— Дженни, ты не думала остановиться? — Марк несильно, но, учитывая факт совместного прошлого, ощутимо прижимался к ней бедрами и медленно вел танец.
— Нет.
— Тебе мало?
— Ты сам прекрасно знаешь.
— Дженни, я все время не решался у тебя спросить…
— Спрашивай.
— Почему ты никогда не связывалась с брачными контрактами?
Она сделала едва заметное движение бровями и тут же спокойно произнесла:
— А зачем?
— Все женщины твоей… ммм… профессии работают с брачными контрактами.
— А я не работаю. И точка.
— Не злись.
— Не злюсь. Просто я не хочу говорить об этом.
— Просто брачные контракты «отрабатывать» легче всего. Быстрые деньги. А с твоей-то внешностью… — Марк сглотнул и отвел глаза в сторону.
Дженни расхохоталась ему в лицо:
— Слушай, тебя Мишель совсем не кормит, что ли?
— Почему? — насупился он.
— У тебя, как у голодной собаки, слюна течет изо рта, когда ты видишь красивых девушек. Только никак не возьму в толк, на что тебе сдалась я? — Она снова рассмеялась. — Мы ведь изучили друг друга вдоль и поперек, пробовали и так и сяк… Я не понимаю, о чем ты жалеешь? Все равно семьи у нас никогда не получилось бы.
— Это все потому, что ты пытаешься соответствовать своему имени — Фокс.
— Это все потому, что дальше совместной работы и общей постели наши планы никогда не заходили. А потом и в этом мы разошлись. Ты променял меня…
— Ты ревнуешь к Мишель?!!
— ……на колоду карт.
— Я уж подумал — на Мишель. А ты променяла меня на Стива и его сомнительные аферы.
— Благодаря которым я стала миллионершей.
— Ты стала циничной.
— А ты меня не жалей.
— Я не жалею.
— Нет, ты смотришь на меня, как на больную собаку, которую надо пристрелить, а рука не поднимается.
— Брось, Дженни. Я все еще люблю тебя, и ты это знаешь. Поэтому и смотрю. — Марк провел ладонью по ее рыжим волосам, провел старательно — до самых кончиков, и задержался где-то на середине полуобнаженной спины. — Просто, дорогая Лисичка, мы слишком хорошо знаем друг друга, и поэтому я счел, что имею право…
— Да нет, Марк. Давай не будем мешать работу с любовью.
— О-о. Ты изменилась, Дженни.
— Почему?
— Раньше ты боялась вслух произносить слово «любовь» и никогда не говорила о своей…
— Я и сейчас не собираюсь. И если ты не хочешь, чтобы я ушла, давай не будем перемалывать, что я говорила раньше, а что — сейчас.
— Единственное, что, я уверен, ты сильно любишь, это свою работу. Нашу работу…
Дженни рассмеялась, как бы соглашаясь с ним.
— Нет, правда. Зря смеешься. Ты всегда так красиво говорила о ней. Адреналин и все такое… А помнишь, ты однажды сравнивала кон с любовной игрой? Помнишь? Ты говорила — такая же прелюдия, такой же накал…
— Марк!
— А потом — опустошение и удовлетворение… Помнишь?
— Марк, отпусти меня.
— Зачем?
— Я хочу побыть одна.
— Сейчас. Только один момент.
Как ни в чем не бывало, он нагнул голову к ее лицу и поцеловал ее в губы. Нежно-нежно. Как раньше. Потом прошептал:
— Кстати, музыка давно закончилась. Ресторан закрывается. Мне было очень приятно видеть тебя сегодня…
— Взаимно.
— Ты больше ничего не скажешь мне на прощание?
Марк навис над ней. Большой, грузный, смуглый брюнет — ни дать ни взять — классический бандит из Чикаго. Только не хватает тоненьких усов над верхней губой и широкополой шляпы в стиле тридцатых годов…
Она опустила глаза, чтобы скрыть смех. Дженни давно хотелось спать, а вот играть в романтическую ностальгию с Марком, напротив, совсем не хотелось.
— Ну что ж. Передавай привет Мишель. Я пошла спать.
— И все?
— И все. Марк, пропусти меня. Мы еще увидимся, к чему эти дешевые комедии?
— И правда. У нас все только начинается. Ну… пока… — Он еще раз поцеловал ее, на этот раз — в плечо, аккуратно отодвинув тоненькую бретельку платья, и зашагал прочь, насвистывая что-то веселое.
Дженни тоже направилась в свое крыло отеля. Ей нужно было пройти через огромный холл, уставленный креслами, пальмами (как будто этого добра не хватало на улице), столиками и даже книжными стеллажами. Сейчас холл был абсолютно пуст, там царил полумрак. За широким полукруглым столом дремал метрдотель, который еще недавно с воодушевлением таскал ее сумки. Стараясь ступать как можно аккуратней, Дженни пробиралась через холл, слушая тихое эхо своих шагов. Внезапно она оступилась, отчего метрдотель вздрогнул и проснулся.
— Чертовы каблуки! — выругалась она и вдруг вскрикнула, неожиданно увидев перед собой мужчину.
Он вырос буквально из-под земли, словно привидение в темноте, не издав ни единого звука. Дженни лишь на секунду отвернулась, чтобы посмотреть на огромные старинные часы, встроенные в фонтан, и за эту короткую секунду перед ней появился ОН.
Это был сегодняшний мужчина из лифта. Тот, который не хотел обращать на нее внимания. На этот раз он стоял перед ней и смотрел прямо в глаза. Молча.
— Все в порядке, мэм?! — запоздало крикнул метрдотель.
Она смогла только кивнуть в ответ, не сводя глаз со странного незнакомца и ощущая, как по спине с нарастающей скоростью забегали мурашки.
— Ну-ну. Не бойтесь. Неужели я вас так сильно напугал?
— Да, — пролепетала она, стараясь взять себя в руки.
— У меня только один вопрос.
— Да?
— Вы знакомы с мужчиной, с которым сейчас танцевали?
— Да.
— Давно?
— Да.
— Он ваш… э…
— Нет. Он муж моей подруги. — Дженни почему-то покраснела. Интересно давно он наблюдал за ними? — А вы, собственно, почему интересуетесь?
— Я до некоторых пор тоже сидел в ресторане, хотя вы меня не заметили. А потом ушел.
— А…
— Но видел, как вы целовались. Думаю, вашей подруге это было бы не очень-то приятно узнать.
Дженни вскинула на него наивные глаза и с нежной издевкой проговорила:
— А я так не думаю. Моя подруга — человек широких взглядов. Вы из полиции нравов?
— Нет. Просто он показался мне знакомым… Я ошибся.
— Черта с два. Что вам от него надо?
— Ничего. Я же сказал, что ошибся. Спокойной ночи. — Мужчина словно жег ее глазами. Таких взглядов за свою жизнь она повидала немало, однако в этот раз все было как-то не так. Имея богатый и своеобразный опыт общения с людьми, Дженни прекрасно могла отличить случайного собеседника от человека, которому надо что-то разнюхать. Сейчас не оставалось никаких сомнений, что этому загадочному типу нужен Марк. А она, как юная гимназистка, ответила на все его вопросы и ничего не узнала взамен. Это что-то неслыханное! Только усталость и внезапный испуг могли сделать ее такой податливой. А еще, конечно, вино.
