которые вышли из племени и стали жить другой жизнью, но всё равно считались частью народа, но были и такие, кто смог сбежать с той бойни через порталы.
При этих словах я навострил уши.
– Наш отец приходится внуком одного из спасшихся в тот день детей. Пока мужчины сдерживали бешенные атаки максималов, женщины прыгали в порталы с детьми на руках, чтобы никогда уже не увидеть родной табор. Выходы из порталов были устроены в разных местах, для того чтобы нас не подкараулили, если вдруг каким-то образом врагам станет известно о том куда мы хотим сбежать. Это исключало возможность нас всех уничтожить, но спасшиеся оказались разрозненными. Племя перестало существовать, и всё же мы выжили. Беженцы обратились к осёдлым сынам Межзвёздной богини, и те оказали нам помощь. Но мы больше не были единым народом, а жили отдельными группами, с трудом сохраняя наш быт и традиции, которые пришлось восстанавливать по крупицам. Наш с сестрой отец всегда был радетелем сохранения обычаев племени и жизни в соответствии с традициями. Даже слишком… Но когда он встретил матушку сестры, то был ещё молод и одинок в своих планах и мечтаниях. Ему тогда удалось очаровать возлюбленную, но не удержать её, так-как самому пришлось уносить ноги после какого-то дела там на границе. Когда же он вернулся через семь лет, она была уже замужем за другим человеком и имела нескольких детей, среди которых старшая дочь была от него, а остальные детьми её мужа. Отец тогда уже возглавлял возрождённое племя, собранное им из единомышленников. Если бы та любовь, о которой он не забыл за семь лет, согласилась пойти с ним, хотя бы из любопытства, ей не вернуться бы назад. Но она предпочла не покидать свой дом и мужа, а у отца хватило силы духа и благородства преклониться перед решением женщины. (Открою один секрет – мы никогда не похищаем себе невест, засовывая их связанными в мешок с кляпом во рту. Женщины всегда идут за нами добровольно, либо не идут, но это редкость.) Тогда отец поселился близ дома матери своей дочери и стал её соседом.
– Где? – спросил я, припоминая географию той приграничной области. – Что-то я не припомню там иноплеменных поселений. Или это со стороны дестроеров?
– Прости! – улыбнулась королева, вновь вступая в разговор. – Мы не можем тебе этого сказать, ведь я уже говорила, что не хочу схватки между вами…
– Что?! – крикнул я, не сдержавшись. – Так, тот неведомый враг, который столько всего натворил и несколько раз чуть не убил тебя саму, это твой отец?!!
Королева вновь опустила голову, и в глазах у неё появились слёзы. Сидевшая у меня на коленях Лани, наоборот подняла головку и посмотрела мне в лицо глазами полными укоризны. Улыбка Ольхерта стала зловещей, но мне было глубоко наплевать на угрозу с его стороны. Я встал с кресла и опустился на одно колено перед своей королевой.
– Прости, – сказал я, взяв её руку и поднеся её к губам. – Я не должен был так вести себя. Не на тебя направлен мой гнев, а на того, кто безумен настолько, что пытался убить собственного ребёнка. Его надо остановить, иначе мы так и будем вести счёт невинным жертвам.
– Вы совершенно правы, Ваше величество, – ворчливо ответил за сестру Ольхерт, пересаживаясь на пол, так-как сидеть в кресле, в присутствии короля, вставшего на колено, было бы чересчур даже для высоконоса. – Именно поэтому я здесь, иначе был бы лишним в вашей компании. Да, наш отец добился многого, и, да – он обезумел. Это же надо было догадаться наделать такого из-за дурацкого древнего обычая, не позволяющего выпускать дочь своего народа за пределы племени! Для него не имеет значения, что она королева, и он, видите ли, совершенно не понимает, что она взрослая женщина. Как только Лора оказывается рядом с очередным возлюбленным, так он начинает сходить с ума и пытается послать ей очистительную смерть, чтобы наша священная кровь не послужила никому другому! Бред…
– Лора? – спросил я, пропустив мимо ушей упоминание об «очередных возлюбленных».
– У меня есть имя, – улыбнулась королева. – У вас ведь тоже, Ваше величество?
Она была права. У меня действительно есть имя, но я так давно не слышал его из других уст, что даже забыл его звучание.
– Артур, – ответил я, сам не зная, от чего смутившись. – Меня назвали в честь древнего короля из сказки, но никто ещё не называл меня – Король Артур.
– Это дело времени, – философски заметил Ольхерт. – А теперь о насущном. Я не согласен с политикой отца, и не только я один. Возрождение племени, это хорошо, почитание традиций, просто замечательно! Но почему мы должны жить, как бродяги? Почему должны заниматься разбойным ремеслом, в то время как можем трудиться, как все нормальные люди? Я же не слепой, и вижу вокруг себя цивилизованные народы, которые строят города, что-то изобретают, что-то делают, и только мы остаёмся, где-то внизу всего этого. У нас почти нет искусства, только песни, понятные лишь нам, и легенды, от которых чужаки приходят в ужас! Наша техника касается только вскрытия замков и производства оружия. Мы не умеем ничего делать, кроме того, как приносить вред окружающим. Понятно, что нас все ненавидят! Я даже в чём-то понимаю максималов… Короче, я порвал с отцом и сбежал под крылышко к сестре. Но я уже говорил, что я не один такой. У меня есть единомышленники, их не так уж мало, это сильные и бесстрашные ребята. Сейчас наша задача – защитить Лору любой ценой, а в перспективе – выбить из нашего племени древнюю дурь, оставив то, что у нас есть полезного и прогрессивного. Мы хотим стать цивилизованным народом, чтобы быть не хуже других, чтобы без стыда смотреть людям в глаза, ведь наше презрение ко всем окружающим, это всего лишь приросшая маска, за которой мы прячем собственное убожество!
Уел! Речь Ольхерта произвела на меня сильное впечатление, но по-прежнему многое оставалось неясно.
– Это всё хорошо, но с чего вы собираетесь начать? – спросил я, снова занимая своё кресло.
– Перво-наперво, надо остановить старого безумца и отправить его на покой, – ответил необычный высоконос, тоже усаживаясь. – Но у нас маловато для этого сил и практически нет базы. Мы хотели бы просить покровительства и поддержки Вашего величества, но сначала необходимо выяснить два крайне важных вопроса.
– Какие же это вопросы? – спросил я, глубоко заинтригованный тем, что мне ставят условия, прежде чем произнести просьбу.
– Король Артур, каковы ваши намерения по отношению к моей сестре?
Вот теперь уел, так уел! Я не ожидал такого поворота и почувствовал себя, наверное, точно
