на незапертую дверь. Он сбросил тюремную куртку, а на плечах у него уже висел солдатский китель. Проигрывал конвоир, судя по всему, проигрывал соколик… А всё потому, что пленник давно уже промышлял хитростью, и обдурить простачка-солдата для него было что раз плюнуть. Ванька это был. Три года минуло с последней его встречи с дядькой-звонарём…
Ваня ловко подбросил монету. Орёл. Солдат с тяжёлым вздохом протянул пленнику свой картуз и воскликнул в сердцах:
– Хватит с меня!
– Да ты чего? – притворно удивился Ваня. – Отыграешься! Я же невезучий по жизни. Всё проиграл! В игры разные!
А глаза у него честные-пречестные. Только искорки в них смеются.
– Карету проиграл, коня проиграл, всё проиграл! – сочинял на ходу Иван.
Солдат с сомнением хмыкнул:
– Карета у тебя откуда?
– Так я же принц заграничный! – ничуть не смущаясь, ляпнул Ваня. – У меня и слуги были! Сто слуг!
– Прям слуги? – недоверчиво переспросил солдат.
– Да, брат. Такой богатый был, что у моих слуг даже свои слуги были!
Картинка рисовалась, прямо скажем, соблазнительная. Конвоир прикинул, что, ежели отыграется, можно недурно обогатиться.
– Ладно, давай! – Он махнул рукой.
Ваня снова подкинул монету. Закрыл ладонью, как положено, а всё ж таки незаметно подглядел. Изобразил серьёзные раздумья, а затем воскликнул:
– Орёл!
Поднял руку, якобы с опаской. Увидел солдат, что монета и впрямь лежит орлом вверх.
Ваня потешно округлил глаза.
– Опять выиграл… – И даже посетовал: – Совсем на меня не похоже. Да ты хоть робу мою накинь, замёрзнешь ведь!
Солдат уже нагой по пояс сидит, ёжится неловко – в камере, что в подземелье, холод собачий! Натянул конвоир арестантскую куртёшку и рявкнул:
– Ещё!
А Иван кто такой, чтобы спорить? Ещё так ещё! Никто же никого не заставляет.
Так вот и остался солдат без всего, в одних портках. Даже сапоги – и те продул!
Ваня застегнул новенький солдатский мундир на все кнопки, оглядел себя, как мог, – зеркал, конечно, в камере не водилось. Солдат зыркнул на парня сердито.
– Не на что играть. Возвращай одёжу, принц!
Ваня, будто и не слышал его, протянул довольно:
– Прям как раз! Идёт мне?
Тут только заподозрил солдатик неладное. Заголосил:
– Стража!
– Да, правильно! Стража! – заорал ещё громче Иван.
Пока незадачливый его конвоир не успел опомниться, он выскочил из камеры и захлопнул за собой решётчатую дверь, навалившись всем весом. Тут и солдаты подоспели.
– Держите его, братцы! – заявил Ваня. – Бунтует арестант! Говорит, принц заграничный, совсем рехнулся! Покрепче его вяжите.
И солдаты бросились на конвоира, приняв его за арестанта. На Ивана никто лишний раз даже не взглянул. И в солдатской форме он легко выскользнул из тюрьмы.
* * *
Было ясно, что обман его быстро вскроется, и нужно срочно искать укрытие. Но Ваня немного не рассчитал: его хватились даже раньше, чем он предполагал. У торговой лавки стояла пирамида из бочек. Заслышав топот ног и крики «Держи его!», Ваня спрятался за этими бочками. Выглянул осторожно и нос к носу столкнулся со случайным прохожим. Мужичок прищурился, глядя на растрёпанного парня в солдатской форме.
– Кого это там ловят? – с подозрением спросил он.
– Кого-кого, арестант у них сбежал! – сердито отозвался Ваня и добавил для верности: – Криворукие!
