– Не все, правда, готовы к такому, – пискнула Галя, добавив в голос изрядную порцию яда. – Ах, вы, шпилечки мои!
Все дружно посмотрели на стройные ноги Ольги, обутые в столь неподходящую для предстоящего марш-броска обувь. Девушка тоже внимательно изучила туфельки, потом медленно сняла лодочки и решительно обломала оба тонких каблучка. Вручив обломки мне, она насмешливо заметила:
– Будешь должен мне пару. Или больше.
– Издержки производства, старик, – съязвил Илья, но в глубине его глаз плеснулось страдание. – Берёшь её – и горе – злосчастье в придачу. Инструкция по использованию поставляется внутри упаковки.
– Мели, Емеля, – откликнулась Оля, обувая изуродованные туфли. – Ну, и долго я вас буду ждать?
– Ого! – с ноткой изумления отозвалась Ната. – Как, двигаемся?
Почему-то Галя, Оля, Ната и Илюха ожидающе уставились на меня, словно ожидали команды, которую должен был отдать именно я. Интересно девки пляшут. С какого перепугу я стал возглавлять нашу группу? Впрочем, Паше всё пофиг, а вот у Вити даже брови дыбом поднялись.
– Пошли, – скомандовал я, рассеивая непонятную ситуацию, и первым двинулся в направлении тёмной полоски.
Мягкая трава, повинуясь порывам дерзкого ветра, пыталась хватать за ноги, путала щиколотки и щекотала ладони. Наташа тихо хихикала, когда пушистые стебли задевали её обнажённые ноги, а Илья, сорвав серебристую травинку, сосредоточенно нюхал. Ольга молча шагала рядом, время от времени прикасаясь ладонью к моей руке. Вроде бы ничего особенного, но всё же какая-то магия присутствовала в этих касаниях.
Галя устремилась вперёд и, распевая какую-то дикую полуприличную песню, танцевала среди серо-зелёных волн. Я ощущал в себе похожую потребность и с некоторым трудом сдерживал странный порыв.
– Интересный запах, – сказал Илья, – даже мозги прочищает.
– А мне во, жрать охота, – пожаловался Паша и тоскливо потёр своё пузо. – Солнце вышло из-за ели, время срать, а мы не ели.
– Прорва ушастая, – прокомментировала Натаха и ущипнула парня за бок, – худеть давно пора, вон сколько сала нарастил. Придём в город, отведу тебя в кафешку.
– Когда это ещё будет! – заныл Павел и, понизив голос, проникновенно сказал: – А у тебя в сумочке шоколадка. Я знаю.
Ната тяжело вздохнула и, открыв замок, достала шоколадный батончик. Парень торжествующе выхватил вожделенное, и пробормотав нечто напоминающее: «Моё сокровище!», впился в конфету зубами. С такой жадностью! Мне даже стало немного неприятно. По лицу Наташи прошла смутная тень, словно она испытала нечто похожее.
– Какое свинство, – коротко шепнула Ольга, но, похоже, и сама удивилась собственной реакции.
– А я бы тоже перекусил, – сказал Витька с изрядной долей зависти и тяжело вздохнул: – со вчерашнего дня ни хрена не жрал. Да ещё и подняли ни свет, ни заря.
– Терпи, мой друг, – Илья похлопал его по плечу, – жрать, это вообще-то свинское дело.
– Дорога! – во всю глотку завопила Галя и начала прыгать, размахивая руками. – Дорога, дорога! Ур-ра!
– Ура, – согласился я и, раздвинув непокорные заросли, ступил на потрескавшиеся плиты. – Это ж надо в какую глухомань нас занесло. Асфальт до этой Тмутаракани так и не добрался.
– Хорошая дорога, – не согласился Илья, – толку с твоего асфальта, если он весь в колдобинах? А тут посмотри какая прелесть: ровнёхонько и гладенько! Хоть на «Феррари» катайся.
– Так давай прокатимся, – Галя обняла его за плечи. – Когда ты меня уже на «Феррари» покатаешь?
– После дождичка, – Витя угрюмо стукнул каблуком по гладкой твёрдой поверхности. – Странная какая-то дорога. Это ж сколько нужно труда вбухать? Камень к камню – и ни единой щёлочки! Наши так не могут.
Здесь действительно присутствовала некая странность, но вот сути её я не понимал. Впрочем, сейчас не до того. Я посмотрел в одну сторону: каменная змея прятала хвост за дальний лесок; в другую – исчезала, поднявшись на вершину холма. Никаких знаков, указателей, стрелок или чего-то похожего. Впрочем… Я присмотрелся: недалеко от верхушки пригорка в траве наблюдалось нечто прямоугольное. Возможно – указатель.
– Идём туда, – я указал пальцем.
– Это же вверх! – простонал Паша. – Ноги, мои ноги!
– Почему туда? – подозрительно осведомился Витя. – Какого ты раскомандовался? Может, я хочу в обратную сторону?
