— Парни, это Эля, — двигаю соседний стул.
— Что будешь пить, Эля? — Андрюха лыбится, возит салфеткой по столу, наклоняется.
Провожу пальцем по горлу — не надо, а то сейчас как дыхнет на моего паучка чесноком.
И она в обморок упадет.
А у нас сегодня планы.
— Сыграем в бир-понг? — обнимаю Элю за плечи. Глазами провожаю официантку, рукой вспарываю огни светомузыки. — Вон там, видишь? Стол и шарики. Умеешь играть? В США популярная шутка. В переводе — «пиво-понг».
— Я знаю, — она смотрит в темный угол, как-то потерянно, настроение ее меня не устраивает.
Переглядываюсь с друзьями.
Парням тоже неловко, с девчонками мы либо танцуем, либо уезжаем, вот так вот за стол никого обычно не тянем, почему я вдруг исключение сделал — сам не знаю.
Трогаю ее косичку.
Она вздрагивает и поворачивается. Смотрим друг на друга, пытаюсь удержаться на глазах, но невольно на губы срываюсь, я бы сначала поцеловал, а потом хоть о вязании крестиком беседы вел.
Вздыхаю.
— Опиши себя тремя словами?
— Хорошая девочка, — говорит она, не задумываясь.
— Это два слова.
— Этого хватит.
Вот теперь смотрю в глаза. Хорошие девочки — не совсем моё, я к плохим привык. С ними проще.
Но не так интересно.
— А что случилось? Ночью в клубе, одна? — наклоняюсь ближе, чтобы не кричать, и так мне приятнее, дышать ее запахом, сладко.
— Я не одна.
— У тебя парень.
— Точно.
— Врать не надоело?
— Нет.
Улыбаюсь. Она тоже.
— Эля! — гаркает знакомый голос за нашими спинами, и я закипаю.
Какого черта?
Одновременно с ней оборачиваемся. И смотрим на рефери.
Ну что за.
Он без очков. В руке стопка, явно не первая. Пришел отбивать девушку, точно. И мне, похоже, сейчас пригодятся тринадцать правил барной драки от Джеймса Порко.
Глава 6
Эля
— Предположим, не Эля.
Поднимаюсь первой, вздыхаю. Этот концерт от Олега порядком надоедает. Я ему ничего не обещала, под венец вместе не шли. Пару коктейлей за его счёт и смех над тупыми шутками — мой максимум для него.
А он сам что-то решил, предположил.
Его ошибка.
Ещё и меня вернуть пытаться.
У меня был парень, хватит пока. Ещё с прошлыми отношениями не разобралась, тут уже другие нарисовались. Этот Белый, до чего же странное имечко, наглый с налётом таким, приятным. Ему идёт, и улыбочка эта тоже наглая.
Олег же… Олег. С очками на пол лица, чувством собственной важности. И Белому чем-то угрожал. Власть — единственное, чем мог пригрозить. Жалко, не впечатляет.
— Эля, поднимайся, пошли.
Олег говорит отрывисто, явно выпил намного больше друзей Белого. А те уже тоже поднимаются. Все разом, рассматривают и меня, и Олега. А после останавливаются на самом Белом. Словно спрашивая, что дальше делать. Аки негласный лидер.
Он становится передо мной, закрывает. Ещё один решатель нашелся. Напыжились все, как бойцы. Не кружат вокруг стала и то хорошо.
— Ты у меня девушку увёл.
У меня от этой наглости горло сжимает. Не знаю, то ли мне смеяться, то ли у виска покрутить. Девушку. У него.
Меня.
Это такой же бред, если бы я сейчас оттаскала за волосы какую-то девочку, которая с Белым заговорила.
— Увела твоя сестра, — отрезаю, пока мой татуированный незнакомец оборачивается. — Моего парня. Поэтому разбирайся с ней. А мы идём играть в бир-понг. С собой не приглашаем.
Хватаю Белого за ладонь, горячую и сухую. Парень с трудом поддаётся, явно желая продолжить диалог с Олегом. На другом языке.
Я вообще не должна быть здесь. Надо было купить вина, завалиться в кровать и проплакать до утра. Плакать не хотелось, ни тогда, ни сейчас. Просто было гадко. И грустно.
