– Можно взять кредит.
Я никогда раньше не брал кредиты, но на этот раз решился. Ради отца, чтобы удовлетворить свое любопытство, увидеть корни.
Ремонтная бригада состояла из двух человек Романа и Владислава. Один из них был по образованию программистом, другой о себе ничего не рассказывал.
– Если вам надо срочно поменять полы, придется заплатить все деньги вперед, чтобы у нас не было искушения взять еще один заказ, – объявил Роман-программист, он был у них типа бригадира.
Мы согласились.
Полы, действительно, они сняли за один день, сбросили с балкона прогнившие доски, и мы с Ритой отнесли их ночью на мусорку.
На следующий день ремонтники завезли новые доски и сложили их в большой в комнате, почти перекрыв проход в малую.
Больше мы не видели ни Романа, ни Владислава, ни наших денег, телефон они отключили.
– Мы сделали что-то не так, – предположил я. – Видно, они получили какой-то более выгодный заказ.
Рита предположила:
– Или забухали.
– Тогда я сам положу полы.
– Божечки, – запричитала Рита. – Может быть, скажем, чтобы твой отец не приезжал сейчас, перенесем встречу на 8 марта.
– Нет, я хочу увидеть отца. Спросить, где он был столько лет?
Я бы положил эти дурацкие полы, если бы у меня были соответствующие инструменты, но у меня были только молоток, гвозди и ручная пила по дереву. Но даже не в этом дело, у меня не было навыка. За малым я не отпилил себе левую руку.
– Хорошо, что вену не задели, – сказал врач, накладывая шов.
Потом он перебинтовал руку.
– Тебе идет, – усмехнулась Рита.
– Если надеть белую рубашку с длинными рукавами, то практически незаметно. Слушай, Рита. Я подумал, мы не успеваем заменить полы. Но в Фэйсбуке я прочитал, что Удодовы новый год будут встречать в Испании. Что если они нам дадут свою квартиру на два-три дня. Скажем, ремонт делаем, но не успеваем, такие дела. С кем не бывает.
– Ну иди попроси.
– Ты сходи, ты же Сашку лучше знаешь, он же за тобой ухаживал.
– Блин, ты понимаешь, как мне неприятно его о чем-нибудь просить.
– Но у нас нет других знакомых с хорошей квартирой. И надо завтра сходить, потому что послезавтра они уезжают. Отец пишет, что уже выбирает подарки, спрашивает, может, лучше деньгами? – ничего такого отец не спрашивал, но Риту надо было как-то мотивировать.
Квартира Удодовых была какой-то, как бы это сказать, избыточной. Пять комнат. Зачем? Для двоих зачем пять комнат? Оптимальный вариант – три: каждому по спальне и одна общая, обеденная, если вдруг захочется пообедать вместе, или гости придут, или из полиции представители. Однажды к нам приходили из полиции, расспрашивали о соседях-наркоманах. Глупо полицейских приглашать в спальню, а обеденная комната идеально подходит для таких встреч.
– Интересно, а зачем им в каждой комнате телевизор?
– Не знаю. А два туалета зачем?
Мы, конечно, знали, зачем телевизоры и туалеты. Просто сталкивались с таким явлением раза два-три в жизни. Даже и не вспомнить, когда… Так что спрашивали друг друга от неожиданности увиденного.
В самой большой комнате был и самый большой телевизор. Рита попыталась охватить его диагональ, но у нее не получилось.
– У меня размах рук 150 сантиметров, их не хватает на телевизионную диагональ.
– Здесь больше двух метров. Такой стоит миллиона три. Bang & Olufsen BeoVision – прочитал я название.
– Не слишком ли это роскошно для нас?
– Ты права. Важно не переборщить с нашим благополучием. Должно создаться впечатление, что мы люди благополучные, но все-таки нуждающиеся в поддержке. Мы колеблемся на грани с полным и окончательным благополучием. Небольшая помощь родственников могла бы склонить чашу весов в сторону этого бесповоротного благополучия. Я думаю, надо спрятать наиболее ценные вещи в дальние комнаты, и закрыть. Отцу скажем, что это кладовки. А плазму перевезем к нам. Посмотрим, что это такое.
Так мы и сделали. Но оказалось, что плазма сама по себе не показывает. Это просто экран. Откуда-то должен поступать сигнал. Например, от компьютера. А интернета у нас все еще не было…
На этой почве мы поссорились с Ритой.
Она назвала меня дебилом, а я дал ей в глаз.
Утром мы помирились, но Рита сказала, что в таком виде не хочет никого видеть и себя показывать тоже не хочет.
– Я никуда не пойду, буду дома сидеть, смотреть на свое отображение в неработающем экране.
– Подумаешь, у меня левая рука перевязана.
– Я серьезно, я не пойду.
– Хорошо, я скажу, что ты уехала. Или… Может быть, я тогда позову Наташу, скажу, что это ты, чтобы долго не объяснять.
