Осень («По узкой тропинке…»)
По узкой тропинкеЯ шел, упоенный мечтою своей,И в каждой былинкеГорело сияние чьих-то очей.
Сплеталися травыИ медленно пели и млели цветы,Дыханьем отравыЗеленой, осенней светло залиты.
И в счастье обманаПоследних холодных и властных лучейЗвенел хохот ПанаИ слышался говор нездешних речей.
И девы-дриады,С кристаллами слез о лазурной весне,Вкусили отраду,Забывшись в осеннем, божественном сне.
Я знаю измену,Сегодня я Пана ликующий брат,А завтра оденуИз снежных цветов прихотливый наряд.
И грусть ледянаяРасскажет утихшим волненьем в кровиО счастье без рая,Глазах без улыбки и снах без любви.
«Иногда я бываю печален…»
Иногда я бываю печален,Я забытый, покинутый бог,Созидающий, в груде развалинСтарых храмов, грядущий чертог.
Трудно храмы воздвигнуть из пепла,И бескровные шепчут уста,Не навек-ли сгорела, ослеплаВековая, Святая Мечта.
И тогда надо мною, неясно,Где-то там в высоте голубой,Чей-то голос порывисто-страстныйГоворит о борьбе мировой.
«Брат усталый и бледный, трудися!Принеси себя в жертву земле,Если хочешь, чтоб горные высиЗагорелись в полуночной мгле.
Если хочешь ты яркие далиРазвернуть пред больными людьми,Дни безмолвной и жгучей печалиВ свое мощное сердце возьми.
Жертвой будь голубой, предрассветной.В темных безднах беззвучно сгори……И ты будешь Звездою Обетной,Возвещающей близость зари.»
«По стенам опустевшего дома…»
По стенам опустевшего домаПробегают холодные тени,И рыдают бессильные гномыВ тишине своих новых владений.
По стенам, по столам, по буфетамВсе могли-бы их видеть воочью,Их, оставленных ласковым светом,Окруженных безрадостной ночью.
Их больные и слабые тельцаТрепетали в тоске и истоме,С той поры, как не стало владельцаВ этом прежде смеявшемся доме.
Сумрак комнат покинутых душен,Тишина с каждым мигом печальней,Их владелец был ими ж задушенВ темноте готической спальни.
Унесли погребальные свечи,Отшумели прощальные тризны,И остались лишь смутные речи,Да рыданья, полны укоризны.
По стенам опустевшего домаПробегают холодные тени,И рыдают бессильные гномыВ тишине своих новых владений.
Романтические цветы
Сонет («Как конквиста́дор в панцире железном…»)
Как конквиста́дор в панцире железном,Я вышел в путь и весело иду,То отдыхая в радостном саду,То наклоняясь к пропастям и безднам.
Порою в небе смутном и беззвездномРастет туман… но я смеюсь и жду,И верю, как всегда, в мою звезду,Я, конквистадор в панцире железном.
И если в этом мире не даноНам расковать последнее звено,Пусть смерть приходит, я зову любую!
Я с нею буду биться до концаИ, может быть, рукою мертвецаЯ лилию добуду голубую.
Баллада («Пять коней подарил мне мой друг Люцифер…»)
Пять коней подарил мне мой друг ЛюциферИ одно золотое с рубином кольцо,Чтобы мог я спускаться в глубины пещерИ увидел небес молодое лицо.
Кони фыркали, били копытом, маняПонестись на широком пространстве земном,И я верил, что солнце зажглось для меня,Просияв, как рубин на кольце золотом.
Много звездных ночей, много огненных днейЯ скитался, не зная скитанью конца,Я смеялся порывам могучих конейИ игре моего золотого кольца.
Там, на высях сознанья — безумье и снег,Но коней я ударил свистящим бичем,Я на выси сознанья направил их бегИ увидел там деву с печальным лицом.