За углом хор завёл строевую песню. Ваня бросился в ту сторону, на ходу поправляя форму. В этот момент конвоиры из тюрьмы заглянули на ту же улочку и заметили-таки беглеца. Ринулись за ним! Но тут… Прямо им наперерез вышел целый строй солдат. Они бодро маршировали и горланили походную песнь. Пришлось конвоирам пропустить строй, после чего они завернули за угол и побежали в другую сторону, куда, как они думали, направился беглый пленник.
А строй солдат шёл себе дальше. У всех по ружью на плече… у всех, кроме одного. Так это же Ваня! Он весело вышагивал и открывал рот вместе с остальными, хотя и не знал слов песни.
Когда они поравнялись с палаткой, подле которой притулилась одинокая метла, находчивый Ваня быстро схватил эту метёлку и закинул на плечо вместо ружья.
Конвоиры тем временем осознали свой промах и вернулись. Догнав строй, они пошли рядом, но к солдатам не присматривались, а потому не заметили русого парня с метёлкой.
Встречные горожанки восторженно глазели на солдат. Молодые, подтянутые, отважные – ну ещё бы не посмотреть! Одна симпатичная девушка послала Ване воздушный поцелуй и даже выкрикнула:
– Ой, какой хорошенький!
Ваня в ответ подмигнул, весь приосанился, грудь выпятил. Заметив, что «сосед» по строю косится на его метлу, лжесолдатик перехватил оружие другой рукой. Чтобы не так в глаза бросалось.
Может, тюрьмы Ваня и избежал, но строй солдат привёл его прямо на поле боя. И дороги назад уже не было…
Битва шла серьёзная. Пушки громыхают, дым коромыслом… На поле возведены редуты: на вооружении пушки стоят в ожидании приказа, вокруг корзины с землёй. Над укреплением развевается флаг Лиходеева царства.
Вдоль земляного вала гарцует на красивом жеребце Балалай, которого коварный Лиходей генералом заделал. И пусть трусливый генерал в бой сам не рвался, а солдат подбодрить надобно было. Вот он и голосил:
– Пришёл к нам ворог лютый, слетелось вороньё! Так не посрамим же честь наших мундиров! За родные берёзки! За реченьку, в которой купались ещё мальцами! За мамкины пироги! За царство Лиходеево – в атаку! Ура, братцы, ура!
Ваня оказался внутри одного из редутов и теперь наблюдал за происходящим, осторожно выглядывая из-за пушки. На горизонте что-то полыхало и взрывалось, перед глазами мельтешили бойцы, в носу свербело от дыма.
Пушкари во всех редутах – среди них были как совсем юнцы, так и седовласые старцы – поднесли пальники к пушкам и теперь ждали команды.
Через мгновение над полем разнёсся крик:
– Пли!
Десятки пушек дали дружный залп, выбрасывая облака сизого дыма. Балалай встал меж двух редутов, взмахнул по-геройски саблей и заорал:
– В атаку! Ура!
Ревущая толпа солдат с мушкетами наперевес бросилась вперёд и вскоре исчезла в дыму. С ними же ушли барабанщики.
И только Балалай остался у редутов и степенно вложил блестящую, ни разу боем не испытанную саблю обратно в ножны.
Ваня следил за всем, разинув рот. Глаза по полтиннику, волосы на голове шевелятся от ужаса.
– Так мы что, на настоящую войну пришли? – ахнул он, ни к кому толком не обращаясь.
Рядом с ним стоял широкоплечий, недюжинной физической силы мужик. Назвался он Федотом, хотя Ваня, в общем-то, его об этом даже не спрашивал. Глянул Федот так искоса на Ивана и крякнул беззлобно:
– Нет, знаешь, в баню!
Ваня смущённо вжал голову в плечи и пошёл вглубь редута. Вокруг слаженно работали пушкари.
Вдруг сквозь грохот и свист прорвался крик:
– Летит!
Ваня задрал голову. Увидел, как прямо на их редут мчится ядро, и повалился оземь, закрывшись руками. Вот ядро рухнуло, прокатилось аккурат между пушек, никого и ничего особо не задев, и остановилось. Юноша услышал шипение, медленно поднял голову и уткнулся взглядом прямо в
