Относительные успехи оппозиции Венесуэлы после смерти Уго Чавеса тоже понятны. Перераспределение доходов от богатств страны в пользу нищего большинства уменьшили количество люмпенизированных слоев общества; граждане, которым уже есть что терять, не хотят постоянной тревоги из-за напряженных отношений с США. Они уже ищут в политике тех, кто помог бы стране занять место не на острие революционных преобразований, а какое-то более спокойное. Пожалуй, известное выражение про постоянство интересов Англии можно переиначить так: «У народа нет постоянных лидеров, у народа есть постоянные интересы».
С другой стороны, все новое люди интуитивно отторгают, в лучшем случае принимают с осторожностью, опасаясь, что будет хуже. Может показаться, что я противоречу сам себе, поскольку ранее отмечал, что общество и отдельные граждане требуют постоянных изменений. Да, требуют – и одновременно боятся их. Природа большинства людей такова, что все хотят что-то поменять, но при этом желают, чтобы ничего не менялось. Вспомним, какие яростные требования и обещания реформ звучат на любых политических митингах в любых странах, но еще более яростная и беспощадная критика обрушивается на любые шаги, которые предпринимаются для реализации реформ. И это понятно: результаты изменений в государстве не совпадают с субъективными надеждами людей. Каждый ждет решения своих проблем, а получает общественные изменения, которые ему не всегда нравятся. Хорошо еще, если в конце концов не становится хуже.
Из этого можно вывести Второй закон правления: противоречие между общественным характером власти и частными надеждами граждан на ее результаты.
Глава V
Современные войны
Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны… ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого.
Война сладка тому, кто ее не изведал.
Никколо Макиавелли
Вернусь к примеру с автопилотом. Он работает по программе очень сложной, но имеющей конечное число возможных действий. Президент, будучи частью государственного аппарата управления, должен также следовать законам, постановлениям парламента как своеобразной программе. Какой же от него толк в экстренных и сложных случаях, когда надо принимать не прописанные в законах решения? Тем более как он может работать на упреждение опасных ситуаций? А таких событий в нашей жизни, особенно в большой политике, мировой экономике, все больше.
Чтобы освободиться от ограничительных пут, чтобы быть выше законов, президенту необходимо вести действия, которые в какой-то мере имитируют воины.
Здесь я предлагаю читателю принять, что война для верховной власти – это любое политическое действие, меняющее соотношения сил в стране или между государствами и поэтому меняющее установившиеся между ними законы и правила. Как и прежде, чтобы вести военные действия, законы не нужны, зато в процессе боев можно выработать новые правила.
Власть омерзительна, как руки брадобрея.
О. Мандельштам
XX век обогатил «репертуар» войн. Оказалось, что существуют не только войны древние и современные, захватнические и оборонительные, гражданские и религиозные, но есть и целая серия «негорячих» войн: холодная, торговая, информационная, финансовая, дипломатическая…
Цели войн переместились от захвата и удержания территорий, упрочения власти государя к захвату и удержанию мест в мейнстриме, власти над местными и мировыми финансовыми, информационными, технологическими потоками. Жестокость войн также изменилась: от крови, убийств, геноцида – к кризисам, неопределенности, всеобщей нервозности. Эти деяния и их следствия так же противны человеческой природе, как и войны кровавые, но что же делать… Можно морщиться от слов «война», «жестокость» и призывать исключить их из нашей жизни и лексикона, можно отрицать новые войны с высот рафинированной этики. Но, только приняв существование в нашем мире конфликтов, конфронтаций (от слова «фронт»), можно взять их под контроль и делать шаги к лучшему будущему.
Для правителей война всегда последний довод, продолжение политики другими средствами. Тут важно, что именно другими средствами. Скованный, казалось бы, по рукам и ногам законодательством, парламентом, распылением суверенитета в международных объединениях и союзах, правитель тем не менее может воевать. Война позволяет ему быть реальным главнокомандующим, снять ограничения законов мирной жизни, управлять финансовыми потоками и социальными обязательствами.