– Иди, – отрезал я. – Никто не командует, я просто указываю направление.
Парень вызывающе уставился на меня, и я спокойно принял вызов. Впрочем, игра в гляделки продолжалась недолго: мой товарищ заморгал, словно ему мошка в глаз попала, и отвернулся.
– Хрен с тобой, – буркнул он, – пусть будет так.
Больше спорить никто не пытался. Галя тотчас удрала вперёд, стоило мне сказать, куда мы идём; Ната молча пихнула своего парня в спину, а Оля, загадочно улыбаясь, погладила мою ладонь.
Илья, прищурившись, посмотрел сначала на Витю, потом – на меня, открыл рот и закрыл. Немая сцена, занавес. Улыбаемся и машем.
До холма пришлось идти немного дольше, чем я предполагал, но и шагать стало намного легче. Гладкая ровная поверхность шлифованного камня, кое-где проросшего чахлыми травинками, так и ложилась под ноги. Вот только жара насела на нас изо всех сил. Немилосердно палило солнце, как бы стараясь показать, какой иногда бывает весна. Даже насекомые спрятались в дебрях травяных зарослей, издавая глухое ленивое жужжание, и лишь огромные бабочки совершенно фантастической окраски безмятежно порхали над синими островками цветов в окружении серебристого океана.
Разговор совершенно не клеился – то ли от зноя, то ли по какой другой причине. Паша несколько раз пытался пересказать недавно увиденный сериал, но тут же сбивался на последнее посещение ночного клуба и мгновенно огребал люлей от своей подруги, напоминавшей ему о какой-то Свете.
Прискакала Галя, с венком из голубых цветов в волосах, и возбуждённо сообщила про увиденный в траве череп огромного рогатого животного. Илья назвал погибшее животное трицератопсом, встретив вежливое недоумение общественности. Галчонок натянула свой венок на его голову, и пояснила, что это – от солнечных лучей, которые могут напечь затылок вплоть до всяких цератопсов.
Оля то ли действительно устала, то ли старательно делала вид, но мне пришлось придерживать девушку под острый локоток. Её кожа, невзирая на палящий жар светила, оказалась холодна, словно лёд. Я подумал, как было бы приятно прижаться к этому прохладному телу, и… И чёрт побери! Образ Маринки укоризненно взглянул на меня из подсознания, и я послал его куда подальше. Ты, сказал я ему, далека и недоступна, а Оля – здесь, и прикасаться к ней приятно, как… Как поглаживать медальон, висящий на груди. Он был точно так же гладок и космически холоден.
Оказывается, всё это время я непроизвольно нащупывал пальцами гривастую фигурку на его круглой поверхности.
– Эй! – воскликнула Наташа и нетерпеливо освободилась из Пашиных объятий. Точнее, парень практически повис на ней. – Смотрите, там, в траве…
– Именно поэтому мы и двинули сюда, – проворчал я, ощущая себя непризнанным пророком. – Будь вы немного повнимательнее, уже давным-давно заметили бы эту штуковину.
– Глазастый ты наш, – ядовито пропыхтел Витя и остановился, переводя дух. С него градом лил пот. – Вы это чего такой темп задали? Я сейчас с копыт свалюсь!
– Нет, ну реально, – Пашка тоже выглядел выжатым, как лимон. – Пусик, ты бы ещё побежала!
Странно, а я и не заметил. Вроде и не особенно торопились. Натаха только раздражённо пожала плечами, а Илья недоумённо обернулся назад и вдруг нахмурился. Пританцевала Галька, успевшая соорудить ещё парочку новых венков и разведать обстановку.
– Там непонятно, – сообщила она и нахлобучила пахучее украшение на мою голову, – надпись очень старая и потёртая. Про лис, кажется.
– Осторожно, опасные лисы, – предположил Илья.
– Тебе к Пелевину. А, кхули! – хихикнул я. – Пойду, сам посмотрю.
Трава на склоне не могла похвастаться такой же высотой, как на равнине, но здорово скользила под ногами. С трудом удерживая равновесие, я подошёл к лежащей пластине. Ею оказался старый деревянный знак, закреплённый на трухлявом бревне, обломанном у основания. На дряхлом дереве выцветшей краской были намалёваны покосившиеся буквы, напоминающие готическое письмо. Хм, несколько претенциозно для здешнего Крыжополя. Впрочем, с названием я погорячился. Галя оказалась права, и оно начиналось с «Лиси…». Дальше краска поплыла, и окончание оставалось угадывать.
– Лисичанск, – сообщил я, вернувшись, – а может – Лисицыно. Властям руки оторвать, Надпись сто лет никто не обновлял.
– Значит, всё-таки Россия, – на встревоженной физиономии Ильи я заметил явное облегчение. – Честно говоря, дружище, ты меня очень обрадовал. Была у меня нездоровая мыслишка, насчёт параллельной реальности.
