотора.
— Боль, испытанная в детстве, не уходит вместе с ним, — снова заговорил Фрейд. — Ребенок, выросший в нищете, хранит ее печать всю жизнь. Ребенок, перенесший то, что перенесли вы, должен пережить период траура. Поэтому ему необходимо знать, что с ним произошло: это единственный способ отторгнуть случившееся.
— Грейс нужно оставаться в неведении, — упрямо сказала Юдифь. — Она никогда не узнает…
Колесо поднимало их к небу, и Фрейд должен был «достать» со дна души молодой женщины все лучшее, что там было: ее естественное стремление к правде.
— Тот сон, который видела Грейс, — продолжал он, — эта шевелящаяся, скользящая в темноте фигура с пронзительным, направленным на нее взглядом. Это ведь не сон, не так ли? Это было едва закамуфлированное воспоминание, вновь прожитое как галлюцинация…
— У вас воображение бьет через край, доктор Фрейд!
— Мы используем воображение, когда не знаем, что заставляет нас страдать. Грейс страдает постоянно, потому что каждый раз, когда она видит эти образы, вы скрываете от нее их смысл. Вы заставляете ее думать, что это кошмарный сон. Вы обманываете ее! Но ее боль — это не иллюзия. Вы не можете лгать ее телу, оно — реально. Оно требует, чтобы о нем позаботились.
Дыхание Юдифь участилось. Она вытянула руки перед собой, словно хотела дотянуться до какого-то существа или ощутить некую невидимую силу.
— Юдифь?
— Я вижу его, да, я вижу его!
Ее голос стал жалобным и высоким. Высокомерный взгляд — умоляющим. Тело сжалось, словно уменьшилось.
Это была уже не Юдифь. Более мягкие жесты принадлежали Грейс, а взгляд — маленькой напуганной девочке.
— Вот он. Я боюсь! Я боюсь его!
— Кого вы боитесь? — прошептал Фрейд.
Кабинка поднялась в самую верхнюю точку, дернулась и застыла в полной неподвижности. На этой высоте дул сильный ветер, шевеля черные как смоль волосы молодой женщины; она продолжала кричать детским, все более пронзительным голосом:
— Нет, прекратите! Прекратите!
Неожиданно она стала задыхаться и яростно заметалась, словно пыталась помешать кому-то задушить ее.
Фрейд встряхнул ее за плечи, расстегнул верхние пуговицы корсажа, чтобы молодая женщина могла вздохнуть полной грудью.
— Грейс! Грейс! Возвращайтесь! Все закончено! Опасности больше нет!
Он понял: Грейс, под руководством Юдифь, переживала травму, с которой все началось. Юдифь передала ей эстафету.
