Было сложно абстрагироваться от человека, телу которому я могла нанести серьезный вред. Но спасать Кузю или не спасать — выбора не стояло.
Я чиркнула зажигалкой.
ГЛАВА 4
На лице водителя застыло удивление.
Распыляя лак, я направила огненную струю в сторону твари.
Движение, когда Тень неясным пятном отделилась от тела мужчины и метнулась в сторону, можно было не заметить. Настолько оно оказалось молниеносным и смазанным. Вероятнее всего по чистой случайности на этот раз реакция меня не подвела. И в долю секунды я отдернула руку влево. Огненная струя, лишь слегка мазнув по правому рукаву рубашки водителя, ударила в Тень.
Неистовый вой разорвал вечернюю тишину.
Тварь вспыхнула, словно сноп сухой травы.
— Дерьмо! — надорвался ругательствами водитель, прыгая на одной ноге и стараясь свободной рукой сбить огонь с рукава рубашки.
— Хоз-зяин! — визжала Тень. — Хоз-зяин!
Даже когда лак закончился, я все еще по инерции жала на кнопочку распылителя. И… не могла отвести взгляда от черной субстанции в воздухе. Через несколько секунд Тень надулась, как мыльный пузырь, пошла рябью и с громким хлопком лопнула.
Я вздрогнула, прикрыв лицо от черных брызг. Но к моему удивлению, Тень исчезла, не оставив после себя и черной лужи. Лишь едкий запах распространился вокруг. Отчего у меня стали слезиться глаза.
— Ты, сумасшедшая с*ка! — взбеленился водитель.
Рубашку ему все же удалось затушить. Огонь не успел перекинуться на остальную часть одежды. Правда, я не могла гарантировать, что мужчина избежал ожогов. И судя по его осоловевшим, полным ненависти глазам, благодарность за то, что избавила от специфического «паразита», я получу незамедлительно. Причем специфическую такую… благодарность.
— Извините? — вжала голову в плечи я.
Второй раз за такой короткий срок выдержать оборону было уже не по силам.
Как ни храбрись, а я оставалась просто женщиной, у которой после пережитого ужаса явно тряслись поджилки. И с разгневанным мужчиной никак не могла тягаться. Ни морально, ни, тем более, физически.
— Извините? — криво усмехнулся водитель. — Это все на что ты способна?
Пятясь, я лишь в недоумении развела руками.
— Ты меня чуть в барбекю не превратила, бешеная с*чка! И все, что можешь сказать, — это гребаное извините?!
— Я сожалею, что…
— Ты сожалеешь?! — как сумасшедший расхохотался он. — Очень впечатляюще.
— Я действительно сожалею, что вам пришлось через это пройти, — промямлила я. — Мне жаль. Я готова заплатить за причиненный ущерб.
Водитель продолжал медленно приближаться. Улыбка, что растянула его тонкие губы выглядела не менее зловещей, чем у Тени… Может, в выборе носителей тварь руководствуется чем-то большим, чем случайное попадание?
— Вам надо будет поехать в больницу и обработать ожог. Денежную сторону лечения я так же готова взять на себя.
— Это хорошо, что ты готова, — нараспев протянул мужчина. — Я взыщу все, что полагается. Но сначала ты расплатишься иным способом. Задери платье.
— Что?!
— Сейчас я поимею тебя, с*чка, — подмигнул водитель. — За. Моральный. Ущерб.
«Это что такое получается?! — мысленно взвыла я, неловко отступая. — Из огня да в полымя?!»
Краем глаза я заметила, как Кузя тяжело поднялся с земли. Стыдно признаться, но за всей этой кутерьмой борьбы, неосознанно успела подзабыть о… друге.
Его шатало, наверняка, было адски больно, но домовой не издал ни единого стона.
Бесшумно подойдя к водителю, друг хлопнул того по пояснице. Стоило мерзавцу обернуться, как в его лицо ударила струя зеленого дыма. Мужчина закашлялся. Замер. Его глаза остекленели.
— Забирайте вещи, госпожа, — кивнул мне Кузя. — У нас есть несколько минут, пока человек не придет в себя.
— Что ты сделал?
— Наслал дурман, — охотно пояснил он. — Благодаря этой уловке таксист не вспомнит о последних событиях. А когда придет в себя — мы уже будем в безопасности.
