Пытаясь усмирить биение сердца, такое неистовое, что ей казалось, будто оно наполняет тишину громом соборного колокола, Марианна покинула свое укрытие и сделала несколько шагов к лестнице, поскольку здесь был единственный возможный выход. Она достигла ее, но открывшаяся глазам картина заставила ее окаменеть.
Большой зал, в который спускалась лестница, такой благородный с картинами стиля Тьеполо, с большими коврами и строгой мебелью, показался ей полем боя. Рядом со стоявшим на длинном мраморном столе канделябром распростерлись обе черные служанки, ни имени, ни даже звука голосов которых она не знала: одна возле опрокинутого кресла, другая — прямо на столе. Обе убиты одним и тем же способом: безжалостно точным ударом в сердце.
Но был еще и другой труп, загораживавший выход с лестницы.
С обращенными в вечность глазами, широко раскрытыми и неподвижными, Маттео Дамиани с перерезанным горлом плавал в луже крови, медленно капавшей со ступенек…
— Он мертв! — непроизвольно пробормотала Марианна, и звук ее собственного голоса показался ей идущим издалека. — Его убили… но кто это сделал?
Ужас смешивался в ней с дикой радостью, почти болезненной из-за своей интенсивности, естественной радостью измученной пленницы, которая внезапно наткнулась на труп своего палача. Загадочная рука одним ударом отомстила за убийство князя Сант'Анна и бесконечные страдания, перенесенные Марианной.
Однако инстинкт самосохранения вновь овладел беглянкой. Радоваться будет время позже, когда она окончательно избавится от этого кошмара, если избавится, потому что здесь было только три тела. А где Истар? Не черная ли колдунья зарезала своего господина? Конечно, она вполне способна это сделать, но в таком случае зачем ей понадобилось убивать своих соплеменниц, которых она называла сестрами? И затем, только что был слышен крик, шум преследования, наконец, этот хрип… Могла ли его испустить Истар? И если это была она, кто же тогда убийца?
Попав в этот проклятый дворец, Марианна совершенно не знала тех, кто его населял, за исключением Маттео, трех негритянок и жирного Джузеппе. Но тот не обладал достаточной силой, чтобы убить такого, как Дамиани, тем более Истар. Все-таки могли быть и другие слуги, и вполне возможно, что один из них решился отомстить за что-то…
Внезапно сообразив, что убийца может вернуться и для него не будет разницы между ней и его жертвами, Марианна ощутила парализующий ужас. Ей нельзя больше оставаться здесь. Надо избавиться от этого ада, спуститься по ступенькам, хотя нижние и залиты кровью, и пройти рядом с трупом в мокром от крови золотом одеянии, с ужасной раной и широко раскрытыми глазами.
Вся дрожа, прижимаясь спиной к мраморным перилам, она медленно спускалась к алой луже, которая, застывая, принимала отвратительный блеск.
Чтобы уберечь платье, она подобрала его одной рукой, но избавить туфли от пятен не удалось. Спускаясь, она не могла оторвать взгляд от тела Маттео, своеобразный гипноз, которому подвержены чувствительные натуры, если они сразу не теряют сознание.
Уже внизу она разобрала, из чего состоит странная металлическая груда, лежавшая на груди мертвеца: цепи и наручники. Они были старые, сильно заржавевшие и, видимо, положены туда умышленно.
Однако она не стала тратить время на разгадывание этой новой тайны. Когда ее ноги коснулись плиток пола, Марианну охватила настоящая паника и она побежала через зал, даже не стараясь приглушать шум своих шагов, настолько пришпоривал ее страх. Она ринулась к полуоткрытой двери, не думая, что убийца может ждать ее за ней, и оказалась в вестибюле.
К ее счастью, там никого не было. Только горели фонари с галер, память о которых сохранилась у нее. Выходящая в сад дверь тоже была открыта.
Не снижая скорости, Марианна поспешила туда, с риском сломать шею скатилась по лестнице, уходившей в темноту сада, торопясь достичь двери у канала, за которой поблескивала черная вода.
Свобода! Свобода была там, совсем рядом, рукой подать…
Она хотела обогнуть смутные очертания колодца, различимые благодаря тому, что глаза стали привыкать к темноте, как вдруг споткнулась и растянулась во весь рост на чем-то мягком и теплом.
На этот раз она едва не закричала, так как упала на человеческое тело. Под руками она ощутила влажную шелковистую материю, а по экзотическому аромату, который смешивался с тошнотворным запахом крови, узнала Истар. Значит, это она только что хрипела в агонии. Таинственный убийца пощадил ее не больше, чем ее сестер.
Удержав нервный всхлип, Марианна хотела встать, но внезапно ощутила, как шевельнулось тело, издавшее слабый стон. Умирающая пробормотала что-то непонятное Марианне, и она инстинктивно нагнулась, чтобы лучше слышать, и даже нашла и приподняла ее голову.
В темноте негритянка нащупала поддерживающие ее голову руки, но Марианна не испытала страха: от необычайной силы этой умирающей женщины ничего не осталось. Только раздался шепот:
— Гос… господин!.. Прости! О! Прости…
Голова бессильно откинулась назад. Сомнений в смерти Истар уже не было. Марианна отпустила ее и сейчас же встала, собираясь броситься к выходу, но замерла на месте.
В проеме двери на набережной возникли два силуэта, несомненно военных, сопровождаемые другими, гораздо менее определенными.
— Уверяю вас, господин офицер, что я слышала крики, ужасные крики, — сказал женский голос. — И дверь открыта, разве это нормально? И посмотрите вверх, дверь на галерею тоже открыта. Впрочем, я всегда говорила, что здесь происходят странные вещи! Если бы меня послушали…
— Ладно, тише! — оборвал ее грубый голос. — Мы осмотрим этот дом снизу доверху. Если ничего не найдем, мы извинимся, вот и все, но вам, милая дама, вам изрядно нагорит, если вы ввели нас в заблуждение!
— Я уверена, что нет, господин офицер. Вы, может быть, поблагодарите меня! Я всегда говорила, что это дом дьявола…
— Это мы увидим! Эй, вы, свет сюда!..
Медленно, затаив дыхание и пригнувшись, Марианна попятилась в глубину тянувшегося вдоль канала сада. Инстинкт подсказывал ей, что надо бежать от этих солдат и людей, возможно, благонадежных, но, безусловно, слишком любопытных. Она прекрасно поняла, в каком она окажется положении, если ее найдут здесь, единственную живую среди четырех трупов. Она поняла также, что нелегко будет поверить объяснениям, которые она сможет дать относительно ее похождений, ужасных, но не правдоподобных.
Возможно, ее примут за сумасшедшую и куда-нибудь запрут, но в любом случае ей не избежать полиции и бесконечных допросов.
Приобретенный когда-то опыт после дуэли с Франсисом Кранмером показал ей, с какой легкостью истина может менять форму и окраску в зависимости от характера и чувств каждого. Ее платье, руки и туфли испачканы кровью. Ее свободно могут обвинить в четырехкратном убийстве. Что будет тогда с ее встречей с Язоном?