Можно объявить войну бедности, бюджетному дефициту, террору. Хоть курению. Пусть это будет даже политическая грызня за какой-нибудь арктический шельф, какая сейчас идет между Данией и Канадой[7], – главное объявить войну. Новая война (новая реформа) – это шанс новой и большей власти. Вообще, для президента нет ничего полезней и надежней войны, время которой пришло. Именно так президент может выполнить свою сверхзадачу – соответствовать Первому закону правления – обеспечивать развитие страны в мейнстриме. Он не ограничен старыми законами; когда идет война, ему могут открыться возможности, какие были у монархов прошлого, вплоть до применения вооруженных сил. Это, конечно, достигается на время и затрагивает только часть политических отношений, но ведь войны, реформы могут идти не прекращаясь. В наше время множество войн идет постоянно, меняются только их формы.
Кстати, именно поэтому сейчас жители так слабо реагируют на страшную информацию из очередной «горячей точки», как теперь стыдливо называют войны кровавые. Как бы ни пытались журналисты в натуралистических репортажах о кровавых событиях «оттуда» заставить мир вздрогнуть и ужаснуться, мы просто физически не можем реагировать еще и на эти события: мы сами на войне, мы сами постоянно чувствуем угрозы и тревоги, не уверены в завтрашнем дне, боимся за будущее детей и за самих себя.
Рассмотрим некоторые виды современных войн и то, как президент может их вести.
Войны бывают за и против чего-то. Причем войны «против» обычно более короткие, а «за» – долгие, так как быстро можно ломать, но строить, и строить хорошо, не получится.
Конечно, президент не должен пренебрегать ни теми, ни другими войнами, лишь бы их результаты соответствовали Первому закону правления. Также надо помнить: победу в короткой войне приписывают правителю, а в долгой – народу. Поражение всегда приписывают правителю.
Подготовка к войне – тоже часть войны. Иногда она значимее самих боевых действий. Возьмем микропример: войну против курения. Враг четко определяется. Отомстить не может. Приносит смерть. Результат победы – увеличение продолжительности жизни. Здесь также есть место пропаганде (здорового образа жизни) и агитации (за отказ от курения). Война с курением требует и непосредственно действий: составления и принятия законодательных актов, инструктажа полиции и работы служб, следящих за выполнением предписаний. Но это в развитых странах. В странах БРИКС[8], например, не стоит начинать подобную войну – пустая затея. В них большинство людей курят и бросать не намерены. Использовать полицию – значит еще больше настраивать народ против нее, а саму полицию – против тех, кто заставляет ее заниматься подобным делом, вообще – давать повод дополнительной мелкой коррупции. В этих условиях нужно только заявлять о готовности войны.
Всегда лучше начинать свою войну, чем заканчивать чужие, так как вряд ли цели чужих войн совпадают с вашими. Войны, начатые предшественниками, лучше попытаться заморозить или сделать все, чтобы про них забыли. Исключением являются, конечно, войны горячие, а также войсковые или полицейские операции. Здесь надо помнить, что человеческая кровь нередко используется для завоевания власти, но жертвы, казавшиеся суровой необходимостью в одну эпоху, выглядят ужасными и непростительными в другую. Прежде всего, это касается революций, поскольку без крови они обычно не совершаются, а менталитет людей меняют, и может случиться так, что буквально через несколько десятилетий новое общество будет неприязненно оценивать бурные события прошлого, которые его же и сформировали.
Прекратить войну тоже хорошее решение, причем капитуляция может принести очки даже человеку, ее начавшему. Так, публичное признание поражения американских наемников в заливе Свиней в военной авантюре против Кубы, как ни странно, не уменьшило, а добавило популярности президенту Кеннеди. Его слова о том, что у победы много родителей и лишь поражение – сирота, стали политической классикой.
Таким образом, любую войну надо тщательно продумывать и иметь возможность донести до всех информацию о том, что война выиграна. Зачастую это и победа – одно и то же.
Разные страны, соперничая друг с другом из-за одних целей, объединяются в войне за другие. Так, те же Канада и Дания – союзники в борьбе за исполнение Киотского протокола. И президент, как эквилибрист, обязан отслеживать порой до десятка войн, идущих в соседних и удаленных странах, и влияние этих войн на его государство.
