– О боже! – воскликнул Джуревич. – У меня от ваших слов прямо мурашки по коже. – Он оглядел голые стены вокруг и вздрогнул, словно от них повеяло холодом. – Знаете, что я вам скажу? Надо бы сжечь этот дом. Спалить дотла. Ведь ни один человек в здравом уме ни за что не решится его купить.
– Вы говорили, здесь жила семья врача, – напомнила Джейн.
– Ну да. Соулы.
– И у них еще был племянник – гостил тем летом.
Джуревич кивнул:
– Пятнадцатилетний паренек.
– А с мальчиком что сталось? После всех тех трагедий?
– Агент говорит, вскоре после этого паренек уехал из Пьюрити. За ним приехала мать.
– Еще что-нибудь знаете о нем?
– Не забывайте, дело было двенадцать лет назад. Никто толком его и не знал. Да и жил он здесь только одно лето. – Джуревич смолк. – Знаю, о чем вы думаете. Сейчас тому пареньку двадцать семь лет. И уж он-то точно в курсе всего, что здесь произошло.
– У него ведь тоже может быть ключ от входной двери, – предположила Джейн. – Как бы разузнать о нем побольше?
– Кажется, он ее двоюродный брат. Ну, той женщины, хозяйки дома Лили Соул.
– А как ее найти, вы не знаете.
– Агент пробовала.
– Хотелось бы посмотреть полицейские отчеты по семье Соул, – проговорила Джейн. – Надеюсь, следственные действия в связи с их смертью проводились.
– Я позвоню в отдел, пусть снимут для вас копии всех бумаг. На обратном пути и заберете. Вы же собираетесь обратно в Бостон сегодня вечером?
– Да, сразу после обеда.
– Тогда я постараюсь все подготовить к вашему отъезду. А пока, если хотите, можно проехать в кафе «Роксанна». Там подают чудесные клубные сэндвичи с индейкой. Это прямо напротив нашей конторы, на другой стороне улицы.
– Вам хватит времени, чтобы сделать копии со всех документов?
– Да их не так уж много – протоколы вскрытия да полицейские отчеты. Во всех трех случаях вид и причина смерти совершенно очевидны.
Сансоне постоял у окна, глядя наружу. И вдруг обратился к Джуревичу:
– А как называется ваша местная газета?
– Почти все, что происходит в округе Ченанго, освещает «Ивнинг сан». Редакция у них в Норвиче. – Джуревич глянул на часы. – А здесь и вправду больше нечего смотреть.
Выйдя из дома, они еще некоторое время постояли на пронизывающем ветру, ожидая, когда Джуревич закроет на ключ входную дверь и, сопровождая процесс сильным грохотом, проверит, насколько крепко она заперта.
– Если еще что разузнаем, – обратился он к Джейн, – я вам позвоню. Только, я думаю, поймаете убийцу именно вы. – Он застегнул куртку на молнию и натянул перчатки. – Ведь сейчас он играет на вашем поле.
28
– Надо же, явился в своей крутой машине и сразу же попал на место преступления! – возмущалась Джейн, размахивая перед носом у Мауры ломтиком картошки фри. – С какой еще стати? Интересно, с кем из шишек в министерстве юстиции связан Сансоне? Даже Габриэль не смог выяснить.
– Неспроста они ему доверяют.
– Ну да. – Джейн засунула ломтик картошки в рот и тут же взяла следующий, – как видно, от волнения у нее разгулялся аппетит. За считаные минуты от ее огромного сэндвича остались только крошки да два-три ломтика грудинки, и теперь она усердно подбирала остатки кетчупа. – Доверяют какому-то миллионеру, сыщику-любителю?
– Мультимиллионеру.
– Он что, возомнил себя Брюсом Уэйном?[17] Или тем лихим малым из старого телесериала. Про богача-полицейского. Моя мама его смотрела.
– Ты имеешь в виду «Закон Берка»?[18]
– Ну да. А ты много знаешь богачей-полицейских?
Маура вздохнула и взяла чашку с чаем:
– Ни одного.
– То-то и оно. Все это выдумки. Какой-то изнывающий от скуки проныра при деньгах решает позабавиться – поиграть в Грязного Гарри[19], вот только заниматься мелкой грязной работой ему совсем не по душе. Скажем, патрулировать окрестности или кропать отчеты о происшествиях. Зато разъезжать на «мерседесе» и учить нас, дурачков, уму-разуму – это пожалуйста. Думаешь, мне раньше не приходилось общаться с такими умниками, как он? Многие считают, что дадут сто очков вперед полицейским.
– Не думаю, Джейн, что он простой любитель. И по-моему, прислушаться к нему стоит.
– Ну да. Бывший преподаватель истории. – Джейн допила свой кофе и, обернувшись, стала высматривать официантку в переполненном кафе. – Эй, мисс! Еще кофе, пожалуйста… – Она вдруг смолкла. И тут же сказала Мауре: – Ты погляди, кто пришел.