Столько времени вместе, а Саша их в унитаз спустил. Просто так, без особой причины. Я, блин, от отца к нему съехала. А он…
— Не грузись, паучок. С Олегом я тебя не оставлю, — Белый неожиданно разворачивает меня. Смотрит, сканирует. — Он не подойдёт больше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он тебя угрожал.
— Дисциплинарным? Забей, Эль. Если он попытается свистеть в одну сторону, то его быстро с работы уберут. Такое не поощряется.
— Свистеть?
Иногда слова у него мелькают такие странные, непривычные. Все его друзья так говорят, словно значение имеет. И меня паучком называет, со смыслом.
Защита, так он сказал.
Да, и не собираюсь за эти сети пускать кого-либо. Не сегодня, и точно не Белого. Если ему я описала себя как «хорошая девочка», то парень точно из плохих.
С ним мне светит только одна ночь, ему со мной не светит ничего.
— Следующий за нами.
Белый бросает кому-то из ребят, оплачивая напитки для игры. У меня нет особого желания играть, веселиться. Хочется поймать такси и куда-то свалить. На набережную или к отцу домой.
Тот ворчать будет, что с Сашей рассталась. И за то, что приехала среди ночи, в коротком платье, пьяная. Причин много, но дома всегда хорошо. Даже с такой атмосферой.
Только у него теперь Софи ночует. И мне никто не запрещал приезжать, ещё бы попробовали, но чувствовать себя третей лишней нет желания. Лучше свалить куда-то по-тихому, а потом разбираться.
— Правила помнишь? — Белый ладонью цепляют мою талию. Сжимает длинными пальцами, притягивает едва. Остальным сомнений не оставляет, что я с ним. — Готова проиграть?
— Нет. Я предпочитаю выигрывать. Я тебе уже сказала, Белый, — выделяю фамилию или кличку, касаюсь языком своих губ. И ловлю его заинтересованный взгляд. — Руки при себе держи, я в тебе не заинтересована.
— Я люблю вызовы и не люблю ложь. Ты попадаешь под оба критерия. Давай так, кто выбьет три стакана первым, тот загадывает желание. Моё — поцелуй, а ты думай.
— Если выбью, ты мне такси домой оплатишь. В одиночестве. То есть, без тебя.
— Легко.
Белый, джентльмен невообразимый, уступает мне первый ход. Кручу белый шарик в пальцах, постукиваю о стол. Интересно, как игра пройдёт. Кто спор выиграет и чем действительно это закончится.
Хорошие девочки таким не занимаются.
Но я, может, не хочу сегодня быть хорошей.
Шарик стучит, подскакивая всю дорогу. Красиво, грациозно почти, пролетает мимо всех стаканов. Прямо в подставленную ладонь парня, который улыбается широко.
Он вечно смотрит так, словно в его голове я уже без одежды. Смущает, палит жаром щёки и шею. И интересом греет немного, о чём он действительно думает.
Белый бросает обратно, подмигивая. Делает всё так легко, словно репетировал заранее. И, конечно, белый шарик со всплеском оседает в моём красном стаканчике.
Пиво горчит, меня ведёт. Не пью такое, вообще не пью почти. Но храбро допиваю всё до дна. Не собираюсь уступать или отступать — понятия схожи, а в голове дымка.
Сосредотачиваюсь только на Белом, его рисунках двигающихся. Как смотрит и смотрит. И мне не хочется взгляд отводить. Он красивый, сукин сын. Знает об этом. Знает как повернуться, чтобы руки накачанные лучше продемонстрировать. Футболку с порванным воротником поправить, чтобы мелькнул идеальный пресс.
О таком прессе плачут мальчики по ночам. Когда пропадают в качалках и смотрят на других. А у этого есть, все эти чертовы кубики, к которым я не прочь губами прикоснуться.
— Третий бросок, паучок, — парень улыбается, подходя ближе. В шаге от меня, ведёт пальцами по краю стаканов. — Если сейчас попаду в стакан, то ты меня целуешь.
— Ты сначала попади. А то болтать все умеют. Я предпочитаю действия.
— Смотри.
Белый из тех парней, кто демонстрации любит. Красуется, знает, что все наблюдают вокруг. Поднимает в сторону ладонь, в которой зажат белый шарик. Перекатывает, а потом просто отпускает. Идеально над моим стаканом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Третий выбивая.
— Это жульничество.
— А в условиях об этом ничего не было.
