Д.Д. Хочешь узнать еще об одной проблеме русского еврея? Ведь еврейский образ жизни совершенно особый. В иудаизме познаешь Б-га через желание послужить Ему, через то, что наши мудрецы называют «авойда ше ба-лев» («служение, которое в сердце»), то есть через молитву. Невозможно представить себе что-то более сокровенное и личное, чем молитва; вместе с тем молитва — это действие общинное и никоим образом не спонтанное. Люди собираются вместе в точно назначенное время, в субботу и по будням, чтобы вместе молиться Б-гу. И даже если твоя цель — узнать Б-га, то начинать это делать надо вместе с другими, и не вдвоем-втроем, а с целой группой евреев. Только с ними ты научишься соблюдать Шабат и произносить молитвы. Конечно, я могу научить тебя словам. Но тебе нужно найти целую группу людей, а в России это не всегда легко. Тебя не должны смущать некоторые из тех людей, которых ты встретишь в синагоге.
Ю.Л. Что вы имеете в виду?
Д.Д. Пойми меня правильно: у этих людей доброе сердце. Но у некоторых из них отсутствует — как бы это сказать? — понимание того, что такое синагога и что там происходит. Вообще говоря, в российской синагоге можно встретить три типа людей.
Ю.Л. Это какие же?
Д.Д. С первым сталкиваешься не слишком часто, поскольку к нему относятся евреи, которые ходят в синагогу один-два раза в год — на Рош а-Шана, Йом Кипур или по специальным случаям — на свадьбу, бар-мицву. Такой тип можно назвать «наблюдателем».
Ю.Л. «Наблюдатель»?.. Но разве не все, кто присутствует на свадьбе или бар-мицве, наблюдатели? Не считая, конечно, непосредственных участников — жениха, невесты…
Д.Д. Нет, я говорю о «наблюдении» не в физическом смысле, а об отношении человека. Он — «наблюдатель» в синагоге, поскольку сам реально не вовлечен в происходящее. Его отношение к службе мало чем отличается от поведения зрителей в театре. Даже самый святой и торжественный день года, День Покаяния, теряет для него свой смысл. Не знаю уж, как это получается, но «наблюдатель» не понимает главного — евреи собираются вместе в День Покаяния, чтобы предстать перед Б-гом и просить прощения, а потом начинать новый год, так сказать, с чистого листа. Проповедь раввина он слушает, словно заядлый театрал: радостно приветствует других «зрителей» после долгой разлуки, обменивается любезностями и начинает подавать реплики в духе видавшего виды знатока: «Сегодня он в ударе, не правда ли?», «Гораздо лучше, чем в прошлом году, не находите?» Ну и скандалы хочется обсудить последние…
Ю.Л. Все это мне отчасти знакомо. Конечно, с такими людьми говорить не о чем. Расскажите о двух других типах.
Д.Д. Второй тип совершенно отличен от первого. Если к первому относятся преимущественно люди среднего возраста и молодежь, то второй состоит из людей пожилых. Такой тип можно было бы определить как «скорбящий»: обычно это человек, недавно потерявший близкого родственника — одного из родителей, брата или сестру. Он регулярно ходит в синагогу, чтобы прочитать по покойному кадиш. Но он «скорбящий» и в более общем смысле. Синагога для него — потерянный мир, мир отцов и дедов, который не имеет отношения к его собственной жизни. Пойми меня правильно: я не хочу сказать ничего плохого об этом человеке. Он страдал во времена Сталина и Хрущева, да и позже, изо всех сил пытаясь сохранить тот маленький огонек иудаизма, который чувствовал в себе. Он герой, настоящий герой! Но обстоятельства, в которых он жил, мешали ему получить нормальное еврейское образование и омрачали его жизнь. Синагога виделась ему не столько местом молитвы и предстояния перед Б-гом, сколько местом, где можно было погоревать с товарищами по несчастью, другими евреями. Поэтому он может представить тебе синагогу в ложном свете — этого я и опасаюсь. Даже просто разговаривая с тобой, он может дать тебе неверное представление об иудаизме: ведь ты, по его мнению, принадлежишь к другому миру.
Ю.Л. Понятно…
Д.Д. Еще раз оговорюсь: ты должен правильно меня понимать. А мне хочется просто подготовить тебя к тому, что ты увидишь.
Ю.Л. Я понимаю. Каков же третий тип?
Д.Д. Третий тип людей, которых ты встретишь, совершенно не похож на два предыдущих. Обычно они выглядят молодо и, в отличие от других, вполне знакомы с еврейскими традициями.
Ю.Л. Звучит неплохо. Ну а с ними какая проблема?
