Отступая назад, я вышел в гостиную.
Когда паук сумел разбить прочное стекло, и после ломал доски, папа подбежал ко мне, выстрелил несколько раз из пневматического пистолета – но это только разозлило самку монстра. А пищащий звук, с которым умирали монстры-паучата от сковородки мамы на кухне, дошли не только до нас. Паукообразное существо заполонило мою небольшую комнату, она выглядела так же, как и её дети, только во много раз крупнее и страшнее. Она похожа на паука – брюхо, много ног; но на спине большие светлые пепельно-серые шипы как у дикобраза, во рту не только клешни, как у пауков, а за ними ещё тёмные клыки.
Тварь кинулась на нас, но застряла в дверном проёме. Пока она протискивалась, папа оттолкнул меня в сторону – я запнулся и упал на диван. Пока я поднимался, видел как Мама, вереща и махая руками, топая ногами, словно горит, пытается стряхнуть ораву мелких монстров – а они облепили её как снег, кусают и впиваются, втыкают шипы. Папа хотел помочь ей, но их мамаша прорвалась и накинулась на него, впилась клешнями в затылок, вырывая связки. Мама повалилась на пол, её облепили, поедая заживо, залезая под кожу на животе.
Я стоял ошарашенный и до смерти напуганный. Я не успел ничего сделать.
Просто не успел.
И пока твари были заняты поеданием моих родителей, я шмыгнул в свою комнату и закрыл дверь, придвинул комод и кинулся к кровати. Сунул биту в рюкзак на спине, сунул туда же копьё, но оно скрылось только наполовину, надел на руку «щит»
Папа и мама уже не кричали, а я, подавляя слёзы, кинулся к своему окну, из которого дул тёплый ветер. Снаружи было солнечно, голубое небо и белые пушистые облака. Дом напротив облеплен паутиной. Я понял, что деваться больше некуда. Запрыгнул на подоконник и осмотрелся. Внутри всё трепетало от страха и волнения. Ноги и руки дрожали. Слева в конце домов, вдалеке, на елях копошился большой обычный паук и плёл паутину, ему, наверное, нет дела до людей. На будке во дворе нежились на солнце несколько жуков размером с баскетбольный мяч. А по дорожке, неся несколько палок, перебирая ножками, передвигались муравьи, размером с собак.
Третий этаж – достаточно высоко, чтобы разбиться насмерть.
С боку я увидел, как свисает паутина толщиной с канат. Я услышал, что монстр ударился об дверь. Сделал глубокий вдох и прыгнул – схватился за липкую противную паутину и повис на ней, покачнувшись. Но она стала рваться наверху, и я перемахнул на следующую «лиану» из паутины, которая свисала рядом. Слышал, как долбятся в дверь, как монстриха клыками и клешнями разрывала её, словно поедая. Я раскачался и зацепился за балкон, что располагался этажом ниже – залез на него, выпустив паутину. Взялся за ручку и подёргал дверь – заперто. Я стал стучать в окно и кричать:
– Откройте мне! Помогите! Помогите!
Плотная штора приоткрылась, там показалась перепуганное лицо молодой девушки.
– Открой мне! – кричал я, продолжая стучать, но не так энергично. Сам поглядывал вправо и наверх, на своё окно. Из него выползло два маленьких паучка. Слышал, как протискивалась их мамаша.
Когда я вернул взгляд на девушку, её сочувствующее лицо отрицательно покачало головой, и она скрылась за шторой. А я кинулся в левую сторону.
Когда я перелезал через балкон, то тварь уже показалась в окне и, увидев меня, хищно и жутко заверещала, она рывками выбиралась наружу. Я оттолкнулся и схватился за очередную паутину, чуть не промахнувшись. Я раскачался и ухватился за следующий липкий «канат», стал спускаться вниз. Монстриха выбралась и быстро пробежала по стене, запрыгнула на балкон, на котором я только что был, в прыжке перевернулась и как выпустит несколько своих игл в мою сторону. Они летели стремительно и быстро, как стрелы из лука. Я защитился своим «щитом». Одна игла задела меня и ранила в правое плечо, оставив глубокую царапину. Вторая, самая маленькая впилась в мой щит, продырявив его, а острие чуть не проткнуло мне голову, но мне повезло, и оно прошло рядом, в ногте от уха. Третья задела мой канат, и теперь я висел на волоске. А остальные две или даже три – пролетели мимо.
Я смотрел наверх и видел – как паутина медленно тянулась, словно жевательная резинка, и вот-вот оборвётся. Я, скинул щит, с шипом в нём, с руки и полез вниз. Монстриха ползла за мной, а её дети за ней.
Когда щит упал на землю, вверх вспорхнуло что-то очень больше – несколько фигур, размером примерно с машину ока.
