— Екатерина Леонидовна? — от холодного, пронизывающего, казалось, насквозь тона я даже поморщилась.
Никто не звал меня Екатериной, лишь мама в периоды злости, вкладывая в полное имя все презрение, да… начальство. И каждый раз, слыша это строгое «Екатерина» — я испытывала дискомфорт.
— Вы хотите продлить отпуск? — с нескрываемым скептицизмом произнес декан.
— За свой счет.
Мужчина усмехнулся.
— И с чего вы решили, что я соглашусь на это?
— А с чего вам не соглашаться? — в тон его спокойствию ответила я.
К явной заинтересованности во взгляде мужчины прибавилось удовлетворение и… задумчивость. Последнее мне особо не понравилось.
— Вы же понимаете, Екатерина, что я не могу разбрасываться кадрами, — он сделал эффектную паузу, заставив меня насторожиться и прислушаться внимательней, и продолжил шепотом: — Особенно такими ценными.
С заявлением собственной ценности я могла хорошенько поспорить. Если кадры, как выразился декан, в моем лице настолько важны для начальства, почему раньше мне приходилось даже самые мелочи для улучшения учебного процесса выбивать с пеной у рта? И с десятой попытки, когда смелости высказаться, наконец, хватало.
Нет. Дело было явно не в «ценности» или упрямстве позволить сотруднику взять дни за свой счет. Даже святая простота, что еще жила во мне, без труда почувствовала подвох. И Вилентий Аркадьевич поспешил подтвердить мои подозрения действиями…
— Скоро начнется учебный год, сами понимаете, нагрузки предстоят те еще. Кому я отдам ваши часы?
Я лишь пожала плечами, любезно не став напоминать мужчине о том, что до моего прихода эти непрофильные предметы преспокойненько делили между собой другие преподаватели. Как говорится, без лишнего ущерба и для себя, и для учебного процесса.
— К тому же я буду скучать, — декан потянулся и накрыл мои руки, что я, как примерная девочка, сложила на коленях, своей ладонью.
Совершенно не ожидая подобных действий — вздрогнула.
Жар от руки начальника спровоцировал удушливую волну стыда. Из-за растерянности, я застыла жердью, слишком неестественно выпрямив спину и затаив дыхание. Неловкое промедление, во время которого я отчаянно пыталась сообразить, как стоит действовать, декан воспринял по-своему.
Его ладонь наглым образом погладила мою коленку, отодвинув край платья в сторону.
— Раньше за вами таких чувств не наблюдалось, — прошипела я, оттолкнув руку декана, как ядовитую змею.
— Вы просто не так часто ко мне захаживали, Екатерина Леонидовна, — почти промурлыкал мужчина. — Я уже и забыл, как вы молоды и прекрасны.
От его откровенно похабного взгляда меня кидало в дрожь. Впервые в жизни я пожалела, что выбрала боковой стул, сев так близко к начальству! Сейчас же отчетливо чувствовала себя… обнаженной.
— Вы не приглашали, — поджала губы я, не скрывая неприязнь.
— Я исправлюсь.
Фраза прозвучала так многообещающе, что у меня противно засосало под ложечкой. Играть в кошки-мышки больше не было смысла, тем более тогда, когда не имеешь никакого опыта в такого рода играх.
— Если взять отпуск за свой счет не получится, я напишу заявление на расчет.
Вилентий Аркадьевич прищурился, смерив меня оценивающим взглядом. Потом нарочито медленно взял черную ручку, покрутил ее в пальцах и… завизировал заявление.
— Не стоит разбрасываться хорошей работой в наше время, — строго отчитал он меня. — Иначе я могу не устоять перед соблазном лишить вас любой престижной работы в нашем городе.
Хоть и сказано было это спокойным, даже приглушенным тоном, но я отчетливо услышала угрозу, даже обещание.
— Считайте, что будете мне должны, Катенька, — усмехнулся Вилентий Аркадьевич. — А пока отдыхайте. Набирайтесь сил. И возвращайтесь на работу. А я буду вас ждать. С нетерпением.
Как бы сильно ни хотелось плюнуть ядом между глаз декана, но я не стала этого делать. Пришлось глотнуть отвращение с примесью желчи и поспешить на выход, пока начальство не придумало, каким образом спросить несуществующий должок.
