– Я не агент, поверьте. Мне нужно улететь.
Лу Брэндон встал, взял бродягу за плечи и повел в противоположный угол. Оставив его там, вернулся.
– Странный, – хмыкнул стрелок. – Но вряд ли он агент.
– Как раз такие и добывают самую ценную информацию, – возразил Тин.
– Он не агент, – тихо проговорила Мэй. – Давай отойдем. Хочу кое–что показать тебе.
Они вдвоем отошли к небольшому окну, за которым был космодром, защищенный полем. Сейчас, в полукилометре от порта, на фоне черного неба, утыканного звездами–иглами, готовили к старту корабль. Ники видел, как у опор суетятся механизмы, как медленно двигаются в скафандрах люди.
Но вряд ли Хонда Мэй пригласила его сюда ради лунного пейзажа.
– Смотри, – сказала девушка.
Ники закрыл глаза.
«Боль, удушье, нарастающий звон в ушах. И чувство неизбывного ужаса.
Он умирал…
Ну а теперь сидел в кресле с жесткими подлокотниками, в комнате, в которой все было чужим и непривычным.
Что же произошло?
Открылась дверь, вошел мужчина. Загорелый, темноволосый. Лет на двадцать моложе. Хмурое лицо. Одет в какой–то необычный костюм, из ткани, постоянно меняющей цвет.
– Добрый день. – Голос не слишком любезный. – Как вы себя чувствуете?
– Странно, что я вообще себя чувствую. А вы кто?
– Об этом – чуть позже… – Гость устроился в кресле, по другую сторону прозрачного столика. – Вы умерли. И были похоронены. Вас воскресили.
– Разве это возможно?
– Достаточно пряди волос, фрагмента костной ткани, даже – горстки пепла. Только в последнем случае возни больше… Разум, личность – это поле. Оно пронизывает клетки. Оставляет на них отпечаток. Структуру поля можно восстановить. После вашей смерти прошли века.
Вот в чем дело…
Такое не сразу укладывается в голове.
– Немного трудно поверить… Кому я понадобился, через века?
– Мне. Я читал ваш незавершенный роман. И хочу знать, что будет дальше.
– И только?.. Я должен вам рассказать?
– Нет, конечно. Дописать роман. Полгода вам хватит?
– Вероятно… И много сегодня… таких, как я?
– Порядком. Некоторые существуют в тысячах экземплярах. Музыканты, спортсмены, артисты. Ну, или просто красивые мужчины, женщины. Иногда возникает что–то вроде моды на тех или иных деятелей прошлого. Конечно же, существует отбор. Кто будет воскрешать звезду экрана, умершую в девяносто лет? А вот тех, кто умер в молодые годы… Или – относительно молодые… Клетки хранят информацию о возрасте. О состоянии здоровья на момент смерти.
– А меня… сколько экземпляров?
– Один. Вы не слишком популярны.
– И не рассчитывал… Какими правами я обладаю?
– Права?.. У покойника?.. – Странный гость усмехнулся. – Вы моя собственность. Я выложил кучу денег – за воскрешение. Таков закон.
– Понятно… А что будет, когда я допишу роман?
Хмурый собеседник отвел глаза:
– В любом случае полгода у вас есть. И есть компьютер, каким пользовались в вашу эпоху. Если почувствуете голод – нажмите кнопку. За дверью – зимний сад, для прогулок.
– А если я… захочу умереть?
– Вам не нравится бессмертие? – Гость снова усмехнулся. – Не утруждайтесь. Самая дорогая часть воскрешения – составление цифровой карты. Ваша составлена. Прочее не так сложно. Вас опять воскресят. Снова и снова.
– Пока не будет завершен роман.
– Вы правильно видите ситуацию.
– Нам не дано предугадать, как слово наше… А вы не боитесь, что кто–нибудь воскресит и вас?
– Не боюсь. Мое тело дезинтегрируют, разобьют на атомы. За этим проследят душеприказчики.
– У вас заранее все продумано.
– Разумеется.
Гость встал:
– Увидимся через полгода. И – желаю вдохновения. Это я говорю совершенно искренне, поверьте.
Бесшумно закрылась дверь.
– Нам не дано предугадать, как слово наше… – повторил романист с горькой улыбкой».
Ники потряс головой:
– Чем тебя заинтересовал суррогат–человек? Мне его незавершенный роман – даром не нужен.
– Может пригодиться.
– Роман?
– Человек.
К мнению Хонды Ники старался прислушиваться. Не раз выручала.
Из нынешней передряги Тин выбрался без единой царапины только благодаря ей.
Он посмотрел на бродягу.
