начала подготавливать мешочки для трав.
— Чем это ты занимаешься? — Мать подошла к ней.
— Собираюсь идти в лес, уже стемнело, — она указала глазами на улицу.
— Сиди дома, я сама пойду.
— Нет, мама, — воскликнула девушка. — Останься с Томасом. Тебе лучше известно, что ему дать, если вдруг у него начнётся горячка.
— Не глупи, ты тоже это прекрасно знаешь. После сегодняшнего я очень переживаю, и я не отправлю тебя одну.
— Я же не глупая. Я не пойду главной дорогой. А пойду…
— Я всё сказала. Я не отправлю тебя туда одну. Эти отвары вряд ли ему помогут, поэтому я пойду к старушке Мэри и попрошу ещё того лекарства.
— А это ещё опаснее: ты можешь и её подставить. Да, и вдруг, Конант оставит несколько своих солдат здесь.
— Послушай, это точно должно ему помочь. В ночь мы не сможем унять горячку этими травами.
— Хорошо, мама, но прошу, будь аккуратна и внимательна. Они, словно вороны, прячутся в темноте и наблюдают за каждым. — Гретель была слишком взволнованна.
— Обязательно, милая. А завтра днём сходишь за травами: они всё равно всегда нужны. Если конечно, вновь не нагрянут солдаты. Потому что сейчас они как раз отправятся в дорогу, и не хватало, чтобы ты им на глаза попалась. Присматривай за братом, я скоро вернусь, — накинув плащ, Агнет скрылась за дверью.
Выглянув в окно, девушка заметила, что солдаты по-прежнему находились в деревне. Это было странно, поскольку обычно они незадолго до темноты уезжали. Иногда оставались лишь несколько, чтобы наблюдать за жителями и как они будут себя вести.
Гретта направилась к брату. Сев рядом, она пыталась с ним заговорить, но тот был слишком горяч и кажется, вовсе не слышал её, дремав.
— Томас, ты слышишь меня? — Она запустила пальцы в его волосы и чуть их взъерошила. Но мальчик словно провалился в глубокий сон и ничего не слышал и ни чувствовал.
— Совсем скоро ты поправишься, я знаю ты слышишь меня. — Волнение захлестнуло её, но она этого не показывала. Она не может потерять ещё и брата. Он поправится: она истинно в это верила.
Дверь медленно со скрипом отворилась, и Гретель подскочила, подумав, что это мать так быстро вернулась и принесла лекарство. Она встречала её с улыбкой, но увидев на пороге Генри, её улыбка поползла вниз.
— Вы… что-то забыли? — Она замерла на месте.
— Я прошу прощения, что злоупотребляю сегодня вашим вниманием. Но я где-то обронил своей медальон. Он очень дорог мне: это подарок моего дядюшки.
Что-то внутри подсказывало, что этот медальон и вовсе не терялся, а это лишь причина вновь заявиться.
— Но если бы вы его обронили здесь, то мы наверняка бы услышали звук падения.
— Да, вы правы, но это последнее место, где я не смотрел. Поэтому не могли бы вы помочь мне найти его.
С чего такая любезность? Ведь он может просто приказать это сделать. Или же попросить солдат перевернуть весь дом. Но этого говорить девушка не стала и согласилась помочь.
— Ваша мать куда-то вышла, когда я направлялся к вам.
— Да, она решила проведать одну знакомую женщину.
Мужчина сузил глаза и внимательно наблюдал, как Гретта заглядывала в каждый угол. Словно хищник наблюдал за своей жертвой, так равно и он.
— А что это у вас? — Он увидел небольшой мешок с засушенными травами в тёмном углу, накрытый тряпками.
— А, это мусор. — Она подскочила и чуть прикрыла его собой.
— Мы с вами разговаривали там. — Она указала в другую сторону. — Может, стоит посмотреть там? — Девушка чуть наклонилась и заглянула под скамью. Генри в этот момент медленно подошёл сзади и провёл ладонью по её спине спускаясь ниже по позвоночнику.
Гретель словно облили кипятком, ровно так она это и почувствовала, от чего резко подскочила и повернулась к нему лицом.
Она не могла вымолвить и слова, лишь нахмурив брови, уставилась на него.
— Что вы делаете?
— Разве не очевидно? Мне кажется, мы и так затянули эту игру в кошки мышки.
— Я не играла с вами ни в какую игру. Пожалуйста, не делайте так больше.
— А так? — его рука резко обхватила её за талию, и он притянул Гретель к себе, что девушка кажется, чувствовала его дыхание на своём лице.
— Прекратите. — Она положила ладонь на его грудь и попыталась оттолкнуть, но его рука накрыла её, и сжав, приковала к себе.
— Разве я тебе совсем не нравлюсь? Не обманывай себя, Гретель. Глубоко внутри ты жаждешь этого с такой же силой, как и я, но так изощрённо это скрываешь. — Его руки всё сильнее сжимали её тело.
— Вы мне становитесь с каждый вашим словом и действием всё больше противны. Я никогда не желала вас и никогда не стану! — со всем презрением она сказала ему это в лицо.
— Неужели тебе больше по нраву деревенские мальчишки, что никогда не сравнятся со мной и с тем, что я могу тебе предложить?
— Смиритесь уже с тем, что не всё в этой жизни достанется вам. — Она ухватила первое, что попало под руку и пронзила его ладонь.
— Тварь! — воскликнул Конант. Девушка тем временем пыталась вооружиться хоть чем-то, но сзади её потянули за волосы и дерзко притянули к себе.
Она была прижата спиной к груди Генри, пока его окровавленная рука, сдавливала её шею. Затем спустилась чуть ниже и замерла. Спустя минуту он отпустил и развернул девчонку к себе.
— Я же хотел по-хорошему, но ты оказалась слишком строптивой. Хотя на что я надеялся: ты слишком горделива и заносчива. Но я выбью из тебя эту дурь, и ты успокоишься.
— Не мечтайте! — Она болталась словно тряпичная кукла в его руках.
— Заканчивай это или же ты знаешь, что я с тобой сделаю.
Гретель на секунды замолчала и задумалась. Ведь это грозит всей её семье.
— Если ты ещё раз мне откажешь, то имей в виду, всё это, — он указал на запрятанные травы повсюду. — Всё это будет гореть вместе с тобой на том костре.
Гретель глубоко вздохнула, и, казалось, вот-вот у неё начнётся истерика, но она вовремя взяла себя в руки.
— Дайте мне время.
— Время? — он чуть удивился, что она идёт на контакт. — Что ж, мне кажется тут даже думать нечего. Но я слишком мягок к тебе, поэтому даю тебе два дня. Я приеду вечером и даже не думай натворить глупостей или же сбежать. Я тебя везде достану. — Его рука взяла её за плечо, и он притянул Гретель к себе так, что его дыхание затеплилось