Не дойдя нескольких шагов до двери, боковым зрением я уловила темное пятно. Отчаянно быстро движущееся!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В сердце кольнуло предупреждением об опасности.
Замерев и обернувшись, я еле сдержала крик ужаса. В кабинете декана появилась Тень!
Страх сковал позвоночник, вновь мешая двигаться.
Несмотря на ожидание неминуемого столкновения, черная субстанция проскользнула мимо меня и окутала пологом темноты Вилентия Аркадьевича! Тот даже пикнуть не успел.
Через долю секунды мутная дымка рассеялась, словно втянувшись в тело мужчины.
— Так вот ты какая, человечка главы, — неестественно скрипучим голосом пробасил декан. Или… скорее уже совсем не декан.
Мужчина, не мигая, впился в меня налитым абсолютной чернотой взглядом.
— Иди же к папочке.
ГЛАВА 3
Каждый посторонний звук сейчас был сродни бензопилы для моих нервов. А в трамвае, как и в любом общественном транспорте, априори не музей. Шумно, тесно, душно.
Сейчас, сжавшись в хвосте вагона, я одновременно пыталась не потерять бдительность и хоть немного ослабить адское напряжение. Что, в принципе, приравнивалось к невозможному. Когда человек ощущает безжалостное касание страха и никак не может от него избавиться, о каком расслаблении может вообще идти речь?
Честно говоря, тысячу раз уже успела пожалеть, что вскочила в этот трамвай, не отдав предпочтение метро или такси… Только особого выбора тогда не было. Желтобокий вагончик мне показался настоящим спасением.
Конечно!
И не такое подумаешь, когда по твоим пятам следует одержимый начальник!
В момент, когда псевдо Вилентий Аркадьевич, словно бронепоезд, неумолимо двинулся на меня, я поняла — со ступорными состояниями надо срочно что-то делать! А то пока стараешься пошевелиться, избавиться от сковывающего тело ужаса, драгоценные для спасения секунды утекают, как вода сквозь пальцы.
Рисковать быть пойманной Тенью хотелось в последнюю очередь. А судя по шипящим звукам и облизыванию губ в предвкушении, ничего хорошего мне не светило.
— Так с-сладко пахнешь, девоч-чка, — одарила сомнительным комплиментом Тень. Узкие губы декана изогнулись кривой улыбкой. — Я только попробую раз-зок. Хоз-зяин и не уз-знает…
Хозяин? Какой такой хозяин?
Уточнять Тень естественно не стала. От страха у меня перехватило дыхание.
Когда твари в теле декана осталось пройти всего два шага, чтобы беспрепятственно схватить меня, между нами возникло препятствие.
Лохматое. Маленькое. И… матерящееся.
— К-кузя?!
Вилентий Аркадьевич расхохотался. Этот резкий, хриплый и слишком громкий смех резанул по нервам.
Домовой лишь мельком взглянул на меня, полностью сосредоточившись на ухмыляющемся мужчине.
— Госпожа! Бегите!
— А т-ты?
— Бегите! — приказной тон домового сработал, как спусковой механизм.
Для меня, чтобы отмереть и броситься к двери. И для Тени, чтобы ринуться в атаку.
Не обращая внимания на рычание, звучащее за спиной, я выскочила из кабинета. Недоумение Леночки прошло вскользь и осталось почти незамеченным на фоне всего остального.
Двигалась я настолько быстро, насколько позволяли адские туфли на каблуках, скользящие по плитке. В тот миг, не помня себя от ужаса, я проклинала создателя шпилек, платьев и все писки окаянной моды. И себя заодно, что решила так вырядиться.
Красивой себя почувствовать захотелось… Дура!
Расстояние от университета до автобусной остановки показалось мучительной полосой препятствий.
Побывав несколько раз на грани вывиха ноги, чуть не порвав платье, я поняла, что не создана для бега. Особенно для бега на каблуках. Никоим образом. Даже притормозила немного, когда поддалась мысли, что смогла убежать на достаточное расстояние.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Перевести дыхание не получилось.
Грубый окрик декана, вернул мне былую прыть и такое ускорение, что, небось, позавидовал бы даже марафонец.
