– А тебе как? – фыркнул Турецкий. – Впрочем, можешь не отвечать: без тебя знаю, что нравится! Так же как и мне – хотя уверен, Ирка нас не поймет!Проводив Вячеслава Ивановича, Турецкий решил все-таки наведаться к своему шефу Меркулову: по-хорошему, показаться ему и доложиться следовало сразу, но так уж вышло... Костя, надо думать, поймет. Тем более что поимка Цезаря, за которым органы охотились не один год, – гирька, причем увесистая, и на его чашу весов. А он, Турецкий, вложил в завершившуюся столь удачно операцию немало своего труда.
Однако и на этот раз добраться до кабинета шефа ему не удалось: дверь распахнулась – и на пороге появился следователь Померанцев. Глаза, как всегда, горят, волосы слегка растрепаны.
– А я думал врут... Здрас-с-сте, Сан Борисыч!
– Кто врет? – усмехнулся Турецкий и попытался нахмуриться, но у него не получилось. На самом деле, несмотря на то что Валерий не всегда соблюдал субординацию (исключительно в силу своего неуемного темперамента) и вообще назвать его дисциплинированным было затруднительно, Александр Борисович Померанцева любил и считал едва ли не лучшим сотрудником Следственного управления Генпрокуратуры.
– Да все говорят, что вы якобы вышли на работу, а я не поверил... Здорово, что вы тут!
– Так уж и здорово? И с чего бы это?.. Насколько знаю, появлению начальства никто вообще особо не радуется.
– Сан Борисыч, – Валерий посерьезнел и, войдя в кабинет, прошел к столу и, не дожидаясь особого приглашения, сел на стул для посетителей. – У меня проблема... Кроме вас, никто не решит!– Учти, до завтрашнего дня включительно я еще считаюсь в отпуске!
– Это ничего... Ехать в командировку я все равно не могу! У меня... – неожиданно Валерий порозовел, чем привел Турецкого в немалое изумление. До сих пор он считал, что всерьез смутить Померанцева не в силах никто и ничто. – В общем, я того... Заявление подаю!..
– Ты что, – опешил Александр Борисович, – хочешь уходить?..
– Да нет же! – Померанцев страдальчески закатил глаза к потолку, и тут до Турецкого что-то начало доходить. Неужели?..
– Это другое заявление, – подтверждая его догадку, окончательно покраснел Померанцев. – В этот... как его...
– В ЗАГС, – подсказал ему Турецкий и с трудом сдержал смешок. До недавнего времени Валерий был одним из самых ярых пропагандистов холостяцкого образа жизни... впрочем, как и он сам в свое время, пока в один прекрасный день не встретил Иришку... – Ну поздравляю! – пряча улыбку, произнес Александр Борисович. – Что ж, причина уважительная... И как же ее звать, эту самую причину?
– Зоя... – мечтательно произнес Валерий и искренне добавил: – Замечательное имя, правда?..
– А то!.. Ну а что за командировка?
– Да в том-то и суть, что дело не только в заявлении, но и в ней тоже! – моментально совсем другим, деловым тоном заговорил Померанцев. – Сам по себе городок ничего, я там бывал пару лет назад. А вот дельце, похоже, грязноватое, разбираться придется не одну неделю, а не просто, как сказано в предписании, «контролировать»!
– Стоп-стоп! – Это был как раз тот случай, когда темперамент Валерия Александровича Померанцева давал о себе знать не с лучшей стороны. – Успокойся и начинай сначала, а далее желательно по порядку.
– Есть, по порядку, – кивнул Валерий. – Да вы и сами наверняка по ящику уже слышали! Насчет мэра Коксанска... И скажите на милость, когда наконец мы прекратим работать, как в совковые времена, кампаниями?!
– Коксанск?.. Ты имеешь в виду арест Шахиджанова?
– Точно! Вы, вероятно, не в курсе, но оно со вчерашнего... Нет, с позавчерашнего дня у нас на контроле.
– Что значит «работать кампаниями»?
– Ну как же, – иронично фыркнул Померанцев. – Вы только посчитайте, скольких мэров и губернаторов в рамках борьбы с коррупцией за последние месяцы спровадили в КПЗ! Вот вам и кампания!..
– Валера, но ведь от того, что каждый третий из них действительно и полномочия превышает, и служебное положение использует, а частенько и на собственный карман трудится, но вовсе не на благо вверенных ему граждан, никуда не денешься!..
– А я что, с этим спорю?.. Только когда вычесывать начинают частым гребнем, под это дело могут ведь и невиновные попасть, Сан Борисыч!.. И даже больше: кто-то кого-то может просто-напросто подставить, например из мстительных чувств!
– Хочешь сказать, что с Шахиджановым как раз такой случай?
– Не знаю, Сан Борисыч, но исключать бы этого не стал!
