Алана. С сердитой гримасой на лице она выглядела чертовски сексуально.
Воспоминания о нескольких часах после полуночи вместе с Аланой, находящейся в его допросной, спорящей с ним на каждом шагу, вновь нахлынули на Ноя.
— Вот дерьмо, — пробормотала она достаточно громко, что он смог услышать. — Это ты.
Ной встал и направился к ней.
— Ужинаешь в одиночестве?
— Да. Ступай отсюда.
Он сел на место напротив нее.
— Ты что, не слышал последнюю часть? Я же сказала, чтобы ты ушел!
— Я слышал тебя, — сказал он мягко.
— Ты не очень-то хорошо следуешь указаниям.
— Я нередко этим грешу.
— Вообще-то, я заметила.
— Что заставило тебя так выйти из себя? — спросил Ной.
Она хотела поговорить. Это было написано у нее на лице. Она просто не была уверена в том, говорить ли с ним.
— Глупо, — проворчала она. — Глупо, глупо.
— Я вмешался в частную беседу? — он пытался не ухмыляться. Алана выглядела так, словно взбеситься, если он улыбнется.
— Нет. Да, — когда девушка говорила, то раздувала хорошенькие завитки рыжих волос, обрамляющие ее лицо. — Ступай отсюда.
— А ты упертая.
Официантка подскочила к их столику.
— Что будете заказывать?
— Рубэновский сэндвич и кофе, — сказал Ной, закрыв свое меню, а Алана в то же время сказала:
— Он уже уходит.
Ной помотал официантке головой.
— Я остаюсь.
— Уходит, — лаконично ответила Алана. — Меня уже тошнит от мужчин.
— Я понимаю тебя насчет этого, милая, — сказала официантка.
Алана повернулась к официантке.
— Да что такое с этими парнями? Они дают тебе грязную работу, а затем, когда ты наслаждаешься ею, они ее у тебя отнимают.
— Свиньи, — официантка указательным пальцем постучала по подбородку. — Свиньи. Жадные кабаны, — она переместила свой взгляд на Ноя, сузив глаза. — Хочешь, чтобы я позвала охрану, чтобы избавить тебя от него?
Ной улыбнулся Алане.
— Я угощу тебя ужином, если позволишь мне остаться.
— Я позову охрану, — вновь предложила официантка. — Это займет всего лишь пару секунд. Только скажи.
— Нет, нет, — проговорила Алана. — Он не та грязная свинья. По крайней мере, на данный момент.
— Ладно, — официантка скривила губы, свирепо посмотрела и указала пальцем на Ноя. — Я не спущу с тебя глаз, приятель.
— Должным образом принято к сведению.
— Итак, — сказала официантка Алане, с блокнотом в руке. — Что закажешь?
— Салат Кобба, только не слишком увлекайтесь приправой, горячий чай.
— Я буду не далеко, — она последний раз посмотрела на Ноя и ушла.
— Почему у меня такое ощущение, будто меня поймали в разгар чего-то? — спросил он Алану.
— Потому что ты притащил свою назойливую задницу сюда.
— Просто я был обеспокоен.
Она скептически приподняла бровь.
— Серьезно?
— Джейкоби забрал у тебя дело Клаусена?
Она кивнула.
— Да.
Ной пожал плечами.
— Протестующие и внимание средств массовой информации. Это было неизбежно.
— Я была той, кто договорился об уменьшенном залоге для Клаусена, — она разровняла бумажную салфетку на коленях. — Джейкоби забирает себе все заслуги.
— Это политика. Не хочу преуменьшать твои достижения или вроде того, но тебе понизили сумму залога, потому что Клайн намерен в следующем году переизбираться. Он заискивает ради симпатий общественности.
— Ты говоришь так по-философски. Это не вспыльчивый Ной Бриско, которого я знаю. На самом деле, это — одна из причин, по которой мы так и не переспали. Ты был настолько непоколебим...
— А я думал, тебе это во мне нравится, — он дразнил ее.
Она проигнорировала его намеки.
— Впрочем, я всегда пыталась заставить тебя быть более живым, смотреть на проблемы с обеих сторон. Сейчас мы уже переметнулись. Что происходит?
— Санта спалил дотла особняк Прайса.
