– Всё для тебя!.. – начал петь он, и Наташа тотчас заткнула его немузыкальный рот, закрыв ладонью.
С каким-то угрюмым остервенением Илья протянул руку и надел предпоследний медальон. Потом вызывающе взглянул на Ольгу. Однако той было не до него: она сосредоточенно разглядывала новый аксессуар и хмурила лобик, легко поглаживая пальчиком голову львицы.
– Эй-эй! – обиженно крикнула Галька и вцепилась в последний кулон, – я же первая попросила! У-ух, какой же он холодный!
– Р-р, – негромко рыкнул я, и Паша оглушительно расхохотался. – Ну всё, теперь мы настоящий прайд.
– А что это вы тут делаете, а? – над обрывом появилось лунообразная физиономия Витька, кое-где не до конца вымытая.
– Иди, мальчик, погуляй, – Наташа гладила золотой медальон на груди и почему-то морщилась, – всю малину упустил.
– Тут была раздача слонов, без перерыва, – Илья сплюнул и достал пачку сигарет. – Твою мать, попили пивка!
Не в силах сдержать его бешеный взгляд, я вновь присел и тронул сиротливо лежащий браслет. И тут случилась какая-то, совершенно непонятная, чертовщина: штуковина словно подпрыгнула и во мгновение ока оседлала моё запястье. Вот именно так: только лежала на чёрной подушке, а через секунду холодит кожу. Я отпрянул назад и хлопнулся на задницу, испуганно глядя на нежданное украшение.
– Ты чего? – осведомился Паша и уставился на мою руку. – А это откуда взялось?
– Да что у вас происходит? – Витя решительно ничего не мог понять. – Вы уже бухать начали? Оп-па, Галюха, откуда у тебя эта фиговина? И у Оли, тоже… Илья, чёрт! А мне?
– Рука не в том повидле, – Илья закурил, сделал пару затяжек и отбросил сигарету. – Кто на поезд не успел – тот и не уехал.
– Бешеный какой, – Витя пожал плечами.
Всё это время я пытался стянуть излишне самостоятельную железяку, но она, казалось, приросла ко мне, отказываясь двинуться даже на миллиметр. К счастью, никакой боли я не испытывал. Напротив, где-то внутри родилось и начало распространяться ощущение странной эйфории. Этот ничем не обоснованный восторг уничтожал все неприятные мысли и наполнял тело силой и желанием двигаться. Кажется, подобное испытывал не только я.
– Хорошо-то как, – почти пропела Галька и запрыгала на одной ноге. – Хорошо, хорошо, очень хорошо!
– Странно, – Ольга потянулась, и на её лице расцвела широкая улыбка, – давно себя так не чувствовала.
Наташа продолжала ощупывать медальон, но теперь её движения обрели некую плавность, словно она ласкала необычное приобретение. Потом девушка склонила голову, будто прислушивалась к чему-то внутри, и улыбнулась. Даже Илья, казалось, удерживал хмурую мину на лице лишь через силу.
– Эй, я тоже хочу попробовать! Галчонок, дай поносить.
– Руки! – строго сказала Галька и сильно стукнула по протянутым пальцам. – Мыли? Иди, погуляй.
– Илья, – Витя обернулся, – ну хоть ты будь человеком…
– Потом, попозже…
Я вдруг совершенно чётко осознал одну простую вещь: попроси меня сейчас кто-нибудь отдать медальон – я бы отказал. Не могу понять, почему, но эта штуковина так хорошо заняла своё место, словно превратилась в часть моего тела.
А если бы попросила Марина? – ехидно осведомился внутренний голос, вынудив глубоко задуматься. Странное дело, попроси она меня раньше, и я бы жизнь за неё отдал! А вот медальон – нет.
Поднявшись, я дёрнул рукой, пытаясь избавиться от злосчастной железки. Это скорее был жест отчаяния, но он сработал! Браслет сорвался с запястья, где так прочно обосновался и, пролетев метра полтора, повис в воздухе. Чудеса продолжались.
– М-мать! – выдохнул Паша. – А чего это он не падает? Как это ты его?..
– Ха, если бы я ещё сам знал! – я подошёл ближе и обнаружил, что колечко стало заметно больше. Теперь в него запросто пролезла бы даже голова. – Какого хрена…
– Там, внутри, как-то не так, – прошептала подошедшая Ольга и положила голову на моё плечо. – От тебя так пахнет, я с ума сойду!
Наверное, мы все начали сходить с ума: внутри висящего колечка наблюдался совершенно незнакомый пейзаж. Я изумлённо рассматривал огромное иссиня-чёрное озеро с небольшим зелёным островком посредине. Вокруг водоёма поднимались стройные белокорые деревья с широкими пятнистыми листьями на густых ветвях. В безоблачном небе вовсю палило солнце, жар лучей которого ощущался даже здесь.
– А увеличить экранчик можно? – поинтересовалась Галька. – Эй, а там – красиво! Хочу туда.