– Наташу? Это та, о ком я думаю?
– Ты ее помнишь? Мы вновь подружились, спустя, так сказать годы. Ты помнишь ее, неужели?
Рита замерла.
– В Фейсбуке, разумеется, подружились, просто переписываемся, – я попытался сгладить ситуация, но было поздно.
– Зачем переписываетесь?
– Ну, не знаю. Я подумал. Кто-то же должен будет подавать на стол.
– И как Наташа?
– Развелась.
– Сучка.
– Почему она сучка?
– Такой родилась.
Мы подрались. Рита сильно расцарапала мне лицо. Наутро мы помирились.
– Блин, сколько раз я тебе говорил, стриги регулярно ногти. Посмотри теперь на меня. Посмотри, тебе говорю.
– Ой, божечки.
– Как я теперь пойду на встречу с отцом – с перевязанной рукой и поцарапанной мордой. Пиздец какой-то.
– Ну и не хер тебе с ним встречаться. Я тоже не знаю, кто мой отец.
– А мне надо знать, кто мой отец.
– Тогда пусть он примет тебя таким, какой ты есть. Зачем пускать пыль в глаза?
– Тогда давай устроим встречу у нас дома. Не хочешь?
В общем, я решил, что на встречу с отцом вместо нас пойдут Леоновы – Татьяна и Михаил. Они наши ровесники, но выглядят лучше. Они ухоженные, и какие-то приличные, с ними спокойно, они прямо сочатся своей взаимной любовью. Если малый предприниматель Михаил Леонов наденет мой маскарадный костюм – шляпу и темные очки, мы будем неразличимы.
Леоновы (за небольшую услугу, связанную с поступлением их сына в вуз), согласились. Михаил спросил:
– А что мы будем говорить? Как вести беседу?
– Говорить надо две фразы: «Я ничего не помню» и «рассказывайте дальше, мне все интересно». Спросите, женат ли он, есть ли другие дети, чем занимаются, где живут. Все, что он скажет, запишите на диктофон. В общем, сориентируетесь.
– Я могу растеряться, – заметил Михаил.
– Хорошо, мы напишем вопросы на бумажке.
– Почему, не нашел тебя раньше, спрашивать? Какие-то острые темы затрагивать?
– Сложный вопрос. Интересно, конечно, но он может обидеться. Тактично спросите. Когда выпьете. Пусть лучше Таня спросит, как женщина.
– Гришенька, дорогой, вы не скучали без нас? Мужчина, я к вам обращаюсь, – Таня работала в районной администрации, там все так говорили, первая фраза ласково, вторая – строго.
– Пусть лучше Миша спросит, – испугалась Рита Таниных интонаций.
– Ой да ладно. Я ж выпью, расслаблюсь.
– Разберемся, – успокоил Миша. – Во сколько приходить?
– Мы все подготовим, накроем стол, купим выпивку. Приходите к 10 вечера, он будет в 11, за час до Нового года. Говорит, что встречать его не надо, он сам вас найдет, я дал ему адрес. Написал, что прилетит на самолете, но сначала хочет погулять по городу, в котором не был сто лет.
– А если он спросит, как вы сами поживаете, чем занимаетесь? Что говорить?
– Трудный вопрос. Ну не знаю. Рита! Как ты думаешь?
– Скажи, много читаем.
– Не надо переводить серьезную беседу в шутку.
– Тогда пусть скажут, что школу уже закончили, потом – институт, работаем, на работе уважают, дети живут отдельно, скоро будут внуки. Вот, ремонт к вашему приезду сделали.
– Вы главное, спрашивайте, как он, где живет? Что за за дом, кто соседи. Кто был его отец, спросите. А второго утром проводите на поезд.
Пока Леоновы и мой отец встречали новый год за накрытым нами столом (оливье, гусь, холодец, мандарины, шампанское, коньяк, 5 тысяч рублей) мы с Ритой гуляли по ночному городу, под окнами Удодовых – дома было как-то неуютно (ремонт, доски, неработающая плазма, текущий бачок).
– Что я могу сказать, это самая необычная встреча нового года в моей жизни. Запомнится надолго, – сказала Рита.
Я не выдержал и позвонил Михаилу.
«Все нормально – сказал Михаил. – Классный мужик, анекдотов знает кучу, просто не умолкает, тосты говорит один за другим, так что мы уже хорошие. Ходит в темных очках, в костюме и шдяпу не снимает. Голос у Григория Ивановича такой командирский-командирский. Куда там Тане. А подать-ка мне сюда оливье! И гусик, на выход! Где холодчик? Хвалил холодец, кстати. Сразу видно, какой-то начальник. Его биографию мы еще не обсуждали. Но! Гена, он не собирается никуда уезжать, говорит, что завтра хочет в музей, а потом в какой-нибудь загородный ресторан, а дальше видно будет, это он так говорит, не я».
