Охотник чувствовал, как Каран продолжает нервно прижиматься к его левому боку и бросает опасливые взгляды на реку. Вода ярко переливалась в свете дня. Солнечные лучи начинали сильно припекать, однако свежий ветерок нес прохладу.
Абхе, шедшая чуть позади, истерично хихикнула:
— Только змей нам сейчас не хватало.
— О ком она говорила? — прошептал паренек.
— Не знаю, — угрюмо ответил он.
Шанкара самого не воодушевил рассказ маленькой девочки, которую они встретили на берегу, когда вышли из джунглей. Переход из долины Синдху[1] отнял слишком много сил. Память о том, что произошло в Мохенджо-Даро[2], была слишком свежа.
— Че еще за Башэ? — не унимался Каран.
Шанкар вздохнул и остановился. Затем обернулся к Абхе. Девушка смотрела на него своими черными глазами. В них сквозила тревога. Охотник невольно подметил, что утомительный переход почти не сказался на ее красоте. Да, она похудела, а темные локоны слиплись от грязи, но в остальном Абхе была по-прежнему прекрасна.
— Я не знаю, — повторил он, — да и откуда мне знать?
— Ну... — протянула та, — вдруг ты слышал что-нибудь о змеюках, пожирающих слонов?
— Нет, — сокрушенно покачал головой охотник, — о таких не слышал. Но могу сказать одно — змей с меня достаточно... Каран!
— Чего?
Тот продолжал хвататься за Шанкара, как утопающий за соломинку, и во все глаза таращился на сверкающие воды реки.
— Отцепись, — мягко попросил охотник.
— А?
— Ты сейчас с меня набедренную повязку стащишь.
Абхе хмыкнула и криво усмехнулась:
— А чего я там не видела?
— Гхм!
Каран внял-таки просьбе и слегка отстранился. Однако Шанкар видел в зрачках паренька неподдельный испуг. Немудрено. После того, что им пришлось пережить. Теперь в нем с трудом можно было узнать того шумного и дерзкого сына соседской рабыни. Мальчонку с курчавыми волосами, стремящегося познавать мир. Словно тень легла на его душу. Как и на всех них. И Шанкар искренне надеялся, что это не навсегда.
Поправив кинжал на поясе, он развел руками:
— Давайте по порядку. Сперва доберемся до деревни. Узнаем, примут ли нас?
— Та девчонка сказала... — Абхе скрестила руки на обнаженной груди и нахмурилась, — как ее звали...
— Нюнг, — прошептал Каран, продолжая с опаской глазеть на реку и держась ближе к охотнику.
— Да, точно. Она сказала, что в деревне живут несколько беженцев с Сарасвати[3]. Значит, нас тоже должны принять.
— Увидим, — нахмурился Шанкар, — не станем загадывать. Но если так, то попробуем освоиться и решим, что делать дальше.
— И спросим о Башэ? — подал голос Каран.
Продолжая ловить на себе пристальный взгляд Абхе, охотник кивнул:
— Да, не помешает.
— Змеиный берег, — хмыкнула она, — пха... и почему нам так везет?
Шанкар натянуто улыбнулся:
— Иногда дети могут заводить воображаемых друзей.
— Но не змеюк же, глотающих слонов! — Абхе подернула плечами и покосилась на реку.
— Я не завожу никаких друзей, — вновь встрял Каран, — мне и вас хватает.
Охотник издал тихий смешок и потрепал мальчишку по голове:
— Ладно. Нет смысла гадать. Стоя тут мы ничего не узнаем. Давайте по порядку.
Пухлые губы Абхе скривились в усмешке, природа которой осталась неясна. Каран вздохнул и кивнул. Он продолжал косо посматривать на воду. Течение было тихим и спокойным. Поверхность ярко блестела в лучах солнца.
— Мы все устали, — добавил Шанкар, окидывая их взглядом, — нам надо отдохнуть. А там видно будет.
— Ну... тогда пошли? — молвила девушка.
Он кивнул, и они продолжили путь вдоль берега. Влажный песок лип к ногам и заглушал шаги. Джунгли, подступающие почти вплотную, стояли неподвижно. Временами из чащи доносились крики обезьян и щебетание птиц. Шанкар невольно ловил себя на мысли, что рад слышать пение пернатых обитателей леса. Раньше он не придавал этому значения. Но теперь красивый перелив разных голосов привносил в душу покой и умиротворение. Осознание, что все хорошо...
«Раньше я многому не придавал значения... но теперь... теперь все будет иначе».
Однако слова маленькой девочки, встреченной на берегу, невольно засели в голове. Пока они шли вдоль реки, Шанкар то и дело возвращался в памяти к тому разговору.
«Змей, поедающий слонов... после того, что мне пришлось увидеть... что нам пришлось увидеть... я ничему не удивлюсь. О, Богиня-мать[4], надеюсь, мы искупили свою вину и испытаний с нас достаточно».
Путь вдоль берега проходил в тягостном молчании. Шанкар размышлял о словах Нюнг, о том, как примут их в местной деревне и примут ли вообще? Что делать, если им откажут в приюте?
Каран опять пристроился слева от охотника, дабы тот загородил его своим телом от кромки воды. Мальчишка продолжал косо посматривать на реку. Тихое и размеренное течение не успокаивало паренька. Скорее наоборот. Ему постоянно чудилось, что под переливающейся кромкой скрывается нечто жуткое и зловещее. Каран пытался сказать себе, что это всего лишь глупые страхи. Незачем принимать на веру
