- Нет. Если бы был другой способ, я бы уже нашла его. - Она взяла его за руку, и он пожалел об этом. Казалось, ее длинные тонкие пальцы были созданы для его ладони. И придет время, когда ему снова придется ее отпустить.
- Не уверена, что смогу пройти через это. В конце концов, я католичка.
- Сейчас я испытываю новое ощущение. Я никогда раньше не был благодарен за чей-то католицизм.
Джульетта мягко рассмеялась и сжала его руку.
- В машине по дороге к дому, ты достала свой нож и отдала его мне. Ты надеялась, что я воспользуюсь им, чтобы убить тебя? - спросил он.
- Все, что я хотела от тебя, - это ночь с мужчиной, которого я выбрала сама. Ночь с мужчиной, которого я хотела и которому ничего не должна. Ночь с мужчиной, который не владел мной. - После продолжительной паузы она продолжила. - Перед смертью.
Джульетта вышла из воды. Бок о бок они направились к хижине Кингсли.
- Ты должен знать, - сказала она, сжимая его руку, - он не насилует меня. Боль, которую он причиняет мне, такая, какой мы оба наслаждаемся. И он верен мне. Они с женой не были близки уже много лет. У него нет другой любовницы, только я.
- Он владеет тобой, - сказал Кингсли. - Он богат. Очень богат. Оплата лечения твоей матери для него все равно, что карманная мелочь.
- Я предложила сделку. Он принял ее.
- Он должен был помочь твоей матери, не заставляя тебя расплачиваться за это своим телом. Иисусе, ты же выросла с его собственными дочерьми. Ты должна была быть ему как дочь.
- Я не говорила, что он святой. Только лишь, что он не насилует меня. Я живу в роскоши. Он дает мне все, что я хочу.
- Кроме свободы.
- Кроме свободы.
Она сжала его ладонь.
- Я не должна жаловаться, - продолжила она. - Это как брак по расчету. Сколько еще женщин заключили такую же сделку с богатым мужчиной, как я?
- Но это не брак. Если бы вы были женаты, закон был бы на твоей стороне. Ты могла бы развестись с ним, взять половину его состояния, и сама оплатить лечение матери, а не положить камни в карманы и войти в океан.
- Тогда я должна попросить его жениться на мне. О, подожди, он уже женат. Вот и сказочке конец.
Ее легкомысленный тон только разозлил Кингсли.
- Даже наемный слуга знает, когда закончится его служба. Как долго твоя мать будет лежать в больнице?
- Говорят, она не поддается лечению. И причинение себе вреда. Нет лекарства от ее состояния. Только постоянный контроль и хороший уход.
- Значит, ты будешь принадлежать ему...
- Пока она не умрет, - продолжила Джульетта. - Или пока не умру я.
- Ты видишься с ней?
- Да, два раза в год мне разрешено проводить с ней неделю. Она счастлива в том месте, и в безопасности.
- Она знает, что ты делаешь ради нее?
Джульетта покачала головой.
- Она думает, что отец Жерара все еще любит ее, что семья платит за ее уход из-за того, что между ними было. Я не стала разуверять ее в этом. Так ей комфортнее.
- Ты хорошая дочь. Но ты слишком много для нее делаешь. Я не знаю ни одной матери в мире, которая попросила бы своего единственного ребенка пойти на такую жертву.
- Жертву? Ты видел дом, в котором я живу, мою одежду, машину, которую он позволяет мне водить.
- Его дом. Его одежда. Его машина. Твоя жизнь.
- Да, - ответила она. - Так и есть. Но я стараюсь об этом не думать. Мама живет в мире грез. Я пытаюсь жить в своем мире.
- Мечтать и лгать самому себе - это совершенно разные вещи.
- Знаю. Всегда знала, - сказала она на своем безупречном, элегантном французском. Je sais. Je l’ai toujours su.
- Будь у тебя свобода, что бы ты сделала? - спросил Кингсли. - Если бы твоя мать выздоровела завтра, что бы ты сделала?
- Уехала отсюда, - ответила она. – Путешествовала бы какое-то время. Затем пошла бы учиться.
- Учиться? Чему?
- Бизнес, - ответила она. - Я умею обращаться с деньгами. Я занимаюсь всеми его делами.
Кингсли рассмеялся, и звук разнесся над океаном и обратно.
