Снеж некоторое время изучал пентаграмму. Его восемь рук не шевелились.
— Постоянная служба? — спросил он, наконец.
— Принеси нам голову Ныряльщика, а там посмотрим.
— Постоянная служба? — повторил вопрос Снеж.
Рокапа уставилась на него. Затем её губы медленно расплылись в широкой улыбке. Сверкнули белоснежные зубы.
— Кудиан свидетель, хоть ты и молод, но… Да, постоянная служба, рвахел.
Снеж молча кивнул.
— Ты получишь все необходимое. Платим мы щедро.
— В качестве первой оплаты мне нужно только одно, — дернул руками рвахел. — Когда я покончу с этим Зезвой, кудиан-ведьмы помогут мне взять кровь убийц моего отца.
— Хорошо, — Рокапа покрутила расческой. — Но золото тебе не помешает. Ведь их, — архиведьма усмехнулась, — любят все. Даже нелюди, вроде нас с тобой! Будь осторожен.
— Постараюсь.
Снежный Вихрь уже ушел, а Рокапа все так же смотрела на место, где он только что стоял. Наконец, архиведьма вздохнула. Рядом появилась тень, превратившаяся в высокую женщину с заплетенными в две толстые косы волосами и жемчужным ожерельем на красивой шее, щедро открытой глубоким вырезом фиолетового платья.
— Марех, — не оборачиваясь, произнесла Рокапа. — Позаботься, чтобы этот юнец получил всю возможную помощь. Где теперь этот Зезва?
— В Цуме, — ответила Марех, улыбнувшись краешком рта.
— Что смешного, сестрица?
— Ничего, Рокапа. Просто слушала и восхищалась твоей выдержкой, — Марех сверкнула зелеными глазами. — На твоем месте я бы разорвала этого восьмирукого наглеца.
— Не успела бы, — спокойно заметила Рокапа, задумчиво рассматривая расческу. — Рвахел метнул бы в тебя восемь ножей одновременно. Ну-ну, не злись. Конечно, ты бы закрылась щитом… Так где, говоришь, наш друг Зезва? В Цуме? Душевное тевадство человековского королевства Мзум, не так ли?
— Именно так, Рокапа.
— Ты знаешь, что делать, сестра. Следи за ним.
Крики с площади привлекли внимание Зезвы. Он похлопал по шее встревоженного Толстика и прислушался. Шум усиливался. Открывались окна и ставни домов. Люди выглядывали, высовываясь чуть ли не по пояс. Многие выбегали, хлопая дверьми, и спешили в сторону источника шума и воплей.
— Что там? — спросил Зезва у Сайрака, который невозмутимо ехал впереди.
— Где? — обернулся солнечник. — А, площадь шумит. Хотите послушать? — При этом глаза Сайрака недобро блеснули.
— У нас есть на это время? А как же светлейший…
Но Сайрак уже направил коня в переулок, не удостоив Зезву ответом. Тот хмуро почесал небритую щеку и последовал следом.
— Не очень-то он жалует посланников королевы, — заметил Каспер.
— Истину говоришь, сын мой, — согласился брат Кондрат. — О, Дейла, не нравится мне в этом Цуме, ох, как…
— Держите оружие наготове, — бросил, обернувшись Сайрак. — На всякий случай.
Посланники недоуменно переглянулись. Зезва поднял глаза, изучая окружающие их дома, из окон которых выглядывали жители Цума. Хмурые лица, прищуренные глаза.
— Мы в районе душевников, — сообщил Сайрак, кладя перед собой заряженный арбалет и хищно улыбаясь. — Вернее сказать, переулочек в основном ими заселен. Не ерзайте так, святой отец! На площади — стража. Этой душевной сволочи не поздоровиться, надумай они напасть.
— Напасть? — переспросил брат Кондрат, оглядывая хмурые физиономии в окнах и дверях. — Они могут напасть на служителя Дейлы?
Сайрак лишь усмехнулся в ответ. Зезва сжал рукоять меча Вааджа. Каспер взглянул на Ныряльщика и потянулся к отцовскому клинку. Копыта мерно цокали по плохонькой каменной мостовой. Реки нечистот плыли мимо в сточных ямах. Зезва поморщился. Он не любил большие города с их вонью и грязью.
— Мзумское отродье… — донеслось откуда-то сверху.
Тщетно Сайрак в гневе осматривал окна, пытаясь выяснить, кто из душевников бросил эту фразу. Ответом были лишь мрачные ухмылки.
— Интересно, мы все еще в королевстве Мзум, — покачал головой Зезва, — или нет? Дуб мне в зад!
Площадь приближалась. Гул толпы нарастал. Зезва расправил плечи, глубоко вздохнул, словно почувствовав близость сотен людей, толпившихся на площади.
Навстречу им, закутавшись в плащ, быстро шел монах в рясе Храма Ормаза. Отец Кондрат обрадовано вскрикнул, и, соскочив с коня, с широкой улыбкой направился к собрату по вере.
— Да осветит Дейла твой путь, брат мой! — воскликнул он. — Во имя Ормаза, не расскажешь ли мне, что тут такое творится у вас, в славном городе Мзум?
Монах остановился, оценивающе оглядел Кондрата с головы до ног, затем так же бесцеремонно изучил его спутников. При виде Сайрака презрительная улыбка мелькнула на тонких губах инока. Не говоря ни слова, служитель культа пошел своей дорогой. Как громом пораженный, Кондрат несколько мгновений смотрел на удаляющегося монаха, затем все-таки пришел в себя.
— Куда же, ты, брат мой? Разве я сделал тебе что-то дурное? Подожди же…
— Ты мне не брат, мзумский еретик! — огрызнулся тонкогубый, не оборачиваясь.
Раздался смех душевников с балконов и окон.
— Закрой рот, отче, — посоветовал Зезва отцу Кондрату. Тот провел рукой по лицу, словно не веря в происходящее. Сайрак снова широко ухмыльнулся и вдруг навел арбалет на ближайшее окно. Ставни с треском захлопнулись. Сайрак захохотал, развернул коня и подъехал к Кондрату.
— В седло, святой отец! Пусть этот душевник идет себе дальше.
— Не понимаю, — прошептал брат Кондрат, беспомощно переводя взгляд с Сайрака на хмурящегося Зезву и обратно. — Как такое может быть? Дейла, что здесь происходит вообще?
— Добро пожаловать в Цум, святой отец!
С площади донеслись новые крики. Зезва кивнул Касперу. Тот уже держал наготове собственный арбалет.
— Нет, — покачал головой Зезва. — Эта стрелялка не поможет. Готовь лук.
Пока Каспер натягивал тетиву, а Сайрак обводил грозным взглядом окна и ставни, отец Кондрат немного пришел в себя и взобрался в седло, что-то бормоча себе под нос.
— Едем дальше! — Сайрак пришпорил скакуна и, держа арбалет в одной руке, еще раз провел его по окнам. В этот раз душевники не прятались. Зезва видел их еще более помрачневшие лица. Он последовал за Сайраком, дав Касперу знак быть наготове. Юноша вложил стрелу в тетиву, не сводя глаз с окон.
— Ах, ты, дуб нам всем в зад, — бормотал Зезва, сгорбившись в седле. — Если стрельнут сверху, не поможет ни лук, ни арбалет, едрит вашу мать…
Но опасения оказались напрасны, и все четверо благополучно проехали переулок, добравшись, наконец, до площади, где бурлил народ. Один из стоявших на балконе душевников смачно плюнул вслед.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