– Можно узнать – почему? Только если не с его слов: я, как ты выражаешься, «по ящику» слышал, что сам он выдвигает именно эту версию, кто-то там ему вроде бы мстит...
– Не кто-то, а их – коксанский – горпрокурор! – кивнул Валерий. – Я ж говорю, был я в этом городке два года назад. Ну чуть меньше. Тогда как раз дело затевалось вокруг этого господина, Лисанов его фамилия. Подозревался во взятках, если помните...
Александр Борисович нахмурился, припоминая, потом кивнул:
– Да, конечно. Но если не ошибаюсь, вернулся ты оттуда, мягко говоря, с носом. Доказать факт взяточничества не удалось, верно?
– И дело было закрыто «за недостаточностью», все правильно. Только, вот вам, Сан Борисыч, крест, этот Лисанов еще та сволота! И взятки наверняка берет, и уголовные дела за это прекращает и закрывает, и особнячок у него почти в центре города – нам и не снилось! А дело против него, между прочим, было затеяно как раз по инициативе Шахиджанова...
Турецкий немного помолчал, что-то обдумывая, потом покачал головой:
– Ну допустим. Только это, к сожалению, не исключает, что и у мэра в свою очередь рыльце тоже в пушку. А перегрызлись, просто-напросто не поделив какой-нибудь очередной жирный кусок.
– Ну а я о чем? Я как раз о том и говорю, что копаться там придется не одну неделю, а Константин Дмитриевич уперся рогом: ты, мол, там был, с людьми этими знаком, вот и поезжай! А у меня...
– А у тебя ЗАГС плюс Зоя!.. – подмигнул Померанцеву Александр Борисович. – Понял... Ладно, Валера, дуй отсюда: особо обещать не могу, но попытка не пытка, попробую уговорить Костю вместо тебя отправить... Кстати, как думаешь, кого?..
– Ну Сан Борисыч... – Померанцеву явно было неловко отвечать на провокационный вопрос.
– Ага, значит, хочешь остаться чистеньким перед коллегами, свалив все на меня? Мол, Турецкий вышел на работу и, используя свое влияние на зама генпрокурора, все перерешил, а я не я, и хата не моя! Ну и мудрец же ты! Ладно, минут через сорок придешь ко мне с текущими делами, а сейчас дуй отсюда, и в темпе: у меня начальство тоже есть, причем пока что и в глаза меня не видевшее.
– Есть, дуть, и в темпе! – Повеселевший Валерий вскочил со стула и прытко направился на выход, испытывая немалое облегчение. Он ни минуты не сомневался, что Александр Борисович отмажет его от командировки как нечего делать! В конце концов, должна же быть у Меркулова хоть какая-то благодарность к своему любимцу за столь удачное завершение дела Цезаря, о котором сегодня целый день гудят в их управлении? Действительно, радостная новость – настолько, что даже упорные перешептывания о грядущей отставке «самого» слегка поутихли...Спровадив Померанцева и посмотрев на часы, Александр Борисович решил, прежде чем идти к Косте, позвонить Ирине: тревога о жене, несмотря на то что он, можно сказать, с порога родной конторы окунулся в привычную суету и текучку, казалось, раз и навсегда поселилась у него где-то в области сердца, присосавшись к нему маленькой, злой пиявкой...
Ирина отозвалась сразу, после первого же гудка, словно так и не выпускала из своего кулачка телефон с того момента, как он оставил ее в палате на попечение симпатичной молоденькой медсестрички.
– Шурик! Скажи, только честно: ты на работе?..
– А ты сама скажи мне тоже честно: ты у нас ясновидящая? – Ему было немного неловко от того, что жена его так легко вычислила, и он тут же добавил: – Знаешь, дома без тебя как в погребе и даже хуже: куда ж мне еще податься?.. Сама же выгнала! Другая бы на твоем месте радовалась, что у нее муж – важная шишка! И отдельную палату выбил, и право посещений в любое удобное время...
Ирина Генриховна издала какой-то неопределенный звук, после чего заговорила более членораздельно:
– Ты и сам знаешь, как я отношусь к блату... Если хочешь знать, мужчин, даже таких шишек, как ты, в роддома на наши этажи не пускают никогда, ни за что и ни под каким видом... И мне перед остальными женщинами неудобно! Каждая хотела бы своего любимого и единственного тут видеть, а досталось только мне! Я что, звезда шоу-бизнеса или дочь президента, что ли?..– Но-но-но! – полушутя-полусерьезно остановил ее Турецкий, который едва ли не впервые в жизни, помещая жену в этот конкретный, едва ли не лучший в Москве роддом, действительно использовал свое служебное положение: главврач, руководивший упомянутым учреждением, был обязан Александру Борисовичу не больше и не меньше как жизнью собственной супруги...
