— И не кланяйтесь ниже пояса, это оскорбление.
— Оскорбление чего? — хмыкнула Абхе. — Чужих ремней?
— Нет, — невозмутимо ответил Кали, — самих себя. Собственное достоинство тут чтят не меньше чужого.
— Мы запомним это, спасибо тебе, — поблагодарил Шанкар.
— Да не за что! — отмахнулся земляк и сделал приглашающий жест, — идемте. Деревня на вершине холма.
Селение и вправду расположилось наверху довольно широкого холма, склоны которого поросли зеленой травой. От берега Матери вод вела узкая тропа прямо к деревне. С того места, где сейчас находился Шанкар, ему трудно было рассмотреть дома местных жителей. Однако соломенные крыши ярко выделялись в свете дня. Вдалеке раздавался истошный крик петуха.
Словно прочитав его мысли, Кали пояснил, пока они шли вдоль берега:
— Домашнего скота тута не очень много. В основном куры да свиньи.
— Понятно.
— Немалую часть еды до сих пор добывают на охоте и рыбалке.
— Как повезло, — вставила Абхе, — Шанкар охотник.
— Правда? — глаза Кали загорелись. — Тогда уверен, что крыша над головой вам точно обеспечена!
— Ты так думаешь? — неуверенно переспросил охотник.
— Конечно же! Цзы Хэн очень трепетно выбирает жителей общины. Он считает, эт самое, что каждый должен чем-то быть полезен, хм, — земляк хмыкнул и на мгновение замялся, — наверное, прав, чудак.
— Цзы Хэн? — переспросила девушка. — Это старейшина, что вечно на всех орет?
— Ха-ха-ха! — весело рассмеялся Кали. — Он самый, он самый. Только не вздумайте сказать это вслух. Любят тута по пяткам бамбукам стучать, — он почесал затылок, — или похлеще чего еще.
— Похлеще? — прошептал Каран. — Это как?
— Не будем о грустном, — быстро прервал расспросы тот, — главное не злить дядю и все будет хорошо.
— Мы и не собирались, — заверил его охотник и решил сменить тему, — а кем ты был в Лотхале?
— О! Я был смотрителем зернохранилища.
Брови Шанкара взмыли вверх:
— Главного? Городского?
— Да нет, что ты! До таких почестей я не дорос, — Кали вновь издал смешок, — все намного проще. Это был небольшой склад зерна неподалеку от канала на восточной окраине. Туда свозили часть урожая из деревень. Остальное, эт самое, поступало в главное зернохранилище в Цитадели.
Охотник кивнул. Города долины Синдху строились по одинаковому плану. Если удалось побывать в одном из них, то вполне можно было представить, как выглядят другие.
— Склад стоял в речном порту, — продолжал рассказывать земляк, — а я был его смотрителем. Работенка не шибко сложная, признаю честно, но, — он хихикнул, — иногда приходилось гонять крыс. И никакого огня! Иначе полыхнуло бы будь здоров!
Они вступили на тропинку, ведущую к деревне. Дорожка шла вверх почти прямой линией. Трава вдоль обочин вяло покачивалась под порывами воздуха. Отовсюду доносилось стрекотание кузнечиков. В небе кричали речные чайки.
— Что случилось потом? — спросил Шанкар.
Легкая тень пробежала по лицу Кали. Он понял, о чем его спрашивают, без лишних слов. Но грусть лишь на миг задержалась на этом добродушном и моложавом лице.
— Засуха пришла, — вздохнул он, — долгие дни с неба не падало и капли. А когда с севера хлынул поток беженцев из Сарасвати, я понял, что пора уходить. Оставаться в Лотхале дальше проку не было.
— Разве запасов хранилища не хватило бы на какое-то время?
Подъем не был особо крутым, но охотник почувствовал, как стопы медленно наливаются свинцом. Длительный переход сквозь джунгли подточил силы. Шанкар скосил взор вниз. Каран по-прежнему держался за него, но пока стоял на ногах. Охотник был готов взять его на руки, если возникнет необходимость.
— Хватило бы конечно, — вновь вздохнул Кали, — но дальше-то что? Жрать подошвы собственных сандалий? Да и слухи тревожные до нас доходили, — земляк покосился на охотника, — мол, неладное творится в Мохенджо-Даро. А из Хараппы вовсе вестей нет. Будто исчезла та вовсе.
— Угум.
— Что там случилось-то?
Шанкар невольно вернулся в памяти к былым дням. Картины прошлого мигом пролетели перед глазами. Образы, которые он хотел бы забыть. Но не сможет этого сделать никогда.
Видимо, переживания отразились на его лице, ибо Кали понимающе произнес:
— О, духи святые, видать и вправду что-то страшное. Я не стану за язык тянуть, коли говорить не хочешь.
Охотник натянуто улыбнулся:
— Благодарю тебя. Да, там и вправду произошли страшные вещи... — он запнулся, размышляя, есть ли смысл сейчас раскрывать всю правду, — зернохранилище Мохенджо-Даро сгорело.
— Богиня-мать, — прошептал земляк.
— Дотла.
— Ужас-то какой!
— Долина Сарасвати занесена песком. Нам неоткуда было брать пищу. И... — поскольку Кали продолжал участливо смотреть на него, Шанкар добавил, — и в долине завелся опасный зверь.
Каран еще крепче вцепился в ногу охотника.
— Во дела-то, — присвистнул бывший смотритель, — и не уж-то никак нельзя было его изловить?
