грязное тряпье. С низкого потолка свисала паутина; пауки устроили на нем свое царство. Единственное, что хоть немного украшало комнату – это камин, в котором танцевали языки пламени. Перед камином стояло обшарпанное кресло, в котором, свернувшись клубком, мирно спала кошка.
Старуха, которую, как выяснилось, звали Вирсавией, досыта накормила Джильслана. Пока он ел, она не сводила с него внимательного напряженного взгляда, и это, надо сказать, несколько смущало воина. А потом, когда он покончил с ужином, старуха, продолжая вглядываться в черты его лица, сказала:
– В тебе чувствуется сила, мой мальчик.
– Воин без силы не воин. Сила есть у каждого, кто выходит на поле брани биться с врагами.
– Нет, не о физической силе я говорю, – мотнула головой Вирсавия. – Вижу в тебе силу иную, ту, что отличает тебя от многих. Эта сила еще дремлет в тебе… Дай мне свою руку, воин.
Джильслан с некоторым сомнением протянул ей свою руку, не понимая, что она пытается ему доказать. Старуха крепко сжала своими цепкими пальцами его ладонь и вонзилась острым взглядом в его смятенное лицо.
– Сила воли, сила духа, – быстро зашептала Вирсавия, не ослабляя хватку. – Ты один из тех, кого судьба наградила великим даром. Я чувствую огромные способности к чародейству.
– К чародейству?! – обескураженно повторил Джильслан и невольно попытался высвободить руку, но старуха вцепилась в нее смертельной хваткой, продолжая твердить что-то в безумном порыве:
– Ты не стезю воина должен был избрать, а путь могущественного мага, ибо сила, таящаяся в тебе, поистине непомерна! Ты должен выпустить ее на свободу! Она, поверь мне, тебе пригодится!
– Простите, я вас не понимаю… – растерянно пробормотал Джильслан.
Вирсавия выпустила, наконец, его руку из своей ладони и проговорила:
–
Тут всё предельно ясно: способность творить чудеса – вот твой удел.
– Это невозможно… – нервно пробормотал Джильслан, но вдруг ему вспомнилось, как какие-то странные энергетические потоки обволокли его во время битвы с отрядом степных варваров в ту самую ночь, когда все его соратники щедро полили своей кровью землю. Какая-то неведомая сила соорудила ему чудесный невидимый щит, помогая ему одержать победу над врагом. Что это было, если не проявление колдовского умения, о котором твердила ему эта странная женщина.
– Откуда вы это знаете? – вдруг спросил он.
– У меня тоже есть природный магический талант. Я хорошо знакома с колдовской премудростью, оттого я и чувствую тех, кто подобен мне. Позволь зачаткам своего магического умения прорасти до конца.
– Как же мне распоряжаться той силой, которой я владею?
Вирсавия только неопределенно пожала плечами.
– Этого я сказать тебе, к сожалению, не в состоянии. Могу только предложить чуть приподнять завесу твоего будущего.
С этими словами колдунья налила в глубокую чашу воды и поставила ее перед Джильсланом.
– Магия воды – самая древняя и самая надежная, пусть и самая простая. Внимательно всмотрись в воду, задумайся над тем, что бы ты хотел узнать и жди. Вода явит твоему взору правдивый ответ.
Джильслан понятливо кивнул и устремил взгляд на прозрачную воду. Лишь один единственный вопрос мучил его: возможна ли любовь между человеком и девой озерного края? Сама любовь, само собой разумеется, возможна, но как двум любящим сердцам соединиться в объятиях любви? Мысли о прекрасной возлюбленной камнем упали на дно чаши и вызвали на поверхности воды легкую рябь. Джильслан склонился ниже и внимательно пригляделся к тому, что готовилась обличить ему вода. И он увидел, увидел скорее мысленным взором, чем глазами. Множество различных образов пронеслось в его сознании, и все они были связаны с Ишбель. Джильслан увидел все, что произошло, как бы со стороны: вот она выходит из воды, лечит его раны, смотрит на него нежным взглядом, вот они разговаривают, а потом Джильслан увидел, как они прощались, какого невыразимого страдания были полны ее глаза. Затем все снова замелькало, кружа голову. Через несколько сумасшедших мгновений перед его мысленным взором вновь сформировалась четкая целостная картинка. И то, что Джильслан увидел, заставило его сердце сжаться от невыразимого ужаса: Ишбель сидела на берегу озера, устремив взгляд куда-то вдаль, когда из-за прибрежных кустов неожиданно выскочили два свирепых воина, принадлежавших к шайке степных варваров. Прежде чем она успела обнаружить вражеское присутствие, свирепые мужчины накинулись на нее с обеих сторон и скрутили. И хотя видение было беззвучным, Джильслан отчетливо слышал ее отчаянные крики. На этом видение резко прекратилось. Перед глазами воина вновь стояла чаша, наполненная водой.
– У тебя было видение, – тоном утверждения проговорила Вирсавия. – Судя по выражению твоего лица, оно было не из приятных.
– Ей угрожает большая опасность! – вскричал Джильслан, чувствуя, что дрожит всем телом. – Ишбель, любовь моя, она… Я видел, как она попала в плен к этим дикарям! Я должен вернуться обратно и предупредить ее об опасности!..
– Тебе не удастся изменить судьбу. То, что ты увидел, предрешено и не подлежит изменению, – строго сказала колдунья.
– Я спасу ее! – решительно воскликнул Джильслан и, не теряя времени, собрался и снарядился в дорогу.
– Ты даже не отдохнул! Ты слишком истомлен, чтобы выезжать прямо сейчас! – попыталась остановить его Вирсавия.
Но Джильслан и слышать не желал ни о единой минуте отсрочки. Он побросал свои вещи в седельную сумку, а затем стал поспешно облачаться в воинское облачение.
– Кто та женщина, за которую ты, как я вижу, готов погибнуть? – поинтересовалась старуха, засовывая в его сумку свертки с едой. – Она тебя либо околдовала, либо между вами действительно возникла такая любовь, которую так возвышенно восхваляют поэты.
– Ее зовут Ишбель, и прекраснее женщины я еще не встречал в своей жизни. Но мы с ней – две противоположности, и оттого счастливый союз нам не подвластен. Я не могу позволить случиться тому, что видел в своем видении. Даже если это случится, коль я опоздаю, то я во что бы то ни стало вызволю ее из беды.
– Да, – задумчиво протянула старуха. – Тогда спеши и спаси свою милую возлюбленную. При встрече с врагами используй свою новообретенную силу, не полагайся только на меч.
Выслушав напутствия одинокой колдуньи, Джильслан покинул ее и пустился в обратный путь, который показался ему безумно длинным.
***
Конь с пеной у рта из последних сил мчался по дороге, приближая своего всадника к заветному озеру.
– Друг мой, – шептал Джильслан животному, ласково гладя по ушам. – Прошу тебя, быстрее. Нам осталось совсем немного.
Воин посмотрел вперед: зеленая стена леса была уже совсем близко.
Наконец, конь со своим напряженным седоком вступили под прохладную сень высоких деревьев. Сердце Джильслана быстро колотилось в
