Она наигранно шумно вздохнула.
– Понимаешь…Рано или поздно мне надо было решиться. И я подумала – пусть будет первый встречный. И тут ты. Такой лихой. Такой… интересный. Голый.
– Первый встречный? Аля!
Никита действовал быстро. Р-раз, и она уже под ним.
– Что?
Эта засранка продолжала улыбаться! Смущенно, но невероятно нежно.
Его накрыло с большей силой.
Он тонул в ней.
В этой девочке.
Не планировал… не ждал. А оно вышло само.
– По жопе получишь, – улыбнулся он в ответ, заглядывая ей в глаза.
– Обещаешь? – задразнила она, облизнув губы.
У самой жилка на шее билась быстро-быстро, выдавая истинную реакцию. Волновалась девочка… Хотя и старалась скрыть.
– Обещаю. Даже не сомневайся.
Он склонил голову, намереваясь поцеловать Алю. Тормознул в последний момент.
– Та-ак. – Неприятная мысль взорвала мозг. – Ну-ка, ну-ка, объясни мне вот что. Если бы я тебя не вытащил из парка в день твоего приезда, что тогда? Ты бы выбрала другого…первого встречного!
Грудь взорвало. Неожиданно и ярко. Защемило, немного заболело.
Аля под ним замерла, перестала двигаться, шутить.
Взгляд у нее тоже изменился. Ушли веселость, игривость. Появилась серьезность. А вот смущение и нежность остались.
– Нет, конечно, Никит… Я же не настолько отмороженная. И отчаявшаяся.
Последнее предложение явно сорвалось с ее губ случайно, потому что она тотчас их поджала.
Он успел заметить.
– Ты меня поражаешь, – негромко сказал, решив сбавить давление. С ней надо осторожнее. Она же как нераспустившийся бутон. Уже тянется к солнцу, но по привычке прячется.
– Представляю. Поэтому давай не будем больше акцентировать внимание на моей девственности.
– Аль… У меня все равно в голове не укладывается, как можно сохранить девственность до двадцати пяти лет. Ты же охрененно красивая девочка. Просто нереально.
Ее щеки зарделись.
Он дотронулся пальцами до ее скулы, провел ниже.
Она реагировала! Дыхание мгновенно сбилось, глаза заволокла поволока. Такая чувственная, что пипец. И ничей не была.
Только его.
Скажи Никите, что зациклится на чужой невинности, не поверил бы. С какого перепугу? И главное, зачем? Женщин много. Разных. После предательства Светы и вызволения из плена думал, гулять будет. Нет, он и погулял. Но так, чтобы скинуть напряжение. Это логично. Находясь месяцами в яме, среди нечистот и разных насекомых, несущих заразу, пересматриваешь взгляды на жизнь мгновенно. Начинаешь замечать и ценить то, чему ранее не придавал значение, воспринимал как данность.
Если бы не его парни и не Валгаров, непонятно, остался бы он жив или продолжил гнить. Стас с Германом несколько раз сами совались в Судан, один раз огребли так, что едва спаслись. Поэтому решили действовать более тонко. Заинтересовать того, у кого возможностей побольше. Связей. Денег, в конце концов, хотя они тоже были людьми не бедными. На хлеб с маслом и икрой средства имелись у каждого.
Никита знал – он вернется в бизнес, снова займется галереей. С Валгаровым предстоит много интересных проектов, тот накидал ему объекты, попавшие в зону его интереса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А личная жизнь… Зачем она ему пока?
И тут Аля. С котом, шарлоткой и «привиденческой» сорочкой.
А еще телом, от которого невозможно оторваться.
– Правда красивая? – глухо, почти шепотом уточнила Аля, меняя настроение вместе с ним.
– Никогда не сомневайся.
Вроде поговорили…
Вроде немного открылись.
Все равно оказалось мало.
Когда он успел стать настолько жадным?
Никита дотронулся пальцами до губ Али. Та судорожно выдохнула. Ее кожа покрылась мурашками.
Отзывается…
Уму непостижимо. И как она себя хранила? В голове Никиты пазлы не складывались. Ну и черт с ними.
Главное, Алька рядом с ним. Почти под ним.
Дышит. И смотрит.
Ждет.
Ведь ждет же?
Ждет…
Он повторно обвел губы Али. Надавил. Она поняла, чего он хочет, и чуть приоткрыла их, приглашая.
Дважды повторять не пришлось. Он скользнул двумя пальцами внутрь, толкнулся. Вот так. Да-а. Глаза Али распахнулись шире, хотя, казалось, куда уже.
– Будешь наверстывать упущенное? – хрипло и нарочито лениво поинтересовался Никита, нависая над ней плотнее.
Собственнические инстинкты били наотмашь, и Никита ничего с ними не собирался делать. Ему чертовски нравилось, что происходило между ним и Алей.
– Угу, – бросила она, обводя его пальцы языком.
Точно током ударила.
Ярко…
Никита прищурился, немного оскалившись. Он распалялся сильнее, сдерживал себя. И наброситься на Алю хотелось, взять жестко. Да-да, чтобы по самые яйца. На всю длину сразу. Вдолбиться, почувствовать, как она плотно его обтягивает, обволакивает тягучей сладкой влагой. И иметь. Долго. Всю ночь желательно.
– Ты же понимаешь, соседка, что я тебя не выпущу?
– У?
Он толкнулся дальше, помешав ей сказать членораздельно.
– В прямом смысле. Будешь постигать азы плотской любви со мной. Раз на то пошло…
Она снова что-то пробубнила, но Никита заменил пальцы языком. Сразу ворвался в рот, завладев Алей.
То, что надо.
То, к чему стремился.
Аля выгнулась под ним, отвечая на поцелуй. Точно соскучилась. Изголодалась, девочка. Может, так и было? Тянется, льнет. Дрожит.
Волнуется…
Он откинул все оставшиеся вопросы. Потом разберутся. Выходные долгие.
Сейчас – она.
Только она.
Он даст то, чего она желает. Страсть, возбуждение.
Оргазм.
Никита жадно провел рукой по телу Али. Ее формы не оставляли ни единого шанса на равнодушие. И чего-то еще.
