— Ну наконец-то и я, быть может, пойму, что это такое…
— Большинство травм оказались сексуальными фантазиями. Пациенты придумывали то, чего они не пережили. Новая теория сделалась более общей. К несчастью, Грейс Корда запутала меня и я двинулся в неверном направлении.
— Следовательно, эта молодая женщина была жертвой инцеста, — заключил Кан. — Разве ее желание отомстить нельзя рассматривать как достаточный повод для убийства отца?
— Обычно пациенты могут подавить свои желания и не переходят к действиям, — сказал Фрейд. — Но в случае с Юдифь… я должен признать, что она необыкновенно развила свою волю. — Казалось, каждая произносимая фраза стоила ему немало мучений. — Она была способна убить. Но это слишком простое объяснение! Мы еще не открыли всей правды. Почему Блэйк стрелял в Грейс в «Дримленде»? Кто был шофером такси, который застрелил Менсона?
Кан смотрел на Фрейда с сочувствием.
— Я задаю себе те же вопросы, что и вы, — сказал он. — Но у Грейс нет никакой причины лгать. Она виновна.
— Значит, вы ее арестуете? И заставите пережить судебный процесс? Посадите в тюрьму? Она этого не перенесет. Ее личность вновь раздвоится, и она никогда не выздоровеет.
Ничего не отвечая, Кан открыл дверь и пригласил Фрейда последовать за собой.
В этот момент Грейс отложила ручку.
— Моя жизнь — это результат двух самых страшных преступлений, какие только можно вообразить. — Молодая женщина посмотрела на вошедших мужчин. Выражение ее лица было непроницаемым. — Того преступления, которое мой отец совершил надо мной, и того преступления, что я совершила над своим отцом…
Напряженное состояние Грейс потрясло Фрейда. Какие же психологические муки она переживает, если столь низко сгибается под ударами судьбы?
Кан взял листок бумаги и обернулся к психоаналитику:
— Доктор, вы можете засвидетельствовать, что Юдифь исчезла?
— Я свидетельствую.
— И что у Грейс Корда больше нет преступных намерений?
— Я это подтверждаю.
— Тогда, — сказал Кан, складывая бумагу и кладя ее в карман, — я сохраню этот документ в материалах следствия. Вы свободны.
Грейс покраснела до корней волос:
— Вы не верите моим признаниям?
— Ваш поступок был правомерен, — просто сказал Кан. — Правосудие вас оправдает, но заставит страдать. Лучше вас от них избавить. Все считают убийцей Августа вашего сводного брата. Я думаю, он не будет возражать…
— Я хочу процесса, — сказала Грейс. — Я хочу объявить о том, что сделал со мной мой отец.
На этот раз Кан ударил кулаком по столу и твердо сказал:
— Хватит ходить вокруг да около. Самые могущественные люди Нью-Йорка не хотят, чтобы правда об Августе Корда вышла на свет. Они сделают все, чтобы заставить вас замолчать. Они объявят вас недееспособной и всю жизнь будут держать под замком.
— Вы боитесь, инспектор? — спросила Грейс, с вызовом глядя на него. — Я — нет.
— Напрасно. Вы останетесь в живых, только если завтра газеты напечатают, что к вам вернулась память и вы подтверждаете, что убийцей вашего отца является Джон Менсон.
Грейс промолчала — она не изменила своего мнения, но аргументов ей не хватало.
— Доктор Фрейд, — Кан был непреклонней, — я прошу вас проводить мадемуазель Корда домой. Я вызову машину. Мы будем охранять вашу комнату до тех пор, пока не уверимся, что ваша жизнь вне опасности.
Фрейд отвел инспектора в сторону.
— Зачем вы заставили ее написать признание, если хотели освободить?
— Это наши гарантии в борьбе против Клуба. Пока у нас есть этот клочок бумаги, на котором она своей рукой написала, что ее отец насильник и преступник, они ничего не смогут с нами поделать.
— Спасибо, — сказал Фрейд.
— Не благодарите меня. Вы правы: мы еще не знаем правды. Корда, быть может, не убивал, и опасность нависла не только над Грейс. Мы с вами тоже находимся под ударом.
35
— Вы знаете историю Беатриче Ченчи? — спросил Фрейд у Грейс, когда они ехали к ней домой.
— Нет, — ответила молодая женщина. Она не размыкала губ в течение всей поездки.
— Это одна из героинь итальянского Возрождения. Героиня особого рода. Она была изнасилована отцом, римским аристократом, и отомстила, убив его. При помощи своих братьев.
— Моя история, — кивнула Грейс.
— Да, но Ченчи, даже под пыткой, не призналась в совершенном преступлении…
— А я отвечаю за свои поступки.
