К горлу подкатил ком из детских обид и желчи, а к нему цветистым пятном примешивалась злоба на самого себя. Несмотря на все внутренние барьеры, правила и принципы, он всё равно обижался на своего бывшего лучшего друга, словно девчонка. Смешно, тоскливо и бесило до чертиков.
— Частично, — Чимин облокотился о стол, обнимая лицо ладонями. — Ты научил меня, что для того чтобы не страдать надо всего лишь не привязываться. Я рассудил, что так будет лучше для нас обоих.
Пауза, повисшая между ними, затягивалась в морской узел. Оба парня не смотрели друг на друга, продолжая скользить взглядами по пестрой публике закусочной. Чимин сдался первым, опустошив свою рюмку и громко брякнув ею об металлический стол.
— Только представь какие сопли мы бы развели в церемониальном зале?!
Чонгук против воли издал смешок — сдавленный, горький и с привкусом легкого страха. Он боялся, что если они продолжат вот так встречаться и болтать, то вероятность потопа в церемониальном зале могла снова возрасти. И если от Чимина слез можно было не ожидать, то вот от него самого — вполне. Чонгук не железный, он тоже скучал по Паку, ведь парень был единственным, кого он впустил к себе в душу. Разве можно было убить такого человека, не моргнув и глазом?
— Эй, мелочь, — Чимин снова пнул его под столом, картинно хмурясь и возмущаясь. — Ты совсем о приличиях забыл? Если я выпил, то ты тем более обязан.
Чонгук усмехнулся, но все-таки за два глотка послушно прикончил содержимое стопки. Соджу осела приторным вкусом на языке, поэтому он отправил в рот кусочек мяса, чтобы зажевать его острым соусом.
— А вообще как дела, Пак Чимин? — Чонгук небрежно взмахнул палочками, поглядывая на него исподлобья.
— Как у всех, — он ответил не задумываясь, а потом расплылся в хитрой улыбке и подтянулась поближе к Чону, чтобы заговорщически спросить: — А у тебя девушка появилась, Гук-и?
Чонгук захохотал, отрицательно мотая руками. Все-таки Чимин остается Чимином в любых обстоятельствах: что восемь лет назад его интересовали девчонки, что прямо сейчас, когда они оба одной ногой в могиле. Он спрашивал его не о чем-то действительно важном, а о девчонках — немыслимо.
— А у тебя, Чим-Чим? — старое прозвище друга непроизвольно сорвалось с его губ, а улыбка моментально сползла с лица. Он не должен так, он должен не забывать, всегда держать в голове, что рано или поздно один из них умрет от рук другого.
— Была одна, — Чимин снова пожал плечами, но в этот раз вышло дёргано, и в этом движении Чонгук смог уловить болезненность и не остывшее разочарование. Небрежный жест, который должен был нести в себе равнодушие, не удался. — Но мы расстались, так что ничего интересного. Выходит, ты у нас девственник, Чонгук-и?
Пак резво соскочил с неприятной темы, но Чону от этого ещё больше захотелось расковырять и узнать, что прячется внутри этого многозначительного «была одна».
— То что у меня нет девушки совсем не значит, что я девственник. Просто не в моих правилах заводить серьезные отношения, — с деланным возмущением ответил парень. — Почему вы расстались?
— Она меня предала.
— Каким образом?
Чимин промолчал, разливая очередную порцию соджу по их рюмкам, но Чонгук продолжал ждать ответа. Он ждал даже когда они выпили, но Пак упрямо продолжал молчать и ковырять палочками кимчи. Вопрос очевидно был из разряда тех, отвечать на которые Чимин не считал нужным в разговоре с Чонгуком. Ожидаемая обида или ревность так и не подобрались к Чонгуку, а вот любопытство с силой впивалось в его хребет, сверля кости. Интерес не пропал даже спустя пару часов, когда они принялись вываливаться на улицу.
— Ладно, я скажу тебе, — закивал Чимин, щелкая зажигалкой. — Вижу же, что тебя так и распирает от любопытства. Всё было банально: я её любил, она меня предала и совершила преступление, её наказали.
Чонгук кожей чувствовал, что это далеко не вся история, также он понимал, что копать глубже ему никто не даст — это был его предел. Чимин облизнул влажные губы и затянулся сигаретой, прежде чем сказать:
— Бесплатный совет — спроси у Сокджина про артемизию*, она поможет тебе с поисками фамильяра.
