я замечаю шанс, когда его хватка на моем горле немного ослабевает, и делаю выпад вверх.
Мое сердце взлетает от взрывного фейерверка адреналина, когда я чувствую, что он ослабляет свою безжалостную хватку.
Я сделала это.
Я…
Я даже не закончила праздновать в своей голове, когда в воздухе раздался громкий стук. Воздух вырывается из моих легких, когда мои колени ударяются о камни со смертельной силой, которая выбивает мои мысли из головы.
Я не могу дышать.
Я не могу дышать...
И тут я понимаю, что он повалил меня, с силой сжав горло и ударив по макушке.
И на этот раз он хочет меня задушить. Мои ногти впиваются в его запястья, мой инстинкт выживания срабатывает, как у животного, попавшего в ловушку.
Но я словно наталкиваюсь на стену.
Чертовой несокрушимой крепостью.
Он даже сжимает пальцы, пока я не убеждаюсь, что он оторвет мою голову от шеи.
— Вариант с побегом не был в меню, не так ли? — Его голос звучит далеко и смешивается со звоном в моих ушах. И если я не ошибаюсь, он стал глубже, ниже, превратившись в темный оттенок черного.
Гораздо хуже, чем бесцветная ночь.
Даже его тусклые глаза стали пустынными — хуже любого оттенка, который я могла бы представить.
В этот момент он не что иное, как хищник.
Бессердечный, хладнокровный монстр.
— П-пожалуйста... — кричу я, и это эхо, как песня призрака, отдается в окружающей нас ночи.
Я даже не могу молиться, чтобы какой-нибудь прохожий нашел нас. В конце концов, Девлин выбрал это место, потому что оно изолировано.
Девлин и я выбрали это место.
Кто мог подумать, что в нем нас ждут такие разные, но трагические судьбы?
— Пожалуйста? — тянет он, словно проверяя, как это слово звучит на его губах.
Я пытаюсь покачать головой, но это невозможно из-за его хватки на моей шее.
— Пожалуйста, используй свои губы или, пожалуйста, используй свою киску и задницу? — Он делает паузу, затем толкает меня назад, пока моя голова не наклоняется в сторону обрыва. — Или превратить тебя в шедевр?.
С моих губ срываются придушенные звуки, звучащие скорее по-звериному, чем по-человечески.
Опять эта эскалация — напоминание о том, что это игра власти, и если я продолжу бороться, он просто сделает это еще ужаснее, чем я могу себе представить.
Неважно, как сильно я сопротивляюсь, бесчеловечный незнакомец, кажется, не замечает этого. На самом деле, он маниакально поднимает плечо, как проклятый преступник, не испытывающий ни малейшего раскаяния за свои преступления.
— Если ты не выбираешь, я сделаю это за тебя...
— Губы, — процедила я, не понимая, как мне удалось выговорить это слово.
Я даже не уверена, как, черт возьми, я все еще в сознании, учитывая, с какой силой он держит меня.
Только после того, как слово покидает мой рот, он медленно ослабляет грубую силу своих пальцев на моей шее. Но он не отпускает меня и продолжает удерживать все мое существо перед собой.
Я вдыхаю огромное количество воздуха, мои легкие наполняются кислородом до такой степени, что я чувствую себя обожженной, пойманной в удушающий захват и с ножом в груди.
Он приподнимает густую бровь, выглядя красивым, даже великолепным, но это тот тип красоты, который используют известные серийные убийцы, чтобы заманить своих жертв. Честно говоря, я не удивлюсь, если он убивает ради спортивного интереса.
И это определенно неправильная мысль в данных обстоятельствах.
Это безумие: я часто думал о смерти, но когда дело доходит до драки, я боюсь ее до ужаса.
Незнакомец из ада проводит большим пальцем по моей верхней губе, чувственно, почти с любовью, и это пугает еще больше. Потому что, судя по его поведению и разговорам, я почти уверена, что в его теле нет ни одной нежной косточки.
— Ты позволишь мне засунуть свой член между этими губами и наполнить твое горло своей спермой?
Моя шея нагревается, поскольку я не привыкла, чтобы со мной разговаривали таким образом, но я поднимаю подбородок.
— Я делаю это не потому, что хочу. Я делаю это, потому что ты угрожаешь мне худшим. Если бы это зависело от меня, я бы никогда не позволила тебе прикасаться ко мне, ты, больной ублюдок.
— Хорошо, что это зависит не от тебя. — Все еще держа руку на моем горле, он свободной рукой расстегивает молнию, и звук получается более жутким, чем шум волн и свист ветра.
Когда он вытаскивает свой член, я пытаюсь повернуть голову в другую сторону, но его хватка на моей шее заставляет меня следить за каждой деталью.
Он большой и твердый, и я даже не хочу думать о том, что сделало его таким твердым.
Что-то теплое прижимается к моим губам, и я зажмуриваюсь, глядя на него.
— Открой, — приказывает он, его рука сжимает мои волосы, не оставляя места для переговоров.
Но я держусь за борьбу внутри себя. За тот проблеск надежды, что, может быть, он передумает и весь этот кошмар закончится.
Мне лучше знать.
Монстра нельзя изменить или сбить с пути.
Единственная цель монстра — уничтожить.
— Я всегда могу использовать твою задницу и киску. В таком порядке. Так что, если ты не хочешь смочить мой член своей кровью и вылизать его дочиста, я предлагаю тебе открыть рот. — Он бьет меня членом по губам, и у меня не остается выбора, кроме как разжать челюсти.
Если я этого не сделаю, нет сомнений, что он сдержит свое слово насчет другого варианта, и я не готова узнать, как далеко он зайдет.
Как далеко он зайдет?
Кончик его члена скользит по моим губам, и мой желудок сворачивается в короткие промежутки времени. Я сглатываю отвратительную потребность извергнуть рвоту на него и на себя.
— Не надо рвотных позывов, когда мы еще даже не начали. — Он снова поглаживает мои нижние губы с фальшивой нежностью. — Ты можешь наслаждаться этим, если хочешь, но если ты будешь сопротивляться, я полагаю, это будет только неудобно. А теперь соси и делай это хорошо.
Он хочет, чтобы я сосала?
Да пошел ты. Я Кинг, и нам не говорят, что делать.
Несмотря на страх, парализующий мои конечности, мой взгляд сталкивается с его взглядом, когда я кусаю его член.
Сильно.
Со всей силой. Я кусаю с такой силой, что мне кажется, я отрежу его член и проглочу кончик.
Единственная реакция незнакомца —