— Вы как-то обвинили меня в порочности, — сказал Фрейд после паузы. — А теперь сами выбрали порочную стратегию — заявили о чем-то чудовищном, чтобы спрятать то, что создает еще более серьезную проблему.
Грейс, проигнорировав его замечание, снова замкнулась в себе.
Она быстро поднялась по ступеням дома номер «1303» по Коламбус-авеню, продолжая избегать взгляда Фрейда. Их сопровождали двое полицейских.
— Где мой дядя? — спросила Грейс у служанки, которая открыла ей дверь.
— Сегодня вечером он не придет, — сообщила служанка.
— Почему же?
— Его арестовали, — объяснил Фрейд и вкратце рассказал Грейс о перестрелке в «Дримленде».
Ему показалось, что молодую женщину огорчили его слова.
— Он пытался защитить меня, — сказала она. — Я хочу с ним поговорить.
Грейс подошла к телефону и под неодобрительными взглядами полицейских набрала номер комиссариата. В конце концов ей позволили поговорить с дядей. Повесив трубку, Грейс повернулась к нему:
— Доброго вечера, доктор.
Фрейд отметил, что тон ее стал еще сдержаннее, чем раньше.
— Берегите себя, мисс Корда.
Грейс сообщила полицейским, что теперь она хочет уединиться у себя в комнате. Фрейд посмотрел на ее защитников: высокие, крепкие, вооруженные… но понимают ли они всю важность возложенной на них миссии?
Не получив ответа на этот вопрос, Фрейд покорился обстоятельствам и вышел на улицу.
Уже стемнело. Спускаясь по лестнице, он заметил Эйлин Дэймон, торопливо подходящую к дому. Ее плечи укутывала черная шаль.
— Я узнала, что Грейс вернулась, — сказала она, увидев Фрейда. — Она жива и здорова?
— Да.
— Спасибо, — произнесла мисс Дэймон сердечным тоном. — Спасибо.
Она горячо пожала Фрейду руку.
— День оказался не из легких, — проговорил растроганный Фрейд.
— Поблагодарите от моего имени также инспектора Кана.
Несмотря на возраст, ее пожатие было крепким и энергичным. Почти мужским. В тот момент, когда она хотела отпустить его руку, Фрейд инстинктивно сжал ее ладонь.
— Что вы делаете? — с удивлением произнесла мисс Дэймон.
— Грейс вспомнила, — сказал Фрейд.
Взволнованная дама высвободила свою руку:
— Что вы имеете в виду?
— Она вспомнила то, что вы от нее скрывали.
— Говорите яснее…
— Все это время вы знали, что Август Корда был недостойным отцом, насиловавшим Грейс в детстве. Почему вы до сих пор молчали? Почему не донесли на него?
Подбородок мисс Дэймон задрожал; она отвела взгляд:
— Легко сейчас говорить…
Она начала подниматься по лестнице к входной двери. Фрейд попросил мисс Дэймон задержаться. Все нити его рассуждений вдруг сплелись в один большой клубок.
— Вы были уверены в том, что вам никто не поверит, — продолжил он. — Вас выгнали бы, как Мэри Коннелл, и не осталось бы никого, чтобы защитить Грейс. Тогда вы решили остаться и каждую ночь нести стражу у ее дверей.
— Все это уже в прошлом, доктор Фрейд. В мучительном прошлом. Которое никто не хочет вспоминать.
Мисс Дэймон поднялась на последнюю ступеньку и взялась за ручку двери.
— Грейс страдала амнезией, — снова заговорил Фрейд. — Вы охраняли ее также и от ее тайны. Вы видели, что Грейс не справляется со своей травмой, но не могли решиться напомнить ей о том, что она пережила. Вы попытались помочь ей выдумками, вы рассказывали ей истории. История о докторе Джекиле, например, учила ее противостоять присутствию чужого, дьявольского существа внутри нее самой.
При этих словах старая дама испуганно остановилась:
— Так мне удалось как-то ограничить время, на которое она теряла контроль над собой.
— Это так, но вы не удержали двойника Грейс в своей власти. Она хотела отомстить. Она совершила убийство.
— Неправда! — возмутилась мисс Дэймон. — Как вы можете так говорить?
— Несколько часов назад Грейс написала признание, что убила своего отца, — сказал Фрейд.
— И вы ей верите? — произнесла мисс Дэймон дрожащим голосом.
— У меня нет причин ей не верить.
— Но она лжет! Она ничего не делала!
— Почему же она призналась?
— Не она его убила, говорю я вам!
— Может быть, она призналась, чтобы защитить кого-то другого? — тихо спросил Фрейд.
— Это я, — сказала старая дама сокрушенным тоном. — Это я убила…