Официантка ненадолго вернулась, чтобы поставить чашку горячей воды с чайным пакетиком возле локтя Аланы и чашку кофе перед Ноем.
— Клаусен этого не делал.
— Доказательства говорят об обратном.
— Пообещай, что будешь продолжать расследование.
— Почему это сейчас тебя так волнует, когда Джейкоби заграбастал твое дело?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Справедливость. Вот почему.
Он сел прямо.
— Мы переметнулись. Как правило, я — тот, кто пойман на зубце правосудия, а ты — та, кто пытается рассмотреть каждую сторону проблемы.
— Возможно, наше краткосрочное объединение скажется на наших точках зрения, — сказала она, перемешивая сахар в горячем чае. — Подумай об этом.
— Страшно даже подумать.
Алана подняла взор, прижав чайную чашку к губам, поблескивающим ярким красным блеском, пар поднимался вверх на ее гладкую, сливочную кожу и вьющиеся распущенные локоны ее темно-рыжих волос. Мгновенно, Ной оказался охваченным еще одной сексуальной фантазией. Должно быть, так она выглядит в горячем душе. Экзотическая русалка. Пресвятая мать-природа.
— Ужасно, — согласилась она.
Ной сглотнул. Он увяз по уши. Какая бы ни была истинная причина, у них никогда не было второго свидания. В ее силах было изменить его, а Ной не любил перемен.
Однако он знал ее слабое место. Когда официантка принесла им еду, он сказал ей,
— Принесите нам на десерт двойное горячее мороженое с шоколадным сиропом и две ложки.
Официантка бросила взгляд на Алану, ожидая ее одобрения.
Алана, похоже, собиралась отказаться, но потом кивнула. Ха! Он поймал ее. Она была одержима шоколадом. Она украдкой ему улыбнулась и издала слабый звук, настолько чувственный, что у него встал.
— Может тебе стоит стать прокурором вместо того, чтобы быть адвокатом защиты, — сказал он. — Учитывая твои последние изменения в мировоззрении.
— Все в моей семье — судьи или адвокаты защиты. Мы верим в право на справедливую защиту.
— Это не исключает возможности тебе быть прокурором, не так ли?
— У меня упрямая семья.
— Боишься оказаться паршивой овцой, да?
Девушка открыла рот, закрыла его, открыла снова, затем набила рот салатом и принялась жевать.
«Она контролирует свой язык, держа рот занятым?»
При мысли о ее сексуальном маленьком язычке, он стал еще более твердым. Он занялся своим сэндвичем, чтобы не следить за тем, как ее ровные белые зубы умело хватают помидор с вилки.
— Итак, — сказала она после долгого момента. — Какие твои планы на Рождество?
— Чьи, мои?
— Ты единственный, кто здесь сидит.
Он поерзал на стуле, слегка прикоснулся ко рту бумажной салфеткой и откашлялся. Был ли это просто вопрос, или она метит на нечто большее?
— Я просто поддерживаю разговор, — сказала она, читая его мысли.
Он пожал плечами.
— Работаю.
— Ты работаешь каждое Рождество?
— Практически все.
— Ты что-то имеешь против праздников?
— Намного больше, чем ты можешь себе даже представить.
Сожаление вернулось в ее глаза.
— Какая жалость.
— Вовсе нет. Меня устраивает быть Гринчем (прим. «Гринч — похититель Рождества» (англ. How the Grinch Stole Christmas; США, 2000) — семейная комедия с Джимом Кэрри в главной роли, выпущенная компанией Universal Pictures).
— Никто не может быть счастлив оказаться Гринчем, — возразила она.
— Я счастлив, — решительно ответил он. — И кто-то же должен работать во время праздников. Преступления не прекращаются просто потому, что наступило 25 декабря.
— Итак, никаких планов побывать на ежегодном Рождественском балу пожарных Пайн-Креста?
Она подумывала пригласить его? Это взбудоражило его.
— Гм, разве его обычно не проводят в особняке Прайса?
— Да.
— Оно состоится?
— В комитете планирования заявляют, что да, хотя сейчас, когда особняка больше нет, они пытаются найти новое место, — Алана отодвинула свою пустую тарелку и подняла чай. Ее руки, обернутые вокруг розовой чашки, выглядели настолько нежными.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Боюсь, я не очень-то подхожу под тип мужчины гала-вечеринок.
