Мне меньше всего хотелось бы облекаться в маскарадный плащ авгура. Та философия, о которой я говорю, – не специальная наука, доступная лишь профессионалам, а необходимый элемент личностной культуры, доступный каждому по мере его потребностей. И КБТ описывает лишь личное мировоззрение, со всеми его многоточиями и вопросительными знаками. Отсюда её многословие (множественность выражения мысли), разбросанность и недоговорённость. Это необходимые, сознательно допущенные издержки, которые я стараюсь компенсировать укреплением внутренней структуры книги, ограничением её общего объёма и сопроводительным словарём, честно уточняющим наиболее важные понятия.
* * *
Начало работы над КБТ относится к весне 1968 года, к первым попыткам осознать и словесно выразить свои представления о жизни. Предпоследний курс мехмата – и тонкие школьные тетрадки, где случайные цитаты перемежаются с не менее случайными собственными суждениями, то вопросительными, то самоуверенными до смешного. Этот философический дневничок подходил бы гораздо лучше к шестнадцати-семнадцатилетнему возрасту, чем к тогдашним моим двадцати двум годам. «Чистовым» результатом этого периода стало небольшое эссе «Аксиомы мышления», полное петушиного задора и уверенности в своём отчётливом понимании структуры человеческого сознания.
Около пяти лет шёл период накопления: фрагменты и цитаты записывались и переписывались на листочках, формат которых был выбран так, чтобы вынуждать к лаконичности. Наконец из стопки листов стала проглядывать книга, которая, правда, казалась мне реальностью с самого начала, даже когда к этому ещё не было никаких оснований. Если бы я заранее знал, какого труда и времени потребует от меня КБТ, то вряд ли отважился бы за неё взяться. Засучивая рукава, чтобы приступить к её окончательному завершению, я не сомневался, что это вопрос нескольких недель или, в крайнем случае, нескольких месяцев. Скажи мне, что почти готовая (как тогда представлялось) книга будет закончена только после трёх с лишним лет интенсивной работы, я пришёл бы в ужас и раскатал бы рукава обратно, превратив возню с листочками в постоянное, ненужное и не приводящее к конкретному результату хобби.
Но Прометей облагодетельствовал людей, лишив их дара предвидения. Затянувшийся спурт, предпринятый в расчёте на близкий финиш, помог мне добраться до финиша действительного (хотя и промежуточного с точки зрения сегодняшнего продолжения работы). Страшно вспомнить объёмные рабочие каталоги-указатели, бесконечную шлифовку и перекомпоновку фрагментов, многочасовые сеансы редактирования глав (каждый из которых невозможно прервать, потому что вся глава в голове, а листки с фрагментами устилают стол, пол, кровать и стулья). Мимоходом возник чистовой по форме, но всё-таки черновой «Набросок» с беглым эскизом основных идей, не имевший, впрочем, самостоятельного значения: напротив, он тут же был частично разобран на отдельные фрагменты, включённые в общий корпус КБТ.
Когда первая редакция была закончена, перепечатана начисто и переплетена, я принялся её «начитывать»: около ста человек под моим натиском вынуждены были прочитать её с достаточной оперативностью (существенное обстоятельство при её объёме) и после этого выдать мне свои замечания в виде письменных заметок или ответов на вопросы в обстоятельной беседе. Эти отзывы составили для меня неоценимый материал, актуальный и до сих пор, уже тогда заложив основу представления о второй редакции КБТ. Ко второй редакции подталкивают и результаты внутреннего развития последний лет. Наконец, прояснение общей структуры остальных книг позволит постепенно снять с КБТ часть нагрузки. Ведь КБТ долгое время была для меня единственной книгой.
«Книга без титула и комментарии к ней»
«Головокружительная сила влечёт меня к возможностям, таящимся в каждом существе, и я оплакиваю всё, что оболочка нравов и обычаев убивает в нём.»
Андре Жид
Внешняя ориентация этой книги – на возраст становления, на возраст особого интереса к своим возможностям, на возраст их начального освоения. Конечно, чаще всего (но не всегда) это юношеский возраст. Я не считаю себя авторитетом, имеющим право на поучения, и думаю, что дальнейшее увеличение моего собственного возраста ничего тут не изменит. Но я хорошо понимаю (и с каждым годом всё лучше), чего не хватало мне самому в начальный период самоосознания. Поэтому и хочу попытаться написать такую книгу, которая могла бы мне в том возрасте пригодиться. Вряд ли необходимо уточнять, что столь эгоцентричный подход оправдан лишь при том условии, чтобы результат оказался полезным не для вчерашней молодёжи, а для сегодняшней или даже для завтрашней.