Паутина оборвалась, и я полетел вниз, думая, что это конец, но ударился обо что-то мягкое и смотрел, как удаляюсь от злобной твари, что верещала и клацала ротовыми клешнями. Я перевернулся и понял, что лечу на гигантской бабочке с красивыми узорчатыми крыльями в голубых и синих красках. Я, прильнув к ней, крепко держался за её тело, покрытое длинными ворсинками.
Бабочка летела вверх, потом над моим домом, и, пролетев его, стала постепенно спускаться вниз. Я ощущал приятный ветер в волосах. Тёплые лучи солнца на своей коже. И я помню, как мне стало хорошо в тот момент, и я подумал, что всё не так уж и плохо, люди обязательно справятся с этой катастрофой. А смерть родителей стала такой далёкой, хоть и произошла буквально только что.
Бабочка приземлилась на траву, и я упал с неё. Смотрел на неё в восхищении – как же она была прекрасна. Но она взмахнула крыльями, обдав меня потоком воздуха, и улетела.
Я остался один, вне дома.
Я подумал, что можно укрыться в магазине – и направился к нему. Вышел на асфальтированную дорожку для пешеходов и быстрым шагом двигался вперёд, озираясь по сторонам. Видел, как всё зарастало травой, во многих местах она стала очень высокой.
Я услышал тонкий гул и замер, выхватил «копьё» из-за спины. С боку вылетел большой комар, и громко жужжа, полетел на меня. Внутри меня всё похолодело, выступил пот. Как только комар приблизился, я атаковал его – взмахнул раз и промахнулся. Увернулся от его налёта, ударил ещё раз и попал по нему с боку, но не лезвием ножа. Зато он потерял координацию и тут-то я подскочил к нему и воткнул нож на конце палки от швабры. Придавил к земле и ударил ещё раз, добив. Вынул оружие только тогда, когда понял что с ним покончено.
Но я не испытывал радости.
Вдалеке я услышал ещё какой-то шум.
Поднял голову – на пригорке стоит двухэтажный кирпичный детский садик. Я поднялся, хватаясь руками за траву, перелез через проволочный забор садика и оказался на его территории, бегом кинулся по асфальту, на котором краской нарисованы классики, и другие детские игры. Увидев игровые участки, я перемахнул через низкий зелёный заборчик и спрятался в ближайшей веранде, между стеной и боковой стороной стеллажа с игрушками.
Сидел с минуту, успокаивая дыхание. Потом я услышал как щёлкнул замок и скрип двери. Ползком пробрался к перилам веранды и, привстав, выглянул наружу. В здании садика приоткрылась белая дверь.
– Псс! Вокруг кто-то есть? – спросил громким шёпотом женский голос.
Я осмотрелся и так же тихо ответил:
– Я никого не вижу.
– Бегом сюда!
И я побежал – вбежал в дверь, девушка её заперла, я помог придвинуть тяжёлую тумбу, а потом сел на неё. Я оказался в безопасности.
В коридоре было полутемно, свет падал из небольшого окошка над дверью.
– Кто ты? – спросила девушка, смотря на меня любопытными глазами.
Я поднял голову и только сейчас разглядел мою спасительницу. Милая девушка с объёмными русыми волосами с золотистым оттенком, чуть ниже плеч. А глаза у неё карие – такие чистые, как у ребёнка. По возрасту, я тогда, подумал, что она младше меня на год-два, но позже выяснилось, что она старше меня на один год. Она работала в садике помощницей, ухаживала за цветами – точнее подрабатывала; а её мама директор этого садика. Сказала, что её зовут Мария.
Она повела меня по полутёмному прохладному коридору. Стены наполовину выкрашены голубой краской. Мы пришли на лестничную площадку, и ушли в дверь под лестницей – спустились в подвал, и здесь я увидел остальных людей. Пожилая стройная женщина, которая всё время ссутулится и имеет строгий взгляд, но на самом деле она очень добрая – Вера, она воспитательница старшей группы. Одна упитанная женщина – Анна, нянечка. И её сын – Андрей, восьмилетний мальчик.
В тот вечер, в день, когда всё началось, только они были на территории садика – пришли, не смотря на выходной день, чтобы закончить приготовления к одному утреннику.
Меня приняли спокойно. Я рассказал, что со мной случилось. Они очень сочувствовали мне насчёт родителей. Да я и сам себе сочувствовал. Если бы не эти люди, я бы, наверное, давно разрыдался.
Я понимал, что мне крупно повезло, что Мария случайно заметила меня через окно. Так же мне повезло в том что меня не сожрали в собственной квартире, и в том, что когда я упал, я приземлился на мою крылатую красивую спасительницу, которая вовсе не намеревалась меня спасать. Мне действительно повезло что я был ещё до сих пор жив.