– Кто?
– Наш общий друг.
Маура повернулась к двери и бросила взгляд на дальний конец стойки, у которой теснились мужчины в бейсболках, жадно поглощавшие кофе и гамбургеры. И заметила Сансоне, а он в тот же миг увидел ее. Когда он шел через зал, к нему повернулась целая дюжина голов: посетители не могли не обратить внимание на видного седоволосого мужчину, протискивающегося мимо к столику, где сидела Маура.
– Рад, что застал, вас, – сказал он. – Можно присесть?
– Мы уже уходим, – ответила Джейн и, тут же забыв про кофе, потянулась за кошельком.
– Это займет всего лишь минуту. Но если угодно, могу переслать вам это по почте, детектив.
Маура взглянула на кипу бумаг у него в руках.
– Что это у вас?
– Кое-что из архива «Ивнинг сан». – И он положил бумаги перед ней на стол.
Маура слегка подвинулась в сторону, освобождая ему место за небольшим столом, и он уселся. Оказавшись рядом с этим мужчиной, который сразу же занял доминирующую позицию в их компании, она почувствовала себя загнанной в угол.
– Они ведут цифровые архивы только последние пять лет, – продолжал Сансоне. – Здесь фотокопии из обычных газетных подшивок, так что качество неважное. Но в них вся история.
Маура взглянула на верхнюю страницу. Это была копия первой полосы номера «Ивнинг сан» от 11 августа двенадцатилетней давности. Ее внимание тут же привлекла самая верхняя статья.
В ПЕЙСОНСКОМ ПРУДУ ВЫЛОВЛЕНО ТЕЛО МАЛЬЧИКАНа фотографии был изображен широко улыбающийся мальчонка с полосатой кошкой на руках. Подпись под фотографией гласила: «Тедди Соулу недавно исполнилось одиннадцать».
– Его сестра Лили была последней, кто видел его живым, – пояснил Сансоне. – Она же день спустя обнаружила в воде его тело. Как написано в статье, всех поразило одно обстоятельство – мальчик хорошо плавал. Но еще одна примечательная подробность.
Маура подняла на него глаза:
– Какая?
– Предположительно он пошел на озеро порыбачить. Но его коробку для снастей вместе с удочкой нашли в добрых двух десятках метров от берега.
Маура передала фотокопию Джейн и взглянула на следующую статью – от 18 августа. Спустя неделю после того, как нашли тело маленького Тедди, семью Соул постигла новая трагедия.
СМЕРТЬ СКОРБЯЩЕЙ МАТЕРИ – СКОРЕЕ ВСЕГО, НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙК этой статье тоже прилагалась фотография с не менее душераздирающей подписью. Счастливая Эми Соул, улыбаясь в камеру, держит на коленях младенца. Того самого малютку Тедди, который одиннадцать лет спустя утонет в Пейсонском пруду.
– Обнаружена у подножия лестницы, – заметила Маура. И посмотрела на Джейн. – Ее дочерью Лили.
– Опять она? Дочь нашла их обоих? – Джейн взяла фотокопию статьи. – Это уж совсем страшное несчастье.
– Вспомни про звонок в номер Сары Пармли, в мотель, две недели назад. Голос-то был женский.
– Прежде чем делать скоропалительные выводы, – проговорил Сансоне, – замечу, что тело отца обнаружила не Лили Соул. А ее двоюродный братец. То был первый и последний раз, когда в газетах промелькнуло имя Доминика Соула.
Маура обратилась к третьей фотокопии и взглянула на снимок улыбающегося доктора Питера Соула. Под фотографией – несуразная подпись: «В отчаянии после смерти жены и сына». Она оторвала глаза от снимка.
– А есть хоть одно фото Доминика Соула?
– Нет. Он упоминается в статье лишь постольку, поскольку обнаружил тело дяди. И сам же позвонил в полицию.
– А девочка? – спросила Джейн. – Где была Лили, когда это случилось?
– Здесь не сказано.
– Полагаю, в полиции проверили ее алиби.
– Наверное.
– Я бы не стала ограничиваться предположениями.
– Тогда будем надеяться, что это записано в полицейских отчетах, – сказал Сансоне. – Потому что у следователя, который вел это дело, вы ничего не узнаете.
– Почему же?
– Он умер год назад, сердечный приступ. Некролог я обнаружил в газетных архивах. Так что нам придется довольствоваться материалами дела. Но представьте себе такую ситуацию. Допустим, вы местный полицейский, которому приходится иметь дело с шестнадцатилетней девчонкой, только что потерявшей брата, мать и отца. Она наверняка была в глубочайшем потрясении. Возможно, в истерике. Так неужели вы стали бы терзать ее еще и расспросами, где она была, когда погиб ее отец? Тем более если все выглядит как чистой воды самоубийство?
– У меня работа такая – обо всем расспрашивать, – ответила Джейн. – Я бы спросила.