- Что? - спросила она.
- Не ожидал этого от тебя.
- А почему бы и нет?
- Не знаю. Мне не следовало так удивляться. Моей ассистентке восемнадцать лет и она - компьютерный хакер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Джульетта рассмеялась.
- На тебя работает восемнадцатилетняя девушка? Хочу ли я знать, чем вы занимаетесь?
- На твоем месте я бы не спрашивал. Только потому, что на объяснение уйдет очень много времени.
- Она всего лишь ассистентка? Или нечто большее?
- Только ассистентка. Она флиртует со мной, но я напоминаю себе, что она годится мне в дочери. Надеюсь, пока я здесь, она делает уроки. Обычно приходится заставлять ее отрываться от компьютера, чтобы поесть. Она всегда что-то придумывает. Но не могу сердиться на нее. Я сам такой же.
- Ты говоришь, как гордый отец.
Кингсли поморщился. Отец восемнадцатилетней девушки? Возможно, да, но, Боже, он не мог представить себе ребенка, который уже был подростком.
- Она милая девушка. Вот и все, - ответил Кингсли. И тут он задал страшный вопрос. - Ты хочешь детей?
- Я думала об этом. При других обстоятельствах, да.
- Не думала родить от него?
Она покачала головой.
- Он этого не допустит.
- Почему?
- Его дочери ничего обо мне не знают. И учитывая, что я выросла в его доме... будет скандал. Даже для француза это будет скандал. Я всего лишь экономка для всех, кроме него. Он хочет, чтобы все так и оставалось.
- Ты ведь спрашивала, не так ли? Спрашивала, можешь ли ты родить?
Джульетта заметно сглотнула.
- Да, спрашивала.
- И что ты сделала, когда он сказал, что тебе запрещено иметь детей? - спросил Кингсли.
Она снова подняла руки. Они по-прежнему были пустыми.
- Я собрала сумку камней.
Кингсли закрыл глаза и выдохнул. Он почувствовал, как его сердце треснуло, как яичная скорлупа.
- Ублюдок, - выдохнул он.
- C’est la vie, - ответила она.
Кингсли остановился. Они уже были возле его хижины.
- Я могу помочь тебе, - сказал Кингсли. - У меня тоже есть деньги.
- И что я буду делать? Буду твоей любовницей?
- Конечно.
- Буду твоей собственностью?
- Не в том смысле, как сейчас. У тебя будет свобода.
- Променять его кровать на твою, его деньги на твои... это не свобода. Это просто передача права собственности.
- Все будет не так.
- Что, если я уйду от тебя? - спросила она. – Что, если я изменю тебе? Что, если я предам тебя? Будешь ли ты заботиться о моей матери даже после того, как я уйду от тебя?
У Кингсли не нашлось подходящего ответа.
- Как говорят англичане? - спросила Джульетта. - Из двух зол выбирай меньшее.
- Я не уеду с Гаити без тебя, - ответил он, вкладывая в слова больше смысла, чем, когда он впервые произнес их.
- Тогда, надеюсь, тебе здесь понравится. Потому что ты пробудешь здесь очень долго.
- Тогда, наверное, я так и сделаю.
Она встала перед ним, поднесла руку к его лицу.
- Не злись. Не обижайся, - сказала она. - И не бойся оставить меня здесь. Я в порядке. Обещаю, я не убью себя.
- Клянешься?
- Клянусь. Это была глупая идея. Откровенно говоря, я во многом благословлена. У меня есть еда, кров. Он балует меня. Моя жизнь не идеальна, но назови хоть одного человека, у кого она идеальна? Можешь?
Он пытался придумать имя, но в голову ничего не приходило. Он молчал.
- Я так и думала, - сказала Джульетта с натянутой улыбкой. - Ни одного.
- Ты любишь его? - Он уже спрашивал раньше, и она солгала.
- Я не могу выйти из дома без его разрешения. Он всегда разрешает, но я всегда должна спрашивать.
Кингсли не мог себе представить, как сильно это должно быть раздражало ее, эту красивую умную способную женщину, чтобы просить разрешения, как ребенок, покинуть собственность своего любовника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Но... - продолжила она. - Он вовсе не обязан помогать моей матери, но он помогает. И он не угрожает ни мне, ни ей. Он и я, мы хорошо сработались, хорошо играем. Несмотря ни на что.