Итак, книга посвящена внутренним возможностям, среди которых человеку предстоит искать и развивать наиболее органичные, важные и желательные. В ней не должно быть априорных предписаний и чрезмерно настойчивых рекомендаций. Полновластным хозяином здесь будет слово «можешь», оставляя выбор словам «должен» и «надо» лишь второстепенные роли. Задача в том, чтобы дать читателю материал для выбора (и для поиска, и для сравнения, и для внутреннего экспериментирования, но прежде всего для выбора), не пытаясь предрешить его риторически. Слишком часто философы, проповедуя свои взгляды, навязывают и свои вкусы. Я не отказываюсь от собственного отношения к явлениям внешнего и внутреннего мира. Некоторые возможности, по-моему, разрушительны, а некоторые созидательны. Одни ценны только в сочетании с особыми индивидуальными свойствами. Другие полезны умеренно, но зато почти всегда. Третьи рискованны и опасны, но заслуживают внимания, уважения и обращения к ним в исключительных случаях. Однако мнение автора должно здесь являться также не более, чем возможностью. Оно должно не снимать вопросы, а лишь ставить их.
* * *
Прежде, чем искать нечто вроде компаса, которым можно воспользоваться, полезно просто оглядеться в том внутреннем мире, где мы хотим уметь ориентироваться. Что такое наше «я» – не в теоретико-метафизическом смысле, а практически? С чкм мы имеем дело, когда остаёмся наедине с собой? Можно начать с ощущений. Они представляются нам приходящими или извне, или от нашего тела, или откуда-то изнутри. Среди них есть ощущения чисто информативные, есть ощущения-состояния или ощущения-настроения (эмоции), есть ощущения, определяющие наше отношение к другим ощущениям (чувства), есть интуитивные ощущения… Но «я» – это ещё и темперамент, и воля, и память, и сама наша способность к самонаблюдению. Какова же структура нашего сознания? – и можно ли заранее ответить на этот вопрос? По-видимому, необходимое исходное представление должно быть не априорным, а предварительным, допускающим постепенное прояснение облика внутреннего мира.
Внешние ощущения. Ощущения от вещного мира и от мира социального. Отнести ли к внешним ощущениям и ощущения телесные, физиологические – или это уже будет предвзятостью? А отнести телесные ощущения к внутренним – не станет ли предвзятостью с обратным знаком? Похоже на то, что уже здесь проклёвывается знаменитый вопрос о «первичности бытия или сознания». Но с этим лучше повременить. Пока просто посмотрим, как мы можем обращаться с внешними ощущениями (и как они могут обращаться с нами). Какими путями мы можем, например, воздействовать на свою физиологию, как можем взаимодействовать с ней? Те беглые очерки, которые я могу составить сам по той или другой из подобных тем, лишь помогут оглядеться. Важнее вывести читателя на настоящие книги, написанные людьми, углубившимися в свой предмет.
Внутренние ощущения. Насколько они реальны и устойчивы, а насколько зыбки и преходящи? Каким нам представляется их происхождение? Есть ли у сознания своя земля (с подземельем подсознания) и своё небо (с заоблачными мистическими ощущениями)? Здесь полезно взглянуть прежде всего на самую конкретную область – сферу психической механики. Какие закономерности ищет и находит в этой области психология, какие пути психического самовоздействия известны человечеству – всему этому можно уделить внимание уже сейчас, не углубляясь в душевные джунгли. Не избежать и разговора о подсознании, о теориях, предлагающих нам различные интерпретации его секретов, о наших возможностях эти теории опробовать.
Эксперименты по самовоздействию помогут лучше рассмотреть и ту разновидность внутренних ощущений, которую можно назвать эмоциями. Они отличны и от текущих информационных ощущений, и от тех более устойчивых переживаний, которые могут быть названы чувствами. Эмоции бывают и результатом наших переживаний, и питательной средой для них. К эмоциональной сфере можно отнести и некоторые явления, уходящие корнями в физиологию и в психическую механику, – например, сексуальное поведение.
