Неужели лучший студент самого почитаемого вуза нашего города читает мангу для девятилетних девочек?
К чему катится наш мир?
Инопланетяне, вам определенно пора вмешаться в ход истории. Почему вы оставили человечество без присмотра? Разве не видите, к чему это привело?
— Но, возможно, Дима захочет уступить даме право выбора? — елейным голосом продолжает профессор.
Да! — пробуждается внутри умирающая надежда.
Девушкам надо уступать! Конечно! Это всем известная истина!
А блондиночка, в свою очередь, обязательно выберет меня, ведь я ей так мило улыбаюсь.
— Девушкам, несомненно, следует уступать. — подойдя к микрофону, произносит долбанный лучший студент. И следом одаривает аудиторию чарующей улыбкой.
Вот же хамелеон перевоплощений.
— Но Оксана слишком сильный соперник. Боюсь, она не оценит неравного подхода. Может оскорбиться, а я не хочу умалять ее заслуги из-за пола. — третьекурсница еще сильнее расправляет свои плечи и победно смотрит на парня. Согласно ему кивает.
И, кажется, я единственная в этом лектории осознаю, как он ловко обводит всех вокруг пальца. Извращенцы, они такие…
А вас, уважаемая девушка-блондинка, дурят.
Дурят самым наглым образом.
Неужели не понимаете?
Нет, не понимает. Только кокетливо поглядывает на вероломного старшекурсника.
Ветров тем временем, продолжая прикидываться положительным героем аниме, с легкостью обезоруживает всех своей опасной улыбкой и выносит свой темный приговор.
— Должен признать, для меня волнительна та роль, которая мне поручена. Это большая ответственность. Но обещаю приложить все усилия, чтобы не разочаровать ожидания доверенного мне первокурсника. — неужели и этот быстрый маньячный взгляд, брошенный в мою сторону, замечаю только я?
Уважаемая профессорша, будьте мудрее, не отдавайте меня в его руки, пожалуйста.
— Выделить кого-то из ребят для меня непосильная задача. Уверен, каждый из них доказал свою исключительность, набрав ошеломительное количество баллов при поступлении. Потому я решил отдаться воле случая. — по залу проносится некий то ли «ах», то ли мечтательный вздох, чью природу мне не понять.
Ожидаемо этот звук принадлежит женской половине присутствующих.
Как же просто одурачить девушек, аж обидно.
Хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь.
— Мое любимое число «три», — загадочно продолжает гад своим бархатным голосом.
Да ну, конечно! Не бреши, Брешинда! Если бы я стояла сто пятой в списке, твое любимое число, дай угадаю, было бы «сто пять»?
— Третьей, если не ошибаюсь, вышла к нам первокурсница Милана Рай? — придает лицу налет задумчивости и, прикинувшись несмышленышем,
поворачивается в нашу сторону.
— Райская. — стараясь скрыть скрежет зубов, поправляю я.
— Чудесно! У нас появилась первая пара наставника и первокурсницы! Поздравляю Вас, Милана, — обрадованно произносит профессор Ронина. Подходит ко мне и чуть тише добавляет, — Вам посчастливилось получить в наставники лучшего студента! Не сомневаюсь, благодаря Диминой поддержке Вам будет намного легче освоить новые предметы.
— Приложу все усилия, Ирина Валерьевна, — тут же материализуется рядом извращенец, демонстрируя нам свой белозубый оскал. — Сделаю все, что в моих силах.
Женщина доверчиво и как бы, нисколько не сомневаясь в услышанном, кивает ему и говорит:
— Уверена в тебе, Дима.
Мне очень хочется ей возразить. Сказать, что я тоже уверена, но вовсе не в успехе данной кампании, а в том, как губительно она на меня повлияет. Но разве она послушает? Остается с грустью смотреть вслед удаляющейся обратно на трибуну профессорше.
Новоиспеченный адский наставник становится чуть позади меня. Через несколько минут ощущаю горячий шепот, проникающий сквозь ухо в каждую клеточку кожи и подгоняющий отряд мурашек на пробежку от коленок к затылку.
— Ну, ола, дорогуша. Вот мы и встретились снова. Не сомневаюсь, ты рада так же сильно, как и я.