Д.Д. Проблема? Да нет никаких проблем. Просто для этого типа людей синагога в той же малой степени является местом молитвы, как и для двух других. Они рассматривают синагогу главным образом как «место вербовки» — набора потенциальных солдат в своего рода армию. Конечно же, этот человек будет заинтересован в тебе, ему захочется тебя «завербовать», поэтому я назвал его «вербовщиком».
Ю.Л. Я не вижу здесь ничего плохого. Разве это в некотором смысле не то, что я собираюсь сделать — «присоединиться» к иудаизму?
Д.Д. Да, конечно, и «вербовщик» может быть отчасти полезен тебе. Но в конечном-то счете иудаизм — это не армия, и я боюсь, что он тоже может исказить для тебя картину иудаизма. Например, будь на то его воля, в синагоге все бы одинаково одевались, носили что-то вроде униформы. А знаешь, что такое униформа? Она преследует две цели. Во-первых, делает тебя частью группы — и спустя какое-то время твое «я» в ней растворяется. Ты будешь желать того, чего желает группа, думать так, как думает группа. Это необходимо для настоящей армии: только тогда она сможет действовать эффективно. Однако вряд ли это приемлемо для жизни обычных людей — и уж особенно не годится для иудаизма. Во-вторых, униформа делает всякого, кто ее не носит, одним из «них» (в противоположность «нам»), и это тоже препятствует свободной мысли. Ведь все, что «они» делают, говорят, думают, автоматически подпадает под подозрение, поскольку «они» не удостоены членства в группе. В общем, ты уже понял: «вербовщик» будет относиться к тебе как к потенциальному солдату — человеку, которого он может убедить присоединиться к его армии.
Ю.Л. Понятно.
Д.Д. Мне не хотелось бы тебя разочаровывать. Наоборот, я рассказываю тебе все это, чтобы ты понял: где-то в других странах ты еще мог бы сразу разглядеть настоящую синагогу и такого сорта люди встречались бы тебе нечасто. В любом случае они не делали бы погоды. Но сегодняшняя ситуация в России очень уж специфическая…
Ю.Л. Однако я-то живу в сегодняшней России — куда же мне податься?
Д.Д. Ты походишь туда-сюда и обязательно найдешь что-то подходящее. Вообще-то ведь русские евреи — довольно необычная публика. После перестройки они достигли очень многого за короткое время — я имею в виду не каждого по отдельности, а всю общину. Проявили гениальные организационные способности! В России сейчас зарегистрировано около 600 еврейских организаций — вдумайся в эту цифру! Смотри, как любавичские хасиды создают общины и синагоги по всей стране… С другой стороны, в этом процессе что-то теряется, по крайней мере, в некоторых общинах. Ты сам объяснишь это лучше меня. Иногда мне кажется, что простейших вещей, которые ты легко обнаружишь в самом невзрачном миньяне где-нибудь в восточных странах или в Израиле, здесь днем с огнем не сыщешь — ни в Европе, ни в России… Так что тебе нелегко будет найти свою группу.
Но все-таки сегодняшние российские синагоги могут тебе кое-что дать; просто надо взять в них все лучшее. Даже если ты не найдешь там группы для совместной молитвы, ты с кем-нибудь познакомишься — хотя бы с тем же раввином, — у кого сможешь чему-то научиться и продвинуться в своих поисках. Проблема в том, что тебе предстоит долгий путь, а время ограничено. Как говорят наши мудрецы, умный человек — это тот, кто учится у всех.
Ю.Л. Простите, но я не очень понимаю, почему вы говорите о других учителях. Я надеялся, что вы могли бы преподать мне, так сказать, ускоренный курс — может быть, научить не всему, но, по крайней мере, задать направление.
Д.Д. Разумеется, я мог бы еще что-то рассказать тебе, чтобы потом ты уже самостоятельно изучал иудаизм. Но чтобы знать, что такое суббота — или Шабат, как мы говорим по-еврейски, — ты должен сам прочувствовать ее и увидеть глазами еврейской семьи, соблюдающей субботу. Что касается молитв — конечно, следует подучить иврит, чтобы произносить молитвы по-еврейски, но ведь надо также понять, как их читают и поют, их мелодику, а подобные вещи можно узнать только в синагоге. И я уже говорил тебе, в любом случае надо время от времени молиться целой группой. То же самое относится и к еврейским текстам: учеба в нашем смысле отличается от обучения в университете — это ведь религиозная практика, которая не направлена на достижение какой-либо цели, а ценна сама по себе. И в идеальном случае это достигается только совместными усилиями. Поэтому так важно найти подходящую группу.