– Действительно, – согласилась Оля, но в её голосе ощущалась снисходительность, – осталось найти бутылочку с надписью: «Выпей меня», и уменьшиться.
Все, словно зачарованные, разглядывали золотистый обруч, повисший в воздухе. Картинка внутри выглядела настолько реальной, что казалось: протяни руку… Илья поднял руку и сунул её внутрь дырки. Я глухо заворчал, но он только пренебрежительно дёрнул бровью.
Галя покрутила головой, рассматривая браслет с ребра, и захихикала. – Илюшка, а у тебя ручечки-то и нету!
– Дура, не накаркай! – шикнула на неё Наташа. – Илья, немедленно вытаскивай! Не дай бог, закроется, что тогда будет?
– Сделаем ему крюк, – предложила Ольга, – будет сниматься в пиратских фильмах.
Продолжая пребывать в некотором ступоре, я обошёл странный обруч, наблюдая, как он превращается в жёлтую полоску (у Ильи словно заканчивалась рука), а потом – в расплывающееся пятно неопределённой формы. Я попытался ткнуть пальцем в аморфное нечто и упёрся в упруго-несокрушимую субстанцию, словно покрытую жирной смазкой. Стало противно, и я нервно отёр пальцы об одежду.
– Ну, так туда можно как-нибудь залезть? – Галя обращалась ко мне, и, в ответ на недоумённый взгляд, пояснила: – Так это же ты запустил эту фиговину!
– Думаешь, я специально? Да она такая же самостоятельная, как ты – сама на руку налезла, сама слетела.
– А мне бабочка на палец села, – блаженно улыбаясь, сообщил Илья, – щекотится. Самая настоящая бабочка. О, улетела…
И тут Витьку, который всё это время разглядывал нас с некоторым недоверием пополам с удивлением, наконец прорвало. Он поднял сжатые кулаки вверх и возмущённо заорал:
– Да у вас что, крыши у всех посрывало? – парень схватил Илью за одежду и оттащил прочь от дырки в пространстве. – Вы, наверное, каждый день видите такие штуки? Или в инете прочитали, как ими пользоваться? Это же какая-то совершенно непонятная фигня! Может, инопланетная, может – военные придумали. А если эта дрянь вообще радиоактивная? Давайте позвоним, ну, я не знаю… Журналистам, что ли, или властям каким сообщим.
– Остынь, – я положил руку на его плечо. – Витя, перед нами самое настоящее чудо, и пока оно принадлежит только нам. Приедут, заберут, а ты дашь маленькое интервью какому-нибудь задрипанному каналу. И на этом чудо закончится.
– А ты что предлагаешь? Положить в карман? Сунуть под кровать?
– Ну, зачем же, – повинуясь некой неясной и самому мысли, я положил ладони на тонкие твёрдые стенки отверстия и попытался их раздвинуть. Как бы так ощутить себя Петром, и окошечко… Чёрт!
Отверстие начало расширяться, но я ощутил жуткую, почти невыносимую боль в ладонях. Казалось, я держу два раскалённых стержня, и они сжигают мою кожу. Ощущение ожога ползло всё дальше, распространяясь от кистей к предплечьям и ещё выше. Не выдержав боли, я начал кричать, но почему-то продолжал раздвигать золотой обруч. Оглушительный хлопок отшвырнул меня прочь, и я оказался сидящим на траве и удивлённо разглядывающим совершенно нетронутые ладони. Ни ожога, ни царапинки, вообще ничего.
Сидящая рядом Наташа хлопнула меня ладонью по физиономии, и я недовольно зашипел.
– О, живой! – в голосе Ильи слышалось облегчение. – Ну ты и вопил! И нафига ты это сделал?
Если бы ещё я сам мог объяснить!
– Девочки просили, – тупо ответил я и поднял голову, разглядывая широкое, больше метра в диаметре, кольцо, повисшее в воздухе. – Теперь можно зайти, погулять.
– Зайти, погулять, – как-то неопределённо протянул Илья и провёл рукой по груди. – Если человек – идиот, то это надолго. Мы, вообще-то, испугались.
– Точно, – сообщила ухмыляющаяся Галькина физиономия и чмокнула меня в нос. – Спасибо, ты – лапа!
– Нет, он – дубина! – Витёк был мрачен, как туча. – Не хотите меня слушать, а тут хрень какая-то творится. Ещё раз говорю…
– Не слушай его, он дурачок, – Оля шептала мне в ухо и, поддерживая под локоть, помогала подняться, – пошли, проводишь меня в эту дырочку…
Я покосился на неё: уж больно двусмысленно произносилось последнее слово. Получил в ответ столь же двусмысленную улыбку, и поднялся на ноги.
Паша с Ильёй уже стояли около загадочного кольца и заглядывали внутрь, обмениваясь короткими репликами. Потом Павел несколько раз сфотографировал незнакомый пейзаж и полез внутрь. Ничего не произошло: никаких вспышек, искр, дыма и прочей мистики. Парень просто перелез на другую сторону, словно преодолел дыру в невидимой ограде. Впрочем, возможно, так оно и было.