— Очень удобно, — пробормотала я, достав чемодан из багажника.
Не дожидаясь пока срок действия дурмана выйдет, мы поспешили в направлении особняка. Как только сделали несколько шагов за ворота, они автоматически закрылись, отрезая внешний мир и сумасшедшего таксиста в прострации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Встречать нас никто не вышел, что было странно, если брать во внимание шум, которым точно сопровождались эффектные разборки с Тенью. К тому же кто-то же должен был открыть ворота, проявляя гостеприимство? И почему этот «кто-то» не пришел на помощь, когда мы с домовым так в этом нуждались?
— На защитном куполе вокруг территории ордена — полог тишины, — будто прочитав мои мысли, пустился в объяснения домовой. Он старался идти вровень со мной, хотя было видно, что это не давалось легко. — Нас, скорее всего, просто не услышали.
— А кто открыл ворота? Почему не вышла охрана? Кто-то же должен… патрулировать периметр, нет?
— Ворота открыл я. Для вас, госпожа. Сам я могу зайти на территорию, не опасаясь замков и дверей, — без доли хвастовства, пояснил домовой. — А вот почему у границы сейчас нет защитников… хороший вопрос. Но ответить на него я не смогу.
На мое любопытство, почему водитель не отвез нас поближе к особняку, минуя аллею, Кузя объяснил, что Тень не смогла бы самостоятельно преодолеть защиту ордена. А ее попытка проникновения на территорию особняка таким образом не осталась бы незамеченной. Тревога, поднятая членами ордена существ, явно не входила в изощренные планы твари и нарушила бы правила игры, какими бы непонятными мне они ни были.
С каждым шагом дорожная сумка становилась все тяжелее, неприятно оттягивала плечо, широкая лямка впивалась в тело, вызывая жжение. К тому же, вместо того чтобы испытывать облегчение, ведь удалось выбраться из этой переделки живой и почти невредимой, я чувствовала необъяснимую тревогу и волнение. Последнее, к слову, только усиливалось. Из-за чего в животе, казалось, образовался тугой узел.
Если хорошенько подумать, я оказалась не готова к такому скоропалительному возвращению туда, откуда только утром уезжала с чувством горечи, разочарования и стыда. И не встань вопрос безопасности ребром, пару тройку дней позволила бы себе отсиживаться в квартирке, строить планы и восстанавливать разрушенный островок душевного спокойствия.
Сейчас же придется встретиться со своими слабостями и страхами лицом к лицу. Без подготовки.
Конечно же, я не должна испытывать одновременно предвкушение, возбуждение и страх от мысли, что скоро увижу Егора. И встреча с ним совершенно не сможет выбить меня из колеи, пошатнуть уверенность в плане, который успела составить вдали от мужчины. Не сможет. Только вот почему-то внутренний голосок едко твердил обратное, а шестое чувство подсказывало, что Егор не перестал действовать на меня, как криптонит на Супермена. И мне явно придется еще не раз в этом убедиться.
Пока я отчаянно предавалась самобичеванию, Кузя отстал на несколько шагов. Замедлился. И не дойдя до крыльца двадцати метров, упал на колени. Воздух разрезал тихий стон. Первый звук слабости, который он позволил себе при мне.
Я не сдержала вскрика.
Похоже, привыкнув к атмосфере мужественности, решимости и безопасности, что окутывала меня в обществе Кузи, я неосознанно переоценила его физические возможности. Напрочь позабыла о серьезности ранения!
Опустив сумку на землю, подняла домового на руки. Несмотря на маленький рост и почти ребяческое телосложение, друг оказался тяжелой ношей. На боль в спине, сцепив зубы, я не обращала внимания.
— Погоди немного. Сейчас войдем в дом. Тебе обязательно помогут, — как ребенку приговаривала я, скорее для собственного успокоения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Могу исчезнуть… на время, — просипел домовой, закатывая глаза. — Так надо. Вернусь.
Китайским болванчиком я кивала, не слишком вслушиваясь в слова. Входная дверь — была единственным моим ориентиром, как финишная лента для призера-марафонца. С кряхтением я преодолела оставшееся до особняка расстояние, толкнула дверь, которая неожиданно легко поддалась, и, тяжело дыша, ввалилась внутрь.
