– Добытчик ты! Люблю тебя.
– А я угадай кого?
– Меня!
– Правильно! Завтра тогда Гришку попрошу помочь с переездом, чтоб в газель вещи затащить.
– Он отзывчивый парень, согласится. Хочу домой уже, в селе мне больше нравится, хоть и интернет слабый.
– Ну ничего. Зато растения, зелено скоро.
– Ты, кстати, должен пообещать мне одну вещь.
– Какую?
– Что б травки твоей больше не было никогда! Понял? – Оля сложила руки на груди и пристально смотрела в глаза Артему
– Конечно! Обещаю.– Пробормотал Артем.
– Что б не опозорил меня перед родителями своей херней, я к запахам чувствительна – меня не проведешь! – глаза её гневно блестели.
– Хорошо-хорошо! Не кричи.
Утро следующего дня разбудило молодоженов ласковым лучом Солнца, скользящим по их лицам. Олька подумала: «Артём вновь забыл задвинуть шторы». На постель забрался хорек Анфиса. Первым открыл глаза Артём:
– Чу! Кышь! Блин..
– Что опять лезет целовать тебя в нос? – спросила Олька.
– Разбудила.
– Встаем тогда, дорогой мой человек, яичницу будешь?
– Пять яиц и сыра туда, и майонеза побольше.
– Такой худенький ты у меня, как в тебя это вмещается? Ума не приложу.
– Даа, я такой.. – сладко потягиваясь в предвкушении завтрака, протянул Артем.
В обед к Хоминым пришел друг молодой семьи, Гриша, любознательный парень, ровесник, живущий на одной улице. Вдвоем, они с Артёмом начали спускать собранные баулы и мешки с одеждой вниз к газели. Предстоял спуск самого тяжелого объекта – стиральной машины. Молодые люди, взяв за края стиралку, аккуратно вынесли её на лестничную площадку. Из техники пролилась грязная жидкость на пол. Гриша нажал на кнопку вызова лифта и кабина начала движение. Артём вернулся в квартиру и попросил жену подтереть лужи. Олька же, тем временем, ловила хорька и поймав, поместила её в переносную клетку. Оставалось еще собрать в коробки кое-какие вещи, но сначала нужно убрать воду. Парни загрузили стиралку в лифт и поехали на первый этаж.
Вооружившись тряпкой и шваброй, девушка вышла в подъезд. На лестничной клетке открывал дверь своей квартиры сосед, добродушный старичок-пенсионер, мужчина с лысой головой и пышными усами под носом. Все жильцы дома звали его Марк Иванович или просто дядя Марк. Жил он в трехкомнатной квартире один! Не считая кота. Увидев Олю, убирающую пролитую воду, сосед обратился к девушке:
– Что? Разлили? Видел я твоего муженька-то. Переезжаете?
– Да, здравствуйте, съезжаем.
– Вы не знаете, Светочка сама тут теперь будет жить или квартирантов опять пустит?
– Ой, не могу сказать.
– Ну ладно.
– А вы не могли бы передать Свете ключи от квартиры?
– Ключи? Ну мог бы, что ж. А вы что же новое жилье нашли?
– К родителям в деревню переезжаем, – собирая последние пролитые капли воды, сказала Олька.
– Ну с Богом! Ключи передам.
– Спасибо! Сейчас последние сумки спустим и я принесу вам их..
Газель ревела своим мотором, везя молодую семью с их скромным скарбом и ворованной плиткой со стройки в село Крестовка, в родительский дом. Минуя улицу Зеленую, машина выехала на трассу «Марьевск-Саркел», оставив позади город.
– Я просил Гришу, чтоб он с нами поехал на своей «Девятке», в Крестовку, сказал что у тестя больная спина, а он не захотел, отказался, говорит дела, представляешь? – вопрошал Артем, негодуя.
– Ну ничего страшного, сами как-нибудь спустим эту стиралку, маму попросим, она поможет тебе и я.
– Ты платежку на скатерть положила?
– Да, не стала прятать, сегодня-завтра обнаружит.
– Хорошо. Все-таки жаль, что Гриша отказался.
– Хоть на том помог и то. Хороший друг.
– Неплохой такой он, кентяра мой.
Вечером того же дня в квартиру, которую покинули Хомины вошла симпатичная женщина бальзаковского возраста, невысокого роста, с черными волосами как вороново крыло и выразительными игривыми темно-карими глазами. Женщина втянула воздух, своим аккуратным маленьким носиком и ей стало дурно, она подумала: «Эти жильцы самовольно держали животное, лжецы». Включила везде свет. Осмотрев зал и убедившись, что с комнатой все в порядке прошла на кухню и увидела лежащую полоску бумаги на столе. Взяла бумажку в руки и, бегло прочитав, вслух со злостью произнесла: «Грязные свиньи! Лживые уроды».
Тем же вечером, за десять километров от однушки с неоплаченным платежом, в селе Крестовка, в доме родителей Ольги, во всю шел праздничный ужин. По случаю переезда был зажарен гусь с яблоками, в изящные рюмки налито красное вино.
– Папа, как твоя спина? Не сильно болит?
– Нормально, дочка. В смысле не болит, – говорил полный мужчина за пятьдесят.
– Станислав Иванович, говорите тост, у вас хорошо получается, – сказал Артем, уже изрядно поддатый.
