– А вы находились в одном из тюремных лагерей, – сказал Реннер Салли Блейн.
– Там со мной находилась одна из моих подруг, которая так и не вернулась домой, – проговорила Салли, прищурившись от гнева. – И виноват в этом он, черт подери! Он подтолкнул целую планету к мятежу, только для того, чтобы заколотить побольше денег. Которых у него и без того было немерянно!
– О нет, – возразил Реннер.
– У нас есть доказательства, – произнес граф. – Мы предъявляли их ему. Мы воспользовались этим, чтобы заставить его на нас работать... Ну как?
Леди Блейн положила руку на изуродованное шрамами запястье мужа и сказала:
– Кевин, вы хотите сказать, что это не так?
– Я знаю его больше двадцати пяти лет. Бери нарушал законы, чтобы заработать побольше денег, но ведь денег всегда недостаточно. Такого просто не может быть. Нью-Чикаго не отличается богатством. И никогда не отличался, разве не так?
– Что ж, одного раза достаточно... прийти к мысли об этом...
– Капитан, мы останавливали мятежи. Вам известно, что их вызывает? Бери это известно. Когда нет урожая! Существует древняя традиция: когда нет урожая, народ свергает короля. Поверьте мне, уж если Нью-Чикаго был готов к мятежу, то для него не требовалось участия никаких финансовых махинаторов типа Горация Бери.
– Хорошо, Бери, – сказал Блейн. – Тогда почему он там находился? Зачем? Мы еще ни разу не задавали этого вопроса.
– Я не обязан отвечать. И с какой стати я буду свидетельствовать против себя же?
Блейн пожал плечами.
– Вы будете слушать? – требовательно спросил магнат. Блейн быстро посмотрел на него.
– Да, ваше превосходительство.
Бери бросил взгляд на свои диагностические приборы. Он установил их на полную активность; сейчас ему не хотелось выглядеть спокойным. Но приборы пока никак не реагировали на его состояние. Отлично...
– Прошло тридцать пять лет, милорд. Вам, наверное, было этак годков двенадцать, когда я занялся политикой в Нью-Чикаго. Разумеется, я действовал не от своего имени.
– А от чьего же тогда? – вызывающим тоном осведомилась Салли.
– От имени Леванта, миледи. И от имени всех арабов, которых тогда представлял Левант.
– Так вы состояли в ООА? – спросил Блейн.
– Милорд, я был Заместителем Председателя Организации Освобождения Арабов.
– Понятно, – осторожно произнес Блейн.
– Так или иначе, моя жизнь мне не принадлежала, – продолжал Бери. – Если вы этого не знаете. – Он пожал плечами. – Членство в ООА уже само по себе подразумевает амнистию. Это я говорю на тот случай, если вы удивлены.
– Безусловно! – сказал Блейн. – Но какого дьявола ООА делала в Нью-Чикаго? Это же не арабская планета.
– Именно так, – согласился Бери. – Но некогда она была источником кораблей. Я немного ознакомлю вас с историей Нью-Чикаго.
– Только совсем немного, – вмешался Блейн. – На этой планете я только сражался, а у леди Блейн с ней связаны самые болезненные воспоминания.
Бери кивнул в знак согласия.
– Итак, позвольте мне рассказать вам одну историю, милорд. Нью-Чикаго была основана поздно, намного позднее основания Первой Империи. Она находилась очень далеко за пределами Угольного Мешка и считалась незначительной планетой, заселенной североамериканскими каторжниками, а ее административная часть находилась в сфере влияния русских. Это важно, поскольку русским оказывалось предпочтение в планировании экономики, что заключалось в том, что они намеревались сделать Нью-Чикаго источником кораблей для будущего территориального захвата Империи.
– Да, это играет важнейшую роль, – сказал Реннер. – Как-никак, самый край Границы.
– Какова же была ваша роль во всем этом? – осведомилась Салли Блейн.
– В источнике кораблей, – осторожно продолжал Бери. – Во времена Первой Империи планету буквально заполонили каторжники. А не опытные космонавты. Технологии изготовления скафандров и жилья приходили туда отнюдь не со скоростью космических кораблей, использующих Движитель Олдерсона и Поле Лэнгстона. Металлы на Нью-Чикаго добывались без особого труда. Можно было построить литейные цеха. Поселенцы неплохо переносили гравитацию и имели весьма недурные условия, почти что как на Земле. Имелись целые районы обнаженных руд, на востоке – великолепные фермерские угодья, а крепкий восточный ветер уносил прочь промышленный смрад. Милорд, никто больше меня не знает о Нью-Чикаго.
– Локальные пояса астероидов.
– Совершенно верно. Скафандры и жилища усовершенствовались. Сыновья каторжников стали обучаться на космонавтов. Конечно, следующее поколение стало разрабатывать шахты на своих местных поясах астероидов. На Нью-Чикаго построили литейные цеха и верфи. Люди стали учиться и набираться опыта, а тем временем уже прочно обосновавшиеся солнечные системы строили на астероидах свои космические корабли. Нью-Чикаго готовился к небывалому промышленному росту, чего так и не произошло. А потом Первая Империя разделилась. Нью-Чикаго находился в стороне от Сепаратистских Войн.
– О! – воскликнул лорд Блейн.
– Вам понятно, о чем я? Период промышленного бума Нью-Чикаго проходил во время первого кризиса. Тогда мой дед впервые связался с этим местом. Он был одним из основателей ООА.
– Я все еще не понимаю, в чем дело, – проговорила леди Блейн. – Что понадобилось ООА от Нью-Чикаго?
– Корабли.
– Зачем?
– Всем нужны корабли. И Левант вместе с остальными арабскими странами не исключение. Потом, позднее, когда была провозглашена Вторая Империя, появилась еще одна причина. Дело в том, что Нью-Чикаго для Империи считалась новой планетой. И там производились корабли, которых не было в Имперском списке.
Лорд Блейн выглядел озадаченно.
– То есть, их происхождение нельзя было проследить? – спросила Салли.
Бери кивнул.
– Планеты внешних имели желание получать корабли, не будучи стесняемы таможенными ограничениями.
Салли посмотрела в потолок.
– Финч'клик'?
– Готов.
– К какому классу Империя причисляет Левант?
– К первому. Полное самоуправление, возможность межзвездных передвижений.
– На кораблях из Нью-Чикаго? – поинтересовался Блейн.
Бери пожал плечами.
– Как любая планета, где нет полноценно поддерживающей самой себя биосферы.
– Но ведь это происходило задолго до мятежа, – за метил Блейн.
– Конечно, милорд. Это происходило во времена моего отца. С тех пор пролетело тридцать пять лет. Это сегодня вы наблюдаете за процветанием Империи. Но попробуйте посмотреть на то, как мы жили тогда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
