– Мужик не для ходьбы по музеям нужен, – ворчала бабушка. – Тоже мне – гид! Тьфу!
Сима была с ней согласна. А что предпримешь, если дальше музеев дело не шло? Оставалось только ждать. Может, Саша где-то в глубине души знойный мачо или идеальный спутник жизни? Но в глубину души Серафиму пока не допускали, а никаких всплесков, по которым можно было бы хотя бы приблизительно догадаться про его скрытые резервы, не происходило.
Таким образом, было два варианта, оба из которых могли оказаться в равной степени как перспективными, так и бесперспективными. Надо было что-то решать, ибо долго усидеть на двух стульях еще никому не удавалось. Больше всего Серафима опасалась, что в один прекрасный день окажется на полу между этими двумя стульями. Увы, но кавалеры упорно не желали ей помочь в решении столь судьбоносной задачи и подсказать ответ. А она так надеялась, что весенний гормональный сдвиг хоть как-то подтолкнет Сашу к сближению.
Через пару дней после появления Сергея в штате Сима оказалась свидетелем интереснейшего разговора, приятно ее взволновавшего. Она шла с обеда и остановилась у дверей операторской, чтобы проследить за траекторией движения непонятного насекомого. С приходом весны в открытые окна полезла всяческая фауна, пугавшая дам и нарушавшая рабочий процесс. Дверь была приоткрыта, и доносившийся с той стороны диалог заставил Серафиму затаиться и подслушать.
– Жанна, а вот скажи, какие цветы нравятся девушкам?
– Каким, например?
– Ну, блондинкам, – в обладателе мужского голоса угадывался застенчивый Федоров.
– Не знаю, – протянула Жанна. – Всем разные нравятся. Серафиме, например, нравятся лилии.
Лилии Сима терпеть не могла, но не влезать же с поправками!
– А вот если, например, хочешь дать знать девушке, что она тебе симпатична, то что лучше подарить?
– Лучше сказать прямым текстом, – намекнула Жанна.
– То есть как это?
– Да просто: так, мол, и так, ты мне очень нравишься, – подначивала его Жанна.
– Как-то неловко. А если, например, она ко мне равнодушна, я же поставлю ее в неловкое положение, – мялся Федоров.
– Здесь все свои. И все ловко, не дрейфь, – усмехнулась искусительница. – Тем более что когда девушка хочет замуж, она более лояльна в этих вопросах.
– А если она замуж не хочет? – допытывался Сережа.
– Хочет, – убежденно отрубила Жанна. И на всякий случай для пущей основательности доказательной базы добавила: – Все девушки хотят мужского внимания. Только некоторые стесняются об этом сказать.
«Вот паразитка! – заволновалась Серафима, приникнув к стене. – Ничего подобного, я не такая. Я без мужского внимания уже столько живу, что… Что сил уже никаких нету!»
Быть честной с самой собой – тоже мужество.
– Жанна, и ты тоже? – удивился Федоров.
– Я? А при чем тут я? Мне мужчины до смерти надоели! Я имела в виду женщин, обделенных вниманием. Вот Сима, например! Хозяйственная, покладистая, домашняя, милая, а фигура! Ты грудь видел?
– Видел, – виновато подтвердил Сережа и прокомментировал: – О-го-го!
– Именно! Не у каждого такая голова, как у нашей Серафимы – бюст! Настоящая русская красавица! Косая сажень в плечах… В смысле, коса… В общем, натуральная блондинка, умница, красавица!
– Я согласен.
– Вот и правильно! Да к ней очередь должна стоять, как в поликлинику в день записи, чтобы с криками, руганью и мордобоем. А боятся мужики! Почему?
– Почему?
– Это я у тебя спрашиваю – почему? – с пафосом провозгласила Жанна.
– Я не знаю, – голосом нерадивого ученика проныл Сережа. – Давай не будем обсуждать Серафиму.
– Давай, – заговорщицким полушепотом согласилась Жанна. – Ну ты меня понял.
Федоров с диким взглядом выкатился из операторской, шарахнулся от ободряюще улыбнувшейся Серафимы, подпиравшей стену, и галопом понесся на рабочее место.
– Ой, Симка, что тут у нас без тебя было, – обрадовалась Жанна. – Все, дозрел мужик. Как он тут про тебя расспрашивал! Как выпытывал! Ты лилии любишь?
– Ненавижу. Они так воняют, что тошнить начинает и башка болит.
– Мне отдашь. Я люблю.
– А зачем ты сказала, чтобы он прямо в лоб мне все сказал? Я обхождение люблю, чтобы обстоятельно, долго и красиво.
– Серафима, извини, но, по-моему, у тебя нет времени на то, чтобы долго и обстоятельно! – честно возразила коллега. – Куй железо, пока горячо.
– Думаешь, мало протяну? Что, так плохо выгляжу? – ухмыльнулась Сима. – Не дождетесь.
– Не то чтобы я в тебе не была уверена, но, по-моему, Сереня тоже что-то темнит. Чем быстрее ты его прихватизируешь, тем спокойнее нам всем будет.
– И много вас? – заинтересовалась Серафима.
– Все, – легко махнула рукой Жанна. – На свадьбе-то всем выпить охота, вот и переживаем. Свадьба, знаешь ли, такое дело, у кого жизнь заканчивается и начинаются семейные будни, а у кого и наоборот – все хорошее только начинается. Может, я с каким-нибудь свидетелем симпатичным познакомлюсь.
– А что, у тебя сейчас никого нет? – изумилась Серафима. – А кто вчера тебя на черной машине забирал?
– Да так. Это несерьезно.
– На такой машине, по-моему, все очень серьезно.
– Там кроме машины еще и жена есть. Везде я опоздала! – вздохнула Жанна. – То, что нам, красивым, легко жить, – это миф. Нам еще сложнее, чем вам. Каждый норовит попользоваться и обмануть.
Не вдаваясь в загадочное разделение на «нам и вам», Серафима посочувствовала общими фразами и углубилась в раздумья о Сергее. Думать было сложно, постоянно отвлекали телефонные звонки, тем не менее из обрывков мыслей сложилось некое подобие лоскутного покрывала, неоднородного по составу, но в целом – веселенького. Получалось, что Сергей хоть и не интересовал ее в принципе, но на всякий случай иметь его в виду стоило. Тем более что он, похоже, тоже строил относительно Серафимы какие-то планы.
«Что за жизнь, – затосковала Сима, наблюдая в окно, как Жанна впархивает в темно-зеленый внедорожник: то ли подружкин женатый Ромео поменял машину, то ли она сменила кавалера. – Все друг друга имеют в виду. Все условно и непонятно. И рассчитывать ни на кого нельзя, и в себе не разобраться. Промотать бы жизнь вперед и посмотреть, чего я там в результате решила».
Ей предстояло еще полчаса сидеть на работе. Сегодня они с Сашей шли в театр. Сима неожиданно подумала, что еще недавно бегом бы побежала в парикмахерскую, чтобы навести красоту, а тут – сидит и пасьянс раскладывает. Может, так и начинается настоящая семейная жизнь, когда каждый остается сам собой и не напрягается на реставрацию фасада, дабы ввести партнера во временное заблуждение. По-настоящему близкие люди уверены, что все внешнее – шелуха. И эта шелуха со временем, пока они притираются друг к дружке, осыпается, отваливается, обнажая суть. Одна проблема – Сима не была уверена, что останется интересна Саше и без «шелухи». Другое дело, что ее это уже мало волновало. Наверное, Серафима даже вздохнула бы с облегчением, если бы их то ли роман, то ли вынужденное общение перешло в более внятную стадию или вообще сошло на нет.