– Давайте знаете за что, – начал тесть Артема, – давайте за успешное начинание нашего семейного предприятия, ты мой зятек дорогой, чтоб осилил бизнес, пью за тебя!
– За нас! – крикнул Артем и быстро закинул в себя сто грамм вина.
– У Темы такой голос звонкий, ой, аж дребезжит в ухе, – сказала мама Оли, Светлана Николаевна.
– Да, он у меня такой, боевой, – подтвердила, пьющая компот Ольга, – чуть что сразу в драку лезет, на рожон и покричать любит.
– Что? – отозвался Артем, – ты про меня, Олюшка?
– Говори с папой о баранах своих, я с мамой болтаю, не обращай внимания, говорю какой ты боевой у меня.
– Да, я такой, я всем покажу! Я думаю, с этим бизнесом всё на мази будет, все рынки наши будут, отвечаю.
– Молодец, сынок! – вторил тесть, жуя гусиное крыло, – уважаю такой боевой характер, красава!
Олюшка наклонилась к маме и что-то тихим голосом ей рассказывала. Мужчины же, на повышенных тонах обсуждали нюансы и тонкости ведения торговли тушами баранов и коров.
– Станислав Иванович, завтра давайте прямо с утра рубать туши пойдем.
– Да что ты сынок, отоспимся после застолья да пойдем, чего ради?
– Мне без похмелья норма! Отвечаю, все будет сделано, все нарублю!
– Как знаешь сынок, разбужу тебя раз так поработать хочешь, прям горишь желанием. Давай-ка, наливай до краев, за армию сейчас пить будем.
– Во! Тема, пап, за армию будем, до краев!
Руку наливающего Артема слегка повело и он расплескал вино на белоснежную скатерть. Оля охнула и укоризненно заметила: «Теме больше не наливать, шучу».
– Жена, все нормально!
Оля изъявила желание лечь спать и пожелав всем спокойной ночи, поднялась в спальню на второй этаж. Выпив и обильно закусив, мужчины вышли покурить на крыльцо двухэтажного кирпичного дома, ставшего уютным гнездышком для двух семей. Апрельский воздух был на удивление теплым. Да, весна в этом году пришла рано, подарив тепло всей республике Эльбруссия. Где-то лаяли собаки, за железными воротами по улице проехал, громыхая пробитым глушаком мотоцикл.
– Хорошо в селе, – сказал, стараясь выговаривать все слога Артём, – не то что, не то что в Марьевске пыльном, вонючем.
– Он нам еще много пользы принесет, этот Марьевск, будем там на стихийных рынках торговлю вести, – говорил более трезвый тесть, – хороший рефрижератор у меня?
– Отличный! Прекрасный рефри..же..ратор.
– Вчера полный мяса привез, порубать только надо, но эт завтра.
– Я нарублю всё, сам!
Пьянка перевалила за первый час ночи. Гусь и салаты с соленьями были съедены. Открыта вторая банка маринованных грибов. Теща Артема час назад ушла также спать, мужчины курили прямо на кухне, сбрасывая пепел, и туша окурки в металлическую крышку. Глаза тестя начали слипаться и рассказы болтливого Артема его изрядно утомили.
– Сынок, пойдем спать наверно, только ты жену не буди, ложись в гостевой комнате, рядом со спальней, перегар то се, будешь еще кружиться, а утром я тебя разбужу.
– А! Хорошо, пап! Ладно. Идем спать.
Щелкнул выключатель на лестнице, мужчины, тихонько ступая на половицы, поднимались на второй этаж. Артем открыл дверь гостевой комнаты и, не включая свет, повалился на старую, продавленную тахту. Сон долго не шел – кружилась голова от выпитого вина, так называемые вертолеты, не давали покоя. Подпитый зять пошел на хитрость: перевернулся на спину и опустил с тахты, коснувшись пола, кулак. Этот старый способ часто его спасал в юности, в пьянках на районе. Так и уснул.
Жуткий собачий вой на улице заставил Артема проснуться. Открыв заспанные глаза, на мгновение как это обычно бывает, что бы потом опять сильно зажмуриться и уснуть он заприметил что-то странное в комнате. Открыв еще раз один глаз, он разглядел темный силуэт посреди комнаты. Невольно его глаза раскрылись и попытались сфокусироваться. Луна-свидетельница, блеклым светом освещала комнату в середине которой, приближаясь к Артему двигался черный, дымчатый силуэт под два метра. У ног лежащего, дым остановил свое движение. Хомин покрылся холодным потом, дикая судорога прошибла все его тело, он не мог пошевелить ни языком, ни конечностями. Что за чертовщина? Лишь мычал, как немой, издавая подобие звуков. Уставившись на черную фигуру, он разглядел, что голова этого существа напоминает по форме лошадиную, только по бокам козьи рога. Тело, колышущееся дымкой, казалось было из черного дыма, каким-то образом, принявшим такую жуткую форму, не теряемую в пространстве. Артем мысленно читал про себя молитву «Отче наш» и умолял простить Бога за пьянку, ведь напился до чертиков, что за дела? Холодный пот пропитал тахту. Хомин, наконец, смог закрыть глаза, а когда спустя десять секунд усиленной мольбы открыл их – наваждение исчезло. Он вновь смог шевелить руками и ногами. Вой собак стих. Спаси Христос!