Замешкавшись от такой щедрости, Чонгук смог лишь кивнуть. Он не знал нужно ли благодарить за подобные советы, особенно учитывая от кого они исходили. Чон облегченно выдохнул, когда увидел приближающееся такси, бросил окурок в мусорное ведро и махнул рукой на прощание.
— Спасибо, — все-таки произнес Чонгук, усаживаясь в машину.
***
В гостиной дома было, как и всегда, шумно. Ребята бурно обсуждали толкование карт, которые были замысловато разложены на столе. Чонгук буркнул приветствие и поднялся на второй этаж, чтобы найти комнату Сокджина.
— Хён, к тебе можно? — спросил он, постучав костяшками по раскрытой двери.
Вообще, Сокджина беспокоить стоило только в двух случаях: если кому-то из них угрожала смертельная опасность или в доме обнаружился труп. Самый старший из их компании не любил, когда его дергают и отрывают от важных дел, а важным было любое дело, которое он начинал. Джину, как и Чонгуку, тоже с детства пророчили место, правда в ряду старейшин. Возможно именно это предсказание слепило из него: строгого, а местами и деспотичного, правильного, едкого на слова, резкого человека.
— А нужно? — почти рыкнул Сокджин, согнувшись над очередной книгой по магии. Он был единственным ботаником в этом доме в прямом и переносном смысле. Шкафы его комнаты были забиты либо книгами, либо различного рода склянками с травами.
— Нужно, — обреченно выдохнул Чонгук. — Мне тут один человек посоветовал артемизию, чтобы ускорить поиск фамильяра.
Сокджин замер на пару секунд, а потом откинулся на спинку стула и развернулся к нему лицом. Он смотрел в душу, разбирая там всё на составляющие, и Чон съежился под напирающим взглядом.
— Человек — это Чимин? — младший кивнул. — Прости, что не сказал, я с утра был очень занят.
Несмотря на то, что извинения звучали сухо и скорее всего были брошены, только потому что так правильно, а Сокджин весь до кончиков ногтей правильный — Чонгук все равно удивился, округлив глаза, брови поползли наверх.
— Артемизия говоришь? — зашелестел Джин, не обращая на него внимания, и поднялся с кресла, чтобы подойти к стеллажам с травами. Чонгука не отпускало ощущение, что так легко не бывает: Сокджин-хён извинился, а потом без лишних проволочек принялся ему помогать? Вот так вот просто? И никаких тебе часовых лекций о том, как сильно они все его тут задрали? А так вообще можно, это точно законно?!
— Как поживает твой любимый Чимин-хён? — между делом спросил Джин, опуская руку на очередную полку, чтобы отыскать нужную баночку.
— Он не мой! — слова прозвучали куда эмоциональнее, чем он планировал, отчего Чонгук поморщился и неловко спрятал руки в карманы джинс. Он прислонился плечом к косяку, принимая максимально расслабленный вид, и постарался перевести тему: — Представляешь, у этого вечно озабоченного пацана была девушка?!
— Знаю, — спокойно ответил старший, придвигая к себе одну из банок. — Не то, — недовольно прошептал Джин, возвращая склянку на её место. Всё это время Чонгук не спускал с него глаз, нетерпеливо рассматривая ленивые движения Сокджина.
— Какого черта, хён?! — он не выдержал, шагнув вперед и с силой дернув за чужое плечо, развернул старшего к себе. — Ты с ним общался всё это время?! И мне ничего не сказал?!
— А должен был? — с прежним спокойствием спросил Джин, даже не поморщившись от чужой хватки. — К тому же я с ним не общался. Мне заняться, что ли, больше нечем?
— Тогда как ты узнал про девушку? — не унимался Чонгук, сжимая сильнее сокджиновское плечо, которое было затянуто в идеально выглаженную белоснежную футболку. Иногда так и хотелось порвать, взъерошить, смять, хоть как-нибудь напакостить Сокджину, чтобы тот прекратил мозолить глаза своей идеальностью и внушать всем комплексы.
— Ладно, в качестве извинения я тебе расскажу, — он вздохнул и, чуть сморщив нос, убрал руку младшего со своего плеча. — Позапрошлой зимой у нас в магической Академии был проходной экзамен: надо было вынести приговор и привести его в исполнение. Я по всем оценкам и без него проходил на следующий уровень, но ты знаешь — у меня нервный тик начинается от незавершенных дел. В общем, меня отправили в Пусан. Там как раз на какую-то девчонку поступил донос, якобы она без лицензии убила хаэчи**. Она и правда убила его, но у неё выхода другого не было: охотники убили отца на её глазах и сказали, что если она не поможет им с хаэчи, то они и сестру её убьют. В общем, она согласилась.