То, что суррогат–человек сумел попасть с Земли, где его, конечно же, искали, на Луну, за четыреста тысяч километров, – само по себе удивительно. За ними хорошо присматривают. Воли не дают. Это разумные существа второго сорта, пораженные во всех правах. И их легко вычислить при любом, даже беглом контроле. При воскрешении им вживляют чип, несущий всю необходимую информацию.
Неужели он избавился от чипа? Или – заблокировал его?
Маловероятно. Кажется, он из отдаленной эпохи. И вряд ли разбирается в чипах. На вид – рохля, мягкотелый интеллигент, работник умственного труда. И весь какой–то замшелый… Но, кажется, еще новый, в хорошем состоянии. Через полгода суррогат–люди выходят из строя. Однако редко умирают «естественной» смертью. Владельцам они прискучивают раньше. Мало радости наблюдать, как живое существо на твоих глазах превращается в ходячий труп. Их дезинтегрируют.
Воскрешенные организмы не стабильны. Вероятно, потому, что люди все же не боги. И до природы, а может – до Творца – им далеко.
Тин и Мэй вернулись к своим.
Там уже стоял Прозоров.
– Мне удалось достать для вас пять комплектов форменной одежды, – сообщил он. – Проблема в другом.
– Фейс–контроль и пропуска? – догадался Чолич.
– Да. Как решить проблему, я пока не знаю.
– Держит только это? – спросил Ники.
Прозоров кивнул.
– Технический аспект я возьму на себя, – заверил Кьянти. – Осечки не будет. Можете предъявить что угодно, хоть билет в кино.
– Сработает?
– Сто процентов.
Лицом Марио изобразил хитрого заговорщика.
– А фейс–контроль? – напомнил Чолич.
Все молчали.
И тогда Ники решил использовать то, что приберегал до поры до времени:
– Мэй внушит охране, что идет родная команда.
– Гипноз?.. – Кьянти с любопытством смотрел на девушку. – А сработает? Ведь там будет несколько человек.
– Массовый гипноз – ее любимое занятие, – буркнул Ники.
– А что она еще умеет? – не отставал Марио.
Тин отвернулся от него, стиснув зубы.
– Рискнем? – широко улыбнулся Брэндон.
Сергей Прозоров вздохнул:
– Время поджимает. Так поджимает, что… Но вместе со мной в команде семеро. Одного не хватает. Плохо?
Мэй кивнула:
– Должно совпадать хотя бы число.
Тин оглянулся, нашел взглядом суррогат–человека. На минуту его закрыла вереница детей, очевидно, впервые попавших на Луну и потому – радостно галдящих, несмотря на увещевания двух молоденьких учительниц.
Романист почувствовал, что на него смотрят, и медленно поднял голову.
Глава шестая. ПОД ПРИЦЕЛОМ
Гражданский и военный порты находились под двумя совмещенными куполами, с общим защитным полем над ними. Из одного в другой можно попасть, не выходя на поверхность Луны.
Прозоров уже миновал кабину контроля. Остановился по другую сторону.
Он и дальше будет держаться на расстоянии, чтобы у охраны и мысли не возникло, что между капитаном корабля и группой туристов с Земли существует какая–то связь.
Шестерых солдат у входа Мэй заморочила успешно. Однако технику – не загипнотизируешь. Поднимет тревогу.
Пришел черед поработать Марио Кьянти.
Настоящих военных перед входом пока не было.
Он шагнул к кабине. Приложил свою туристическую визу к панели считывающего устройства, стал что–то с ней делать – никто из его спутников не видел, что именно.
– Готово, – объявил он через полминуты.
– Что готово? – недоверчиво спросил Брэндон.
– Аппарат работает по принципу «свой–чужой». Я поменял допуск на вход. Теперь «свой» для него не только чип военного удостоверения, но и чип туристической визы.
– Не может быть, – наморщил лоб стрелок. – Как ты мог перепрограммировать аппарат?
– А как Мэй смогла перепрограммировать шесть человек охраны?
– Это же совсем другое дело! Это же люди!
Кажется, Лу не очень доверял компьютерным технологиям. Или же не верил в способность Кьянти, человека, обмануть машину.
Марио усмехнулся:
– Проверить можно только одним способом.
Он посмотрел на Мэй и добавил:
– В данном случае галантность неуместна.
Кьянти вошел в кабину.
Аппарат мигнул зеленым огоньком – «проходи».
Воспрянув духом, через кабину торопливо прошествовали Брэндон, Чолич, Хонда Мэй и Ники.
Все были в униформе космических войск.
И где же ее взял Прозоров? Стащил, конечно же. Не в магазине купил. Вот так и начинают, с малого.