Глава 5
Вот так за один день, а точнее, менее чем за час, мои мечты о светлом будущем и спокойной учебе прямо на глазах превратились из манящей конфеты в зловонную рухлядь. И я стала одной из трех самых обсуждаемых первокурсниц финансового потока, не предполагающей, что глицин не так эффективен, как мне бы того хотелось. Но об этом я узнаю позднее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
К тому же у меня, видимо, начала формироваться пагубная привычка к бегству. И ужасно то, что я серьезно подумываю вовсе не над тем, как бы перестать уносить ноги, а размышляю, как бы придать этим ногам ускорения.
*
Понедельник наваливается на плечи чугунно и резко, в облике строгого профессора Львова Игната Борисовича. Худощавый мужчина с цепким взглядом считает свой предмет — концепции современного естествознания — основой основ для любого уважающего себя студента.
До его лекции я даже представить себе не могла, что желание преподавателя донести свой материал до ушей слушателей может привести к полному иссушению последних. Из аудитории мы с Катей и остальными нашими однокурсниками выползаем полуживыми, как стайка бездушно выжатых лимонов.
Надежды о том, что за выходные все забудут о нежданно свалившейся на меня радости «осваиваюсь под крылом у злопамятного психопата», оказываются смехотворно-наивными. Даже переговоры с луной не помогли поубавить тональность окружающей восторженности.
— Как же тебе повезло! — вот и сейчас, вернув себе разговорную функцию, с восхищением произносит Катя, пока мы движемся по длинному коридору, соединяющему между собой два соседних корпуса.
И, к сожалению, так считает далеко не она одна. Многие придерживаются схожего с ней мнения.
Большей частью — это девушки.
А если еще честнее — они всем женским коллективом абсолютно уверены в том, что сверкающая звезда университета упала мне — счастливой и везучей сучке — прямо в руки. Они понятия не имеют, что гадский супостат не звезда, а грозная комета уничтожения, желающая спалить к имбирям мою спокойную жизнь.
Однокурсницы одна за другой подходят ко мне с горящими, как у вампиров, увидевших молодую кровь, глазами. Взволнованно шепчут, хихикают и визгливо восклицают: «Поздравляю!», «Круто», «Вот это Чума!».
Многие тут же представляются до седьмого колена и предлагают дружбу. Если не до гроба, то до конца учебы точно. Во всяком случае, подобный потенциал убедительно проскальзывает в их речи.
Катя милостиво разрешает им высказаться и огласить полный перечень услуг и возможностей, который я приобрету вместе с их дружбой. А затем умело дает отворот-поворот. Нравоучительно и громко обращается ко мне, ничуть не стесняясь быть услышанной:
— Сейчас все станут набиваться к тебе в подруги. Чтобы добраться хитрыми лапками до твоего красавчика наставника. К тому же, считай, ты теперь знаменита, а люди тяготеют к слава имеющим.
— Я не имею ни славу, ни желание к ней тяготеть, — огорченно вздыхаю в ответ и вижу привлекающий мой мочевой пузырь значок туалета. — Мне надо заскочить в дамскую комнату.
— Давай, — кивает брюнетка, — Я подожду снаружи. Прослежу, чтобы тебя не склонили к принудительной дружбе, воспользовавшись биологическими потребностями.
Закатываю глаза и следую к нужной мне двери. Захожу внутрь и подхожу к умывальнику, желая вначале помыть руки. Но не успеваю включить воду, как дверь одной из кабинок открывается, а вышедшая студентка начинает тихо напевать известную мне песню. Пользуясь тем, что она увидит меня только когда подойдет к раковинам, я застываю. Непроизвольно улыбаюсь, откровенно наслаждаясь любимой песней в таком шикарном исполнении. У нее очень красивый голос. Глубокий, грудной. Именно о таком я всегда мечтала, но… чего нет, того нет… Сорока и то мелодичнее меня будет.
— Ой, — прикрывая рот ладонью, смущаясь говорит та, кто даст фору нашей местной поп-эстраде.
— Извини, пожалуйста. — подходит к соседней раковине, спешно открывает кран и начинает мыть руки.
