головой:
– Не с ним…
И вдруг, сменив тему, спросила:
– Знаешь, что мне больше всего нравится в Которе?
– Что? – Костя не хотел гадать.
– Сейчас покажу. Или нет, сначала расскажу, а потом буду показывать. Понимаешь, Котор принадлежит и людям, и природе. Природа: горы, растения, вода, неохотно уступают место городским стенам и домам. И все же дома понемногу забираются в гору и устраиваются там поудобнее, оттесняя деревья, или наоборот спускаются к самой кромке воды. А растения в свою очередь заселяют дома непригодные больше для людей, они пробивают балки и перекрытия, прорастают сквозь бетон, ползут по стенам.
В семидесятых в Которе случилось крупное землетрясение. Многие дома были разрушены.
Кира покосилась на Костю и, убедившись, что он слушает, продолжила рассказ:
– Так вот, после того землетрясения город толком не восстановили. Окна и двери полуразрушенных зданий забили досками, фасады покрасили и город вернулся к обычной жизни. Тогда-то в полуразвалившихся домах поселились деревья, трава, цветы, кошки и птицы. В некоторых можно обнаружить целые сады. Показать?
Костя заглянул в озорные Кирины глаза полные жизни и веселых искр, неуверенно кивнул. Он помнил, что когда-то они лазили вместе по московским крышам, но это было давно. С тех пор он обзавелся серьезной работой, серьезным доходом и уже слабо представлял себя забирающимся на чердаки заброшенных зданий или сидящим на козырьке крыши. Но и отказаться он не мог. Стоило только представить, каким разочарованным станет после его отказа это смуглое черногорское лицо, как будут давить на него стены гостиницы, когда он вернется в номер и запрет себя в четырех стенах. Стоило только представить, и он был готов идти куда угодно.
Под эти размышления и Кирино щебетание о палаццо, зеленых ставнях, фасадах без балконов они добрались до обычного двухэтажного дома на одной из улочек.
Окна здания забиты, а на двери тяжелый навесной замок. Кира покопалась в своей необъятной сумке, немного погремела сложенными туда браслетами и вынула ключ. Мгновение, и ключ, а с ним и снятый замок снова исчезли в сумке. Кира потянула Костю за собой в здание. Шаг, второй, третий и вот они в темном коридоре у основания лестницы. Кира крепко держит Костину ладонь, и осторожно наступая на старые скрипучие ступени, поднимается наверх.
Через полминуты пара уже стоит на втором этаже здания, в единственной просторной комнате. После непроглядной темноты лестницы, комната кажется довольно светлой.
Костя огляделся: под ногами раскинулся ковер из травы и мха, в углу встречал гостей большой куст с крупными листьями, а по стенам от пола и до неба тянулись стебли вьющихся растений, кое-где этот природный ковер украшали нежные цветы. Вместо крыши над головой раскинулось черное небо с крупными, блестящими звездами. Казалось, будто где-то в вышине какая-то прекрасная богиня рассыпала целую корзину морских жемчужин.
Кира вытащила из сумки тонкий плед, расстелила его на траве, села.
– Красиво, правда? Я часто бываю здесь, когда приезжаю в Котор. Тут хорошо писать, – сказала она.
– Что ты теперь пишешь? – тихо, словно боясь спугнуть какое-то древнее волшебство, спросил Костя. Он осторожно дошел до одной из стен комнаты и дотронулся до зеленого ковра. В ответ на его прикосновение листья тихонько зашуршали.
– Сказки, – Кира интересом наблюдала за своим гостем.
– Расскажи что-нибудь, – он сел на траву рядом с девушкой.
Она подумала с минуту, потом не спеша начала рассказывать:
– Это было больше тысячи лет назад. Когда в горах еще водились огнедышащие драконы. На берегу моря, окруженная ощетинившейся горной грядой стояла неприступная крепость…
Рассказ стелился, как туман, постепенно очаровывая слушателя. Костя, закрыв глаза, представлял себе горные вершины, зацепившиеся за них пушистые облака, огромных огнедышащих драконов населяющих небо, воду и землю, древние города, крепостные стены поросшие мхом, героев и злодеев, прекрасных красавиц в изысканных одеждах, с множеством драгоценных браслетов, звенящих на руках во время танца. Рассказ уносил Константина все дальше и дальше вглубь веков, вглубь Кириной сказки. В этом рассказе слышались знакомые мотивы и образы, Костя узнавал себя поочередно в каждом герое и каждом злодее. Затаив дыхание он ждал, чем же закончится эта история.
Когда Кира замолчала, мужчина еще некоторое время сидел без движения, словно досматривая картины, нарисованные воображением. Наконец он открыл глаза и внимательно посмотрел на подругу. В темноте комнаты он не видел ее лица, только нечеткий силуэт. Но ему и не нужно было видеть, он знал, что Кира улыбается, прищуривает хитрые лисьи глаза и ждет, что же он скажет.
– Красиво, – он улыбнулся и добавил: – Наивно, неправдоподобно, но красиво. И атмосферно, я словно оказался там, в древней крепости.
– Ты и оказался, – Кира обвела взглядом комнату. – Котор – очень древний город, и он не так уж сильно изменился за последнюю тысячу лет. Те же стены, море, горы, солнце, те же люди с их тревогами, заботами, радостями, слабостями и надеждами. Те же звезды.
Она, запрокинув голову, показала рукой на черное небо с россыпями звезд. В тот самый момент, когда Костя посмотрел на небо, оно вдруг вспыхнуло ярким фейерверком. Это могло бы сойти за необычное совпадение, знак, если бы каждый день все лето на побережье не запускали салюты. Праздник здесь не заканчивался никогда.
Стоя в полутемной комнате, украшенной цветочным ковром, огнями фейерверков и светом звезд, Константин искоса рассматривал Киру. Она притягивала и пугала его одновременно. Непостижимым образом в этой женщине сочетались трогательная нежность, наивность, беззащитность, тайна и опасный, взрывной темперамент балканской ведьмы. Эта смесь опьяняла и завораживала, ей невозможно было сопротивляться.
Повинуясь мгновенному порыву, Костя притянул к себе девушку, и замер, сжимая ее в объятиях. Она посмотрела на него внимательно, без тени игривого веселья, осторожно коснулась губами уголка его рта, тяжело вздохнула и нежно поцеловала в губы. В этот момент будто лопнула невидимая пружина, державшая их на расстоянии. Костя крепче обнял девушку и стал целовать в губы, в шею. Сначала торопливо, словно боясь, что она отстранится и уйдет. А затем все спокойнее и нежнее.
Он осторожно касался ее блестящих волос, тонких смуглых рук, горячей, нежной кожи, чувствовал, как под лопаткой на спине выступает незнакомая татуировка с причудливым узором. Костя снова и снова проводил пальцами по рисунку, стараясь разгадать секрет узора, но смысл тонких линий и изгибов все время ускользал от него.
Он вслушивался в прерывистое Кирино дыхание, что-то шептал ей на ухо, что-то обещал, клялся, не слыша собственных слов, прижимая ее к себе все сильнее и торопливо избавляясь от одежды, так некстати их разделявшей.
Косте казалось, он стоит на краю пропасти и вот-вот прыгнет вниз. Страх и восторг, попеременно сжимали сердце. Он заглянул в Кирины глаза, в них отражалось черное небо и яркие, блестящие звезды. Девушка опустила ресницы,