В тихом голосе слышались звоны струны,В странном взоре сливался с ответом вопрос,И я отдал кольцо этой деве луныЗа неверный оттенок разбросанных кос.
И, смеясь надо мной, презирая меня,Люцифер распахнул мне ворота во тьму,Люцифер подарил мне шестого коня —И Отчаянье было названье ему.
Оссиан
По небу бродили свинцовые, тяжкие тучи,Меж них багровела луна, как смертельная рана.Зеленого Эрина воин, Кухулин могучийУпал под мечем короля океана, Сварана.
Зловеще рыдали сивиллы седой заклинанья,Вспенённое море вставало и вновь опадало,И встретил Сваран исступленный, в грозе ликованья,Героя героев, владыку пустыни, Фингала.
Схватились и ходят, скользя на росистых утесах,Друг другу ломая медвежьи упругие спины,И слушают вести от ветров протяжноголосыхО битве великой в великом испуге равнины.
Когда я устану от ласковых слов и объятий,Когда я устану от мыслей и дел повседневных,Я слышу, как воздух трепещет от грозных проклятий,Я вижу на холме героев суровых и гневных.
Крыса
Вздрагивает огонек лампадки,В полутемной детской тихо, жутко,В кружевной и розовой кроваткеПритаилась робкая малютка.
Что там? Будто кашель домового?Там живет он, маленький и лысый…Горе! Из-за шкафа платяногоМедленно выходит злая крыса.
В красноватом отблеске лампадки,Поводя колючими усами,Смотрит, есть ли девочка в кроватке,Девочка с огромными глазами.
— Мама, мама! — Но у мамы гости,В кухне хохот няни Василисы,И горят от радости и злости,Словно уголечки, глазки крысы.
Страшно ждать, но встать еще страшнее.Где он, где он, ангел светлокрылый?— Милый ангел, приходи скорее,Защити от крысы и помилуй!
Рассвет
Змей взглянул, и огненные звеньяПотянулись, медленно бледнея,Но горели яркие каменьяНа груди властительного Змея.
Как он дивно светел, дивно страшен!Но Павлин и строг и непонятен,Золотистый хвост его украшенТысячею многоцветных пятен.
Молчаливо ждали у преддверья,Только ангел шевельнул крылами,И посыпались из рая перьяЛегкими, сквозными облаками.
Сколько их насыпалось, белея,Словно снег над неокрепшей нивой!И погасли изумруды ЗмеяИ Павлина веерное диво.
Что нам в бледном утреннем обмане?И Павлин, и Змей — чужие людям.Вот они растаяли в тумане,И мы больше видеть их не будем.
Мы дрожим, как маленькие дети,Нас пугают времени налеты,Мы пойдем молиться на рассветеВ ласковые мраморные гроты.
Смерть («Нежной, бледной, в пепельной одежде…»)
Нежной, бледной, в пепельной одеждеТы явилась с ласкою очей.Не такой тебя встречал я преждеВ трубном вое, в лязганьи мечей.
Ты казалась золотисто-пьяной,Обнажив сверкающую грудь.Ты среди кровавого туманаК небесам прорезывала путь.
Как у вечно-жаждущей Астреи,Взоры были дивно глубоки,И неслась по жилам кровь быстрее,И крепчали мускулы руки.
Но тебя, хоть ты теперь иная,Я мечтою прежней узнаю.Ты меня манила песней рая,И с тобой мы встретимся в раю.
В небесах
Ярче золота вспыхнули дни,И бежала Медведица-ночь.Догони ее, князь, догони,Зааркань и к седлу приторочь!
Зааркань и к седлу приторочь,А потом в голубом теремуУкажи на Медведицу-ночьБогатырскому Псу своему.
Мертвой хваткой вцепляется Пес,Он отважен, силен и хитер,Он звериную злобу донесК медведям с незапамятных пор.
Никуда ей тогда не спастись,И издохнет она наконец,Чтобы в небе спокойно паслисьКозерог, и Овен, и Телец.
Думы
